— А вы знали мать Сони? — спросила Джоди, стараясь не показывать, как интересен для нее этот разговор.

— О да, с Брендой я познакомилась в первый же год, как они переехали в этот дом. Мы в этом районе появились почти одновременно. Прошло всего лишь полгода, как я похоронила Алана, поэтому известие, что моими соседями окажутся молодожены, чрезвычайно меня обрадовало. Знаете, Джоди, я предпочитаю обходить стороной людей моего поколения. Они все нудные и капризные. А я пока не хочу становиться такой.

Грете Джонсон Бренда понравилась с первого взгляда. Красивая девушка, похожая на только что распустившийся цветочек. Было в ней нечто такое, что заставляло относиться к ней осторожно, бережно. Глядя на нее, казалось, что даже грубое слово может сломать хрупкую девушку. Грете Джонсон сразу же захотелось взять соседку под защиту, уберечь ее от злого окружающего мира. Тем более, по рассказам Бренды, ей уже много пришлось от него натерпеться.

Бренда при встречах, которые стали чуть ли не ежедневными, рассказывала о своей тяжелой жизни в захолустном городке в штате Нью-Джерси, о жестоком обращении с ней родителей, о постоянных побоях, сексуальном домогательстве родного дяди со стороны матери. У доброй Греты на глаза наворачивались слезы, когда она слушала очередной рассказ Бренды. А они с каждым разом становились все более жалостливыми и обрастали все новыми и новыми ужасными подробностями.

Бренда с дрожью в голосе и чуть не плача рассказывала о том, как в школе ее домогался учитель ботаники. Гнусный извращенец ходу не давал симпатичной девочке. Жалобы на него родителям сопровождались очередным скандалом и обвинением ее же, Бренды.

Родители, занятые только собой, не обращали на дочь никакого внимания. Даже покупка новой одежды всегда сопровождалась грандиозной бурей, при которой в лицо Бренде летели обвинения в неряшливости и неаккуратности. Из-за того что Бренда носила старую, немодную одежду никто не хотел с ней дружить.

Когда Бренда подросла и красота ее расцвела, начались проблемы с мужчинами, которые жаждали получить от нее лишь одно. Девушка держала оборону, не подпускала к себе никого, берегла себя для того единственного, который когда-нибудь встретится на ее пути. Но жестокий отец из своих карьеристских устремлений в прямом смысле подложил красавицу дочь под своего босса. И мать допустила это.

Растоптанной, униженной Бренде не осталось ничего другого, как бежать из родного города в Нью-Йорке, где ее никто не знал и не насмехался над ее позором.

Джоди с ужасом слушала рассказ миссис Джонсон. Разве это рассказ о Бренде? Разве это история ее жизни? Откуда такой бред о милейших родителях Бренды? Джоди ничего не понимала.

Ей хотелось вскочить и бежать прочь от этой безумной, как ей стало казаться, старухи, выдумывающей разные небылицы про ее подругу.

Грета заметила ужас в глазах Джоди, но истолковала его по-своему.

— Да, дорогая Джоди, я слушала рассказы Бренды с таким же ужасом. В моей голове не укладывалось, как можно было вынести все то, что она вынесла, и я благодарила бога за то, что он позволил бедняжке повстречать на своем пути мистера Хонтера, лучшего из мужей.

И опять Джоди подумала: они говорят об одних и тех же людях? Как-то все в рассказе Греты Джонсон получалось не так, неправильно. Джоди готова была списать ее фантазии на возраст. Но в остальном-то Грета была нормальна и рассуждала вполне здраво и ясно. А вот про Бренду несла какую-то непонятную чушь.

— Потом я, правда, поняла, — продолжила свой рассказ Грета, — что Бренда не так уж слаба и неприспособлена к жизни. В нужных случаях она умела за себя постоять и добиться своего могла. Знаете, есть такой тип женщин: с виду ангел, а внутри железная леди. Вот и Бренда была такой.

Грета рассказала, как впервые столкнулась с проявлением сильного характера Бренды. Они уже были знакомы несколько месяцев, но Грета по-прежнему продолжала считать Бренду несчастной девушкой, которой необычайно повезло с мужем.

