Это было похоже на удар. Сотни многокиловаттных прожекторов пронзили тьму и уперлись ярчайшими конусами в живую тучу, во мгновение превратив ночь в день. Незаметно затянувшие небо облака стали своеобразным экраном, подсвеченным снизу и отразившим световые потоки обратно. И твари замерли, ослепленные, парализованные, подобно тому, как впадает в ступор олень, застигнутый фарой ночного охотника на 'лучевке'. Они вяло трепыхали крыльями, лишь чтобы удерживаться в воздухе, иные и вовсе сложили крылья и посыпались вниз. Их крохотные мозги, почти целиком занятые комплексом боевых программ, просто отключились при виде этакого выверта реальности, не в силах переварить поток сигналов от перевозбужденных нервов.

К этому времени накатывающие живые волны почти закончились, метель сигналов на экранах радаров сосредоточилась на одном пятачке, если можно так сказать о площади в тридцать квадратных километров. Испробовав на зуб укрепления, химерическая туча нашла их малосъедобными и сосредоточила свои усилия на взломе коридора для сухопутных войск в оборонительных порядках на стыке Второго и Третьего секторов.

Наступил тот момент, которого так ждал старый генерал. По команде Горчакова поползли крышки новых задействованных устройств, довольно быстро привелись в вертикаль широкие ступенчатые квадраты антенн, усыпанные десятками тысяч коротких штырьков. Мегаватты энергии устремились в сеть из плети реакторов РАЦ, тонко запели разгоняющиеся системы. Пара секунд прогрева — и в воздух выплеснулись невидимые, но от того не менее действенные потоки микроволнового излучения. 'Микроволновые пушки', как высокопарно именовала эти устройства недалекая пресса, официально предназначались для нелетальной самозащиты и разгона всяких 'зеленых', 'животников' и прочих стебанутых личностей. Впрочем, имеющие доступ к цифрам исследовательских бюджетов аналитики были с журналистами не согласны. Военные, как всегда, поставили дымовую завесу, на деле разработав весьма действенное оружие против больших биологических масс.

Существа в туче мгновенно заметались, затрепетали, ощутив вдруг навалившиеся потоки излучения. Но бежать было некуда — поля накрывали с большим запасом всю площадь района сосредоточения живой тучи. И некогда. Уже через десяток секунд установки вышли на режим, и ткани монстров стали стремительно отмирать, начиная с поверхности. Полминуты максимально интенсивного режима выдержали установки, после чего сработала система защиты от перегрева, отключившая питание. Этого хватило с лихвой.

Стихли крики и писки невыносимой, чудовищной боли поджариваемых вживую монстров, и в полной, невероятной, сюрреалистической тишине послышался слабый шорох. Это падали с неба безжизненные тушки химер, звонко или глухо — в зависимости от поверхности — шлепающиеся наземь. Настоящий дождь из теплых раздувшихся тварей пролился над укрепрайоном. Еще пара мгновений, пока упадет последний трупик, и небо полностью очистилось от бушевавшей в нем минуту назад живой тучи. Финита.

Кто-то из операторов со всхлипом выпустил из груди затаенное дыхание. Это послужило началом целой буре радости в ЦБУ. Люди кричали, подбрасывали к потолку пилотки и обнимались, сбрасывая ужасное напряжение. Горчаков устало откинулся в кресле и наконец смог разжать сведенные судорогой кулаки. Три-один.

Глава Ветви Оссэн ликур Гхарг Риннэоль находился в состоянии присущего ему холодного бешенства. Он ходил по походному шатру аскетичного убранства и мерил шагами утоптанную землю. Полукровка, плод любви отца-орка, от которого досталось рычащее имя, и тонкокостной рыжеволосой бунтарки матери, дочери прежнего главы Ветви, он взлетел на неимоверную для нечистокровного эльфа высоту исключительно собственными заслугами. Ну и поворотом большой политики, естественно. Крепкошеий, могучий, не по-эльфийски широкий, для начала он сумел выжить в водовороте травли 'смеска'. Ему рано пришлось научиться противостоять давлению среды. По счастью, Ветвь матери, от которой ему достались черные глаза и рыжина в шевелюре, была достаточно богата, чтобы не скупиться на обучение даже для отпрыска мезальянса. Лучшие учителя боевых искусств и точных наук развили врожденные таланты до предела. В пятнадцать подросток впервые обезоружил наставника, в семнадцать — вышел против пяти мастеров и подтвердил заявку на собственный символ мастера. Отмечали учителя и его успехи в математике, геометрии, стратегии и иных науках. Поэзией, танцами и прочими финтифлюшками подросток пренебрегал с детства, предпочитая штудии в библиотеке блистанию на балах.

