— Так вот, чтобы его выпустили, я хочу, чтобы вы поехали к ним и попросили у них денег, — неожиданно заявил Северцев.

— Не поняла, к кому?

— К этим алмазодобытчикам на Урал.

— Здрасьте!

— Выкуп из следственного изолятора моего друга стоит значительную сумму.

— Это вы меня посылаете взятку у них просить?

— Что вы такое говорите? Суд может выпустить под залог. Но у меня таких денег нет.

— А у него самого, вы же говорили, бизнес до государственной службы был.

— Все счета его арестованы, — покачал головой адвокат. — Это же деньги в залог. Они вернутся потом… — Северцев устало откинулся на подушку. — Если удастся доказать его невиновность. Это ведь он от меня отказался, а я от него нет… — Адвокат помолчал. — У меня нет человека, который мог бы справиться с такой деликатной миссией.

— Большая честь, — выдавила я, но, посмотрев на вымученно-серое лицо Северцева, решительно махнула рукой. — Когда лететь?

— Вчера, — грустно отозвался он.

Уже несколько часов лечу в самолете на Урал, вспоминая весь вчерашний день.

— Я тебя встречу, — орал мне в трубку Илья. — Не верю, что ты к нам в командировку. Слышимость ужасная. Тебе гостиницу заказать или ты у меня остановишься?

— Закажи, зря я что ли командировочные у своего главного выбивала.

«Если все так по-честному, — рассудил мой главный, — напиши об этих алмазоискателях материал в духе советских времен. — Ударники капиталистического труда? — Что-нибудь в этом роде. — Алмазик привезти? — Не откажусь».

Я и сама радовалась, что встречусь с Ильей. Пункт моей командировки по счастливой случайности совпал с местожительством моего терпеливого жениха. Последнее время мне явно не хватало мужского тепла. Хоть я обет монашеский не давала. Был у меня до Ильи постоянный кавалер. Именно кавалер. Журналом своим владел. Конечно, весь из себя. Не каждому из моей профессии удавалось заиметь собственный бизнес, причем чтобы дела шли успешно. Его журнал нарасхват, модный-перемодный. У него тусовка за тусовкой, всевозможные напридуманные юбилеи, презентации. То туда позовет, то сюда — покрасоваться перед шикарным обществом. Хоть он тоже несвободный человек, правда, изображает из себя свободного, самоутверждается так. В душе жену боится, но хорохорится и виду не подает. Вчера подловил меня по телефону. Не куда-нибудь, а в английское посольство на прием «имею честь тебя пригласить». Вот так! Мы с ним давно не виделись, для перемены мужчин можно и пообщаться. Я ведь тоже свободная женщина и теперь мужиков меняю, как перчатки, — хотелось бы так похвастаться, но это было бы полным враньем, потому и не хвастаюсь!

— Если на сегодня билет не куплю, тогда прибуду на твой прием, — милостиво согласилась я.

— Куда летишь? — поинтересовался он.

— В командировку на Урал, — бодро сообщила я.

— За запахом тайги?

— Вовсе нет, за деньгами, — совсем даже не пошутила я.

Ближайших рейсов по расписанию было два, на первый я не успевала, второй только утром, поэтому выход в английское посольство решился сам собою.

Мой кавалер сотрудничал с английским блестящим журналом, по случаю юбилея которого англичане устраивали небольшой прием. Выбирать одежду для такого приема нужно было очень тщательно, потому что среди приглашенных наверняка будут прикидистые со всей Москвы. Стилисты разных ориентаций в нарочито помятых пиджаках с беловыкрашенными ежиками волос, длинноногие винтажные фотомодели с обнаженными острыми лопатками и просто отдельные английские граждане из творческой интеллигенции, которые понимают толк в одежде. Главное — не стремиться выделиться, то есть ничего вычурного. Всегда можно надеть простенькое темное платье, этак за тысчонку долларов, чтобы не попасть впросак. Случалось со мной такое. С ужасом вспоминаю начало перестройки, когда у меня не было ничего, а нас, группу журналистов, послали в Англию и не дали никаких денег. Оплатили только дорогу и гостиницу. На командировочные нельзя было даже позавтракать в отеле.

