— Ха-ха, — сказали мне компетентные люди, когда я в целлофановом пакете притащила вещдоки. — Кто это его будет искать? Тоже мне комиссар Мэгре нашлась! Выбрось все и забудь!

Выбросить-то я выбросила, а вот забыть не дают, напоминают о себе. Вон тот с шапкой, натянутой на уши, что прилип к моему подъезду и зорко глазеет по сторонам, высматривая меня!

Я попятилась и, обогнув дом, решила зайти в подъезд с другой стороны. Был у нас второй вход. Спасибо старым домам. Он закрывался на ключ, но жителям ключи выдавали. Я прокралась к себе домой без лифта на цыпочках, словно вор, на всякий случай предупредив соседа-милиционера, и вызвала милицию. Когда в глазок я увидела того самого молодчика в шапке, мне стало дурно. В руках бандюга держал огромный короб. Он звонил в дверь так, что мертвый должен был проснуться. «Значит, ничего не боится, — догадалась я, — а то бы отмычкой открыл. Пока доблестная милиция приедет, я успею взлететь на воздух!»

Сколько килограммов взрывчатки он приволок в коробе, оставалось только гадать.

Но тут подоспел мой сосед-милиционер. Отличным приемом сзади он сделал захват шеи, прямо как в кино. Правда, бандюган оказался выше его на голову. Ну, не вышел сосед ростом, у него и отец, и мама были коротышками, зато ловок оказался, молодчина. Парень в шапке взмахнул руками, не выпуская огромную коробищу, и заорал.

Я открыла дверь и тоже закричала. На крик подоспели соседи по площадке. Общими усилиями затащили его ко мне в квартиру. Бандит очень брыкался, цепко держал коробку, пытаясь что-то сказать. В этот момент подоспел милицейский наряд. Сосед-милиционер стал докладывать им обстановку. Бандит воскликнул:

— Я из службы сервиса. Вам поздравления с днем рождения с Урала и торт многоярусный.

Соседи, растерявшись, выпустили его, и он попытался открыть коробку.

— Ложись! — выкрикнул приехавший милиционер и, брякнувшись на пол, стал целиться в парня из пистолета. За ним улеглись остальные. Только я не легла, а виновато спросила:

— Торт от кого?

Он назвал фамилию Ильи.

— Письмо есть?

— У меня в кармане, — затравленно глядя на милиционеров, парень боялся пошевелиться, чтобы не получить пулю. Я залезла к нему во внутренний карман и вытащила письмо. Пробежав глазами трогательное поздравление, я поняла, что парень не врет.

— У нас служба такая — доставка подарков. Я вас уже два с половиной часа жду. Мне еще в Черемушки ехать. Замерз на улице. Два раза сегодня приезжал, а сейчас решил дождаться. Как свет в окошке увидел, я ваши окна вычислил, — так и пошел, удивился еще, что вас пропустил — в подъезд никто не входил!

— А в ушах у тебя, то есть у вас, что было?

— Наушники для сотового телефона. Я по нему связь со своей конторой осуществляю.

— Так, погодите, — вмешался милиционер, обращаясь ко мне, — вы нас вызывали? Поехали разбираться в отделение.

— Но у меня еще две доставки на сегодня, — застонал парень. — Что, скажите, что я нарушил? В дверь позвонил?

— В коробке что? — строго спросил милиционер.

— Торт, квитанция на доставку в кармане.

— Я тебе таких сотню нарисую, — прочитав квитанцию, огорошил его милиционер. — У нас тут, у этого подъезда, покушение недавно было, ясно тебе?

— Ну я-то тут при чем? — выкрикнул парень. — У нее вон день рождения. Ей поздравление и торт велено передать. Я привожу, а вы на меня. Машина во дворе.

— Твою машину уже кинологи обыскивают.

— Вы что тут все с ума посходили? — не выдержав, заорал парень. — Если торт испортите, он дорогой, платить будете.

— Размечтался, — обходя совершенно шикарный торт со всех сторон, пробубнил приезжий милиционер.

— Извините меня, — попыталась я дать отбой. — Это действительно мне один человек поздравление с днем рождения прислал.

Милиционеры переглянулись. Парень оживился:

— Традиция многоярусных тортов происходит из средневековой Англии. Тогда люди, приходя на свадьбу и другие торжества, приносили хозяину сласти. Они кидали их в короб, пока не образовывалась гора. Это было вкусно и красиво. Потом уже, позже, научились печь такие торты.

— Ты кто? — спросил его мой сосед-милиционер, подозрительно заглядывая в глаза снизу вверх.

— Студент я, филолог, подрабатываю. Студенческий показывать не имеет смысла. Опять скажете, что нарисовать можно.

— Ладно, езжай, скажешь там нашим внизу, что ошибка вышла, а вы… — Старший развернулся ко мне: — Бдительность, конечно, не помешает… только…

— Хотите торта, у меня действительно сегодня день рождения! — решила замазать я свой промах.

— По такому случаю и от чая не откажемся, — многозначительно сказал старший. — Чай-то у вас есть? — подмигнул он моему соседу. — Или сбегать нужно?

— Есть-есть, — обрадовалась я за студента-филолога, которого они согласились отпустить.

День рождения, который я предполагала провести с шиншиллой, оказался многолюдным и многоярусным, как торт. Все внесли свою лепту. Соседи принесли огурчики собственной засолки и грибочки. Милиционеры из наряда все-таки сбегали за выпивкой — той, что у меня, оказалось, не хватило, а сосед-милиционер принес теплой картошки. К ночи прикатила Таня, привезла французский коньяк и букет роз. Коньяк выпили тоже. Даже позвонила жена моего шефа. У него от простуды голос пропал. Закусив французскую выпивку тортом с