Пока Карченко таким образом размышлял, иностранцев и чеченцев вывели через служебный выход и затолкали в микроавтобус.

В отделении задержанных встретили с веселым интересом. И отнюдь не чеченцы его вызвали. Этого добра приводили от метро чуть ли не каждый час. Интересовали милиционеров американцы. При изъятии документов у одного из них обнаружилась записная книжка с непонятными значками. Милиционеры сгруппировались вокруг стола начальника, и каждый высказал свое мнение. Среди свободных от наряда были татарин, грузин, армянин, молдаванин, вепс и несколько представителей малых народов. Никто не идентифицировал загадочные закорючки, которыми были заполнены странички блокнота. Было о чем задуматься полковнику милиции Сычеву. Он решил пустить информацию в верха. А пока решали, куда определить загадочных драчунов.

– Куда сунем? – живо спросил сержант у дежурного. – Свободных камер нет.

– Давай к Егорычу. Он тихий.

Почему наши отделения всегда красят масляной краской и цвет выбирают самый мрачный? Либо угрюмо-коричневый, либо грязно-зеленый. Ответ не вызывает затруднений. Какая краска была на складе, такой и покрасили. Другой вопрос, почему на складе только такие колера? И тут можно ответить без промедления. Потому что светлые, теплые цвета идут на заборы дачных участков.

Толком не сталкивавшиеся и в Америке с органами правосудия и наказания, оба американца были буквально раздавлены мрачностью «застенка», в котором очутились. Площадью четыре на четыре, с общим коробом нар и запахом, который можно очень приблизительно описать одним словом: тяжелый.

Дверь за иностранцами захлопнулась, и они осмотрелись. Единственное, на чем можно было остановить взор, – бесформенная куча тряпья в углу. Из кучи торчали грязные зимние ботинки. Следовательно, там должен находиться человек. Но человек спал, а будить его ни Пэту, ни Рэту не хотелось. Кто знает, что будет, если разбудить русского медведя? Они разделились и двинулись вдоль стен, покрытых шершавой бетонной крошкой.

– Пэт… – тихо позвал Рэт, указывая пальцем на маленькое пятнышко темно-красного цвета, – кто это?

Пэт поправил очки и приблизил лицо вплотную к стене.

– Не знаю. Очевидно, насекомое.

– Оно кусается? Это не опасно?

– Я думаю, если бы было опасно, русские продезинфицировали бы помещение, прежде чем помещать сюда людей.

– Разумно.

Но в голосе товарища не чувствовалось уверенности.

Рэт попробовал снять насекомое для более детального осмотра, но оно заползло в неровности покрытия, и операция не удалась. Собственно, насекомое погибло, оставив после себя каплю крови на стене. Рэт поднес палец к носу и понюхал.

– Бренди… – Изумлению его не было предела.

Пэт понюхал палец товарища и согласился с ним.

– Если это кровососущее, а это кровососущее, то… откуда в его крови бренди?

– И неплохой?..

Оба иностранца с сомнением посмотрели на кучу тряпья. Куча зашевелилась.

– Отряд полужесткокрылых, паразит-хищник. В России до двух с половиной тысяч видов. Перед вами «клоп постельный»… Собака… – на чистейшем английском сказал небритый человек неопределенного возраста и раздавил что-то на рукаве.

Ни Пэт, ни Рэт даже не задались вопросом, откуда этот небритый бродяга знает язык. Удивляться они перестали почти сразу по приезде в страну.

– Но они могут быть переносчиками СПИДа? – встревожился Рэт.

– Могут, – равнодушно согласился бродяга. – Теоретически. Практически я таких случаев не встречал.

– Но ведь нужно бороться. Проводить дезинфекцию.

– О борьбе с насекомыми читайте у Джерома. Единственное, чего он добился химическим путем, – вывел совершенно обесцвеченного, прозрачного таракана, который на обоях был практически не виден. А бренди бы сейчас неплохо… У вас случайно нет при себе? Иностранцев обычно не обыскивают. Вот и шнурки вам оставили.

Действительно, шнурки остались у обоих. Иностранцы развели руками. Им было жаль, что они не прихватили с собой плоскую фляжку.