Перед поездкой я проконсультировалась с одной очень знающей дамой, Софьей Дормидонтовной. Она была моей бывшей соседкой по коммуналке и жила еще в дореволюционной Москве. Несмотря на преклонный возраст, эта дама обладала светлым умом и знаниями этикета. К ней даже на чай по выходным приходил ухажер в бабочке. Коммуналка некогда принадлежала ее выселенной и разбросанной по всему миру семье. У этой совершенно элегантной дамы был антикварный сундук с потрясающе красивыми вещами. Платья из натурального бархата и шелка, кружевные блузки со стоячими воротниками, меховые муфты, шляпки из фетра — все это я извлекала из него, словно фокусник, когда была ребенком. Она разрешала мне перебирать и примерять эти вещи, потому что своих у меня не было ни-ка-ких, только одна школьная форма из штапеля.

Она дала мне совершенно верный совет не надевать за границей то, что продается в дешевых магазинах. О том, что у меня не хватит денег на дорогие, она догадывалась.

— Ларочка, — советовала она мне, — возьмите мой кремовый блузон, он всегда к месту и очень нарядный. Если что, украсит любую юбку. Черная юбочка у вас имеется?

— Конечно, — соврала я ей, то есть не соврала, юбка была, но очень блестела на ягодицах, выношенность виднелась особенно при ярком освещении.

— Моя парчовая, конечно, это слишком, — размышляла она, прикладывая ко мне вполне достойный наряд, — но всегда лучше перебрать, чем выглядеть Золушкой.

Ее совет я восприняла буквально.

Черная парчовая юбка Софьи Дормидонтовны отлично сохранилась, только пахла нафталином, поэтому, вежливо поблагодарив, я от нее отказалась сразу. Кремовый блузон я взяла с собой, но, к сожалению, им не воспользовалась, о чем позже очень пожалела. Уж очень хотелось напялить на себя нечто английское и новенькое. Современным девушкам этого не понять. Почти каждая молодая особа имеет теперь хоть какую-никакую шубенку, в крайнем случае — дубленку. Вот сейчас лечу в самолете к Уралу и наблюдаю, как девчонки, походя так, шубы со своих плечиков смахнули и в багажное отделение дорогие меха небрежно покидали. Я же свою новенькую дубленку аккуратненько наизнанку вывернула, сложила и в руках держу. Хоть неудобно и тесно, а мало ли что, потом не найдешь, не докажешь! Мне вещи достаются дорого.

Так вот, когда мы в Лондоне всей нашей делегацией дружно влетели в первый попавшийся сверкающий витринами магазин, чтобы принарядиться к вечеру, на который нас пригласили английские коллеги, то так же дружно из него и вылетели. Всех наших денег не хватило бы на одну-единственную вещь.

Но информированность россиян не знает границ, и вот мы уже на лондонском так называемом блошином рынке, где надписи от руки на русском языке призывают купить шубы.

Но о такой крупной покупке мы не могли и мечтать, довольствовались мелочевкой: колготками, нижним бельем и потрясающе красивыми, на наш взгляд, яркими блузками, вывешенными в рядах у цветнокожих продавцов. От их безвкусного многоцветия рябило в глазах, но они нас притягивали, словно яркий свет мотыльков. Мы были покорены количеством обуви на развалах, столько не приходилось видеть даже в кино.

Блузка, которую я приобрела за несколько фунтов, была расшита аляповатыми восточными узорами. Ярко-желтого цвета, из чистой синтетики, она стреляла так, что даже на расстоянии проносились искры. Такого же качества и цены мне удалось подобрать юбку, даже не юбку, а сильно расклешенную юбку-брюки, столь же яркого, просто электрического синего цвета. Мода на них даже тогда уже ушла, но «ничего страшного», — рассудила я, уж очень хотелось поносить. Сочетание синего с желтым казалось мне прекрасным. Мои товарки по делегации накупили такого же дешевого барахла. И вот во всей этой красе мы заявляемся в скромное, но вполне приличное общество своих литературных коллег. Прием-фуршет проходил в одной из чинных лондонских библиотек. Блестящие и сверкающие, словно девочки из поп-группы, мы шокировали не только классиков, которые с укоризной взирали на нас со старинных портретов, развешанных на стенах, но и современных авторов. Однако мы не замечали ничего, были счастливы от того, что одними из первых попали за границу, от того, что увидели Тауэр, Биг-Бен, много колбасы и огромное количество других товаров в витринах роскошных магазинов. Наверное, нелепее, чем мы, выглядеть было невозможно. Спасибо мужской части делегации, хоть они нас прикрывали своими черно-серыми костюмами чешского, немецкого, венгерского производства — заурядными, но вполне пристойными, приобретенными по большому блату в Москве, а уж точно не на блошином рынке в Лондоне. Неправду говорят, что англичане чопорны и неприветливы. Особенно в период перестройки они были так искренни в своих к нам чувствах и так радушны, что на приеме после первого бокала вина мы ощутили себя просто на небесах.