В последующем был выявлен и взят под наблюдение еще ряд агентов Кайтселийта, а также военной и политической разведки Эстонской Республики. Но в последнее время наблюдается повышенная активность эстонской агентуры, которая не может быть объяснена традиционной обеспокоенностью Эстонии якобы постоянно существующей угрозой ее независимости со стороны России.

В конце января с. г. внимание сотрудников военной контрразведки в Пскове привлек гражданин Эстонии Петр Калачев, 1975 года рождения, житель г. Тарту, выпускник химического факультета Тартуского университета. Прибыв в Псков для осуществления торгово-посреднической деятельности, он начал очень активно завязывать знакомства с молодыми офицерами 76-й воздушно-десантной дивизии. Будучи человеком коммуникабельным, располагая вызывающей доверие внешностью, всегда имеющий деньги, он легко налаживал контакты с интересующим его контингентом.

В начале февраля была сделана следующая оперативная запись разговора П. Калачева со штабным офицером одного из полков 76-й дивизии ВДВ капитаном Н. Разговор происходил в салоне автомобиля «Жигули», принадлежащего капитану Н.

"Калачев. Как там у вас, это самое, в Косово, это самое, воевать будем? Или не будем?

Н. А черт его знает. Пока-то мы ориентируемся по официальным заявлениям.

Калачев. А в Чечне не собираемся воевать? У вас, это самое, не было разговоров насчет Чечни?

Н. Не было. Нам еще Чечни... (Неразборчиво.) Пустой приехал-то?

Калачев. Не пустой. Только о деньгах как я тебе хочу сказать? Я тебе даю двести бачков за прошлое и из тех трехсот пятидесяти я тебе даю двести. Потому что мне-то еще нужно же, понимаешь, чтобы они ушли и их проверили, правильно? Так что, это самое, сейчас будет двести из тех трехсот пятидесяти. Получается четыреста. Проверь. Все о'кей?

Н. (Ответ неразборчив.)

Калачев. Что касается, ты сам понимаешь, Косово, я хотел бы, чтобы ты постарался сразу ответить. Была ли послана какая-нибудь новая миссия, это самое, в Югославию?

Н. Никакой миссии новой не посылали.

Калачев. И скажи мне, какие вообще документы в контексте Югославии, какие документы по Косово вообще можно получить? Оперативные планы, я имею в виду, и вообще, понимаешь? Скажи, а ты какие-нибудь ксерокопии там сам снимать не можешь нигде вообще? Это сложно, я понимаю.

Н. Нет, почему. При желании можно.

Калачев. Скажи мне, ты вообще к каким-нибудь серьезным документам, ну меня интересуют документы с грифом «ДСП» и «Секретно», доступ имеешь? Подготовь мне какой-нибудь, это самое, материал по тому, к каким ты вообще документам доступ какой-то имеешь.

Н. Это можно.

Калачев. Скажи мне, это самое, посещали в последнее время дивизию офицеры уровня штаба округа или Генштаба?

Н. Были.

Калачев. Кто, когда? Что проверяли? Ну, это, понимаешь, вопросы, в общем-то, простые, за них тебе тоже будет двести бачков. Подходит, да?

Н. Сделаю.

Калачев. По Косово, я думаю, вряд ли будет что-нибудь серьезное, а если будет, за сколько времени ты сможешь это узнать? Я даже не про Косово, а вообще. Если будет что-то серьезное, срочная переброска дивизии, за сколько времени об этом станет известно? Какие признаки могут быть? Мне, это самое, нужно знать это точно, понимаешь? Чтобы не получилось так, что ошибка. И это нужно не на словах, понимаешь? Нужны серьезные документы, чтобы не было, это самое, никаких вопросов. Сможешь это устроить?

Н. Сколько?

Калачев. Это серьезное дело. Ты подумай. Пятьсот.

Н. Подумаю.

Калачев. Значит, будет пятьсот бачков. И за это самое, за этот самый, как его, б...дь, за кассетку, за видеокассетку, нет, за план учебной работы триста бачков. И сто пятьдесят я тебе еще должен. Все правильно?

Н. Да.

Калачев. О'кей. Поехали. На светофоре я выскочу, а ты покрутись, посмотри. До встречи!.."

Слабая профессиональная подготовка П. Калачева и его стремление быстро расширить сеть информаторов позволили подвести к нему офицера военной контрразведки Ленинградского военного округа, представив его в качестве одного из заместителей начальника штаба 76-й дивизии ВДВ, недавно переведенного в Псков из Санкт-Петербурга. Офицер был тщательно залегендирован. Ему удалось установить, что главной задачей агента Калачева является получение документов, которые свидетельствовали бы о том, что парашютно-десантные полки 76-й дивизии подняты по боевой тревоге и готовы к переброске к месту предполагаемой операции. При этом П. Калачев прямо сказал, что эти документы могут быть не действительными, а фальсифицированными, но таким образом, чтобы не возникло ни малейших сомнений в их подлинности. Необходимую убедительность им должны придать сообщения из других источников. Он дал понять, что эти сообщения будут заранее подготовлены, нужно лишь точно определить их содержание и синхронизировать передачу их в разведцентр после того, как будет дан соответствующий сигнал.

Калачев подчеркнул, что из документов должно быть понятно, что район предполагаемой операции не Косово и не Чечня. Количество топлива в военно-транспортных самолетах дивизии должно быть рассчитано на преодоление расстояния до пятисот километров. То есть речь идет о предполагаемой переброске парашютно-десантных полков 76-й дивизии в Эстонию.

За выполнение этого задания Калачев пообещал гонорар в размере десяти тысяч американских долларов, две тысячи он согласился выплатить в качестве аванса и сказал, что в случае успеха операции сумма гонорара будет удвоена.

На вопрос, к какому времени должны быть подготовлены документы, Калачев сказал, что точно не знает, но ориентировочный срок — середина или конец марта.

Окончательная оценка полученной информации была сделана после проверки П. Калачева. Вызывало подозрение, что такое серьезное агентурное задание дано человеку столь молодому и по складу характера легкомысленному, хотя использование эстонскими спецслужбами малопрофессиональных агентов отмечалось и ранее. Это имело свое объяснение в истории создания разведывательных подразделений республики.

К моменту обретения Эстонией независимости на ее территории работали сотни опытных офицеров КГБ. Но в силу сложившейся в обществе атмосферы привлечение их в охранную полицию Кайтселийт, в военную и политическую разведки было исключено. Штаты спецслужб комплектовались по принципу преданности национальной идее, руководящие должности занимали люди без должной подготовки и зачастую даже без высшего образования.

Несмотря на то что странами — членами НАТО на становление разведслужб Эстонии, Латвии и Литвы было истрачено в общей сложности более двухсот миллионов долларов и для консультаций привлекались опытные инструкторы из ЦРУ, германского Бюро национальной безопасности и шведской контрразведки СЕПО, изначально заложенный непрофессионализм оказался очень трудно преодолимым. Вилле Сонн и другие выявленные агенты эстонских спецслужб жаловались на пренебрежительное отношение руководителей к агентуре. Игнорировались требования безопасности, не готовились схемы вывода агентов, даже срывались заранее подготовленные контакты из-за того, что резиденты попросту опаздывали на конспиративную встречу.

Таким образом, задействование в ответственной оперативной комбинации такого агента, как Калачев, не представлялось чем-то необычным. Но все же было принято решение подстраховаться. Подведенный к Калачеву офицер контрразведки потребовал, чтобы тот устроил ему встречу с руководителем разведцентра.

Такая встреча состоялась на погранпереходе «Куницына гора». На контакт с контрразведчиком вышел начальник отдела Джи-2 Главного штаба Минобороны Эстонии майор Рихто Ю., завербовавший в свое время Вилле Сонна и ряд других агентов. Он подтвердил полномочия П. Калачева. Но наш офицер заявил, что он согласен выполнить задание лишь в том случае, если связь с ним будет поддерживать сам Ю., а Калачев будет полностью выведен из комбинации. Майор Ю. согласился на это условие. Согласился он и на требование нашего контрразведчика увеличить его гонорар до сорока тысяч долларов, при этом в качестве аванса выплатить десять тысяч.