Выяснив, что выпивки не предвидится, Егорыч поинтересовался о причинах первого российского привода в биографии иностранцев.

Перебивая друг друга, Пэт и Рэт изложили более или менее стройную историю своего грехопадения. Егорыч пошевелил растрескавшимися от недостатка влаги губами и принялся разъяснять им ситуацию с точки зрения современного законодательства. Причем Егорыч обсасывал каждую фразу, каждый сообщенный факт, словно любовался не историей, а античной статуэткой.

– Так что дело ваше, с одной стороны, гиблое, но с другой – вам крупно повезло. Могут и доплатить за неудобства, и в герои назначить. История, достойная пера Гомера. Вот, к примеру, «Саксонское зерцало» – свод средневековых законов. Мы говорим: Средневековье – и сразу перед мысленным взором встают костры инквизиции. Но была же мирная жизнь, согласитесь? Кроме воинов, грабителей и церковников существовала огромная масса простых граждан. И ею надо было управлять. Из всей массы деликтов… Прошу прощения, фактов, объединенных общим названием – злодеяния, выделим только те, что относятся к правонарушениям, состоящим в причинении вреда или нанесении обиды. Или нарушениям «Общего мира». Имперский земский мир 1152 года впервые включил в их число убийство и телесные повреждения. Дальше там было о нарушении пошлин, чеканке монеты, изнасилованиях, но к вам это не относится…

Бродяга внимательно и вопросительно посмотрел на иностранцев, словно стараясь убедиться в правильности своих выводов и мере собственного доверия к клиентам.

Пэт и Рэт автоматически кивнули. Они уже пятнадцать минут сидели на нарах не шелохнувшись и только слушали. Клопы постельные, которых в камере было не счесть, осмелели и проникли под импортные шмотки несчастных. Им было все равно, чью кровь сосать. Поэтому оба слушателя машинально почесывались, но были столь увлечены выяснением собственной судьбы и тем, как трактует их шансы этот удивительный человек, что внимания укусам не уделяли.

– В качестве санкций за правонарушения «Саксонское зерцало» установило: прямое возмещение имущественного ущерба, смертную казнь, изувечивающие наказания, наружные телесные, штраф и пеню. Основной принцип санкций – это эквивалентность в возмещении причиненного вреда…

– Но мы не причинили никакого имущественного ущерба отелю. Там уже было сломано до нас… – в один голос заволновались иностранцы.

– Успокойтесь. Принцип «где нет жалобщика, нет и судьи» действует и по сию пору. Надеюсь, что трудоспособность эти кавказцы не потеряют. Полагаю также, что не у всех сторон в порядке документы… Успокойтесь, я не о вас, господа. Я о наших смуглых гражданах, которые наверняка находятся в столице без регистрации.

– У вас для переезда в другой город необходима виза? – удивились гости отделения милиции.

– Нет. Просто у нас страна такая… Эту категорию законного беззакония, а также институт прописки я объяснить вам не в силах.

– Простите, а сами-то вы как здесь оказались?

Слегка утомленные правовой лекцией, иностранцы решили поменять тему разговора. Главное они поняли. Если в стране сидят такие грамотные люди, то рассчитывать придется на посла. Юридическая система России показалась им страшно запутанной. Оба мысленно подсчитали в уме свои сбережения. В Штатах это обошлось бы в очень кругленькую сумму. Неизвестно, правда, какие расценки у них в России.

– Вы юрист?..

– Я преподавал право…

– Что же вы здесь делаете?

– Я здесь живу.

На лицах обоих иностранцев так явно читалось недоумение, что бродяге пришлось разъяснить свои позиции.

– Когда от меня ушла жена… То есть когда я ушел от жены, меня выписали. Не имели права, но выписали. А потом все как с горы покатилось. Институт закрыли. Куда ни ткнись – не нужен. – Егорыч вяло улыбнулся. – Кому нужен специалист по средневековому праву? Была надежда на новые высшие учебные заведения, но они на то и новые, чтобы новых брать.

Егорыч вдруг очнулся. Обвел взглядом стены.