Впрочем, как сказать — мезальянса. По меркам орков, отец его был истинным героем. Собрав войска всех родов, он разбил силы одного из Листов Ветви и захватил богатую, хоть и не слишком понятную добычу, в том числе и мать Гхарга. Обходительный и умный, могучий и статный (что бы не говорили столичные шаркуны, орки вовсе не были грязными дикарями, обладая обширными познаниями и собственной колоритной культурой), он легко добился взаимности у прекрасной полонянки. И сумел затем проявить политическую мудрость, пойдя все же под руку ликура Ветви Оссэн, отца своей жены, Миарта Риннэоль.

Уж слишком были неравны силы. Ветвь контролировала несколько плодородных богатых миров, и планировала присоединить вновь открытый мир, на котором располагался континент орков, отдав его во владение Листу Кэль. Сама же Ветвь, в свою очередь, являлась частью не слишком большого, по меркам эльфов, клана Ручной Совы, чья власть простиралась на три с лишним десятка полноценных миров и почти столько же миров прочих категорий, служивших сырьевой базой клана.

За несколько десятков лет отец проделал поистине титаническую работу. Благодаря ему, его изворотливости, уму и хитрости, поддержанной родством с верхушкой Ветви, орки не только не стали народом на побегушках, но и возвысились до младшего партнера. Невероятные физические кондиции орков, их знания, во многом отличные от биологической направленности эльфов, трудолюбие и упорство — все это послужило теми ступеньками, по которым отец вел их вперед и вверх.

Надо сказать, что в последнюю сотню лет в политике руководства клана наметились серьезные сдвиги. Ушло насаждение воинственного шовинизма, был взят курс на сближение с прочими расами. Во многом совместимость орков с геномом эльфов, и, соответственно, возможность общего потомства, определила их высокое положение в Ветви. Об этом никогда не говорилось прямо, но Гхарг предполагал, что изменения вызваны неблагоприятными тенденциями как внутри, так и снаружи клана. Политика чистоты привела к росту числа генетических отклонений в не слишком многочисленной популяции черноглазых. Одновременно — а может, и вследствие этого — клан начал постепенно терять позиции среди прочих сородичей. Процесс был неспешным, такие дела быстро не делаются, но вполне очевидным. Самоизоляция в научно-магическом плане привела к отставанию от большого сообщества эльфов, организовавших систему относительно свободного обмена знаниями, что резко повышало эффективность разработок.

Когда-то принятые решения были продиктованы объективно сложившейся обстановкой и были вполне верными для того времени, но теперь, по прошествии стольких лет, пора было меняться. Старейшины, как всегда, поступили непредсказуемо. Не желая снимать занавес, отделявший клан черноглазых, они решили обратиться к иным источникам. Так был принят в клан народ орков, минотавров, гномов и прочих разнообразных разумных.

Принесенные ими знания значительно обогатили закрома клана. Поскольку в Древе Миров их куст был магическим, со значительным преобладанием — био, все обнаруженные расы также пробавлялись магией, порой весьма изощренной и высокоразвитой.

Теперь, спустя сотню лет, правота принимавших это трудное решение стала очевидной. Клан, и изначально-то бывший вполне самодостаточным, крепко стоял на ногах. Темпы развития отвечали самым амбициозным прогнозам, в военном отношении клан внешне сравнялся с соседями, на деле многократно их превосходя, наблюдался стабильный рост населения и транспортных потоков. Кое-кто из излишне агрессивных 'ястребов', грезящих отхватить от владений клана кус пожирнее, так получил по зубам, с применением новых магических разработок, что надолго забыл дорогу в контролируемые Ручной Совой миры.