В тот день Бренда сообщила, что через полгода у нее родится ребенок. Грета обрадовалась этому известию, ведь появление ребенка — это счастье. Но Бренда разделять эту радость не спешила. В разговоре у нее неожиданно вырвалось, что ребенок ей нужен не для счастья, а для того, чтобы привязать к себе покрепче мужа. Впрочем, Бренда сразу же поняла, что ляпнула лишнее, и прикусила язык. Но слово, как известно, не воробей. С глаз Греты словно спала пелена, и она стала замечать, что Бренда не так уж и наивна.

Еще большее недоумение у Греты вызвало поведение соседки в отношении родившейся дочки. У нее сложилось впечатление, что Бренда глубоко равнодушна к девочке.

Нет, на людях Бренда выказывала всяческую заботу о ребенке, но в глазах не было того любовного огня, что обычно сверкает у любящих мамочек. А из ее уст неслись только жалобы, что ребенок слишком капризен, отнимает все ее силы и лишает личной жизни. Грете тяжело было видеть такое. И при всей своей терпимости и человеколюбии, своей любви к общению, она постаралась свести встречи с Брендой к минимуму.

Когда погибла Бренда, Греты не было в Нью-Йорке. О ее смерти она узнала только по возвращении домой. Бренду ей было жаль, но намного больше Грета переживала за Соню.

— Мы с ней, как вы, наверное, заметили, Джоди, стали большими подругами, — закончила Грета. — Я волнуюсь за судьбу девочки, хотя, может быть, и не мое дело ее дальнейшая судьба. Но такова моя слабость. Поэтому я внимательно слежу за людьми, занимающимися воспитанием Сони, всегда знакомлюсь с ее нянями. Вот и вас пригласила в гости. Извините, но я привыкла быть честной со всеми, с кем сводит меня судьба.

— О да, я понимаю, — кивнула Джоди, наконец-то поняв, откуда такое внимание к ее скромной персоне со стороны посторонней женщины.

— Вот и прекрасно. Я надеюсь, что вы на меня за это не в обиде.

— Нет, что вы! — воскликнула Джоди. — Я тоже хочу, чтобы у Сони все было хорошо в жизни.

Домой Джоди и Соня вернулись уже на закате. Они прекрасно провели время у Греты Джонсон. Соня наигралась с очаровательной Изабель, собачкой породы чихуахуа, привезенной Гретой из Мексики. А Джоди выслушала множество историй из жизни мексиканцев, просмотрела чуть ли не десяток альбомов, заполненных фотографиями Греты и ее покойного мужа.

Джоди казалось, что ее голова до такой степени переполнена информацией, что вот-вот лопнет. Хотелось поскорее оказаться одной в своей комнате и обдумать все, что она узнала от Греты. Соня тоже утомилась от игр с собачкой и клевала носом.

У самых дверей дома Джоди и Соню встретила миссис Лерроу. Она с недовольным видом сообщила, что звонил мистер Хонтер и желал поговорить с мисс Браун. У Джоди от страха сердце ухнуло вниз, но она постаралась, чтобы на ее лице не дрогнул ни один мускул.

— Что он хотел? — как можно более безразличным тоном спросила Джоди, хотя ее это сообщение взволновало.

Она чувствовала себя шпионом в стане врага, ожидающим раскрытия своей легенды. Но все оказалось не так страшно.

— Мистер Хонтер просил передать, что завтра у него намечается свободный день и он планирует провести его с дочерью. Вас же, мисс Браун, мистер Хонтер просит сопровождать их на прогулке.

Все это было произнесено таким тоном, словно миссис Лерроу делала доклад, по крайней мере, губернатору штата.

Провести день рядом с Фредом Хонтером, разговаривать с ним, отвечать на его вопросы совершенно не входило в планы Джоди. Она надеялась держаться от Фреда как можно дальше, свести общение с ним к минимуму.

Но с хозяином не поспоришь. Раз он желает, чтобы няня сопровождала его на прогулке с дочерью, придется сопровождать.

— Спасибо, миссис Лерроу, — поблагодарила Джоди и потом повернулась к Соне. — Ты слышала, Соня? Завтра намечается прогулка с твоим папой. Так что тебе надо пораньше лечь спать, чтобы набраться сил перед завтрашним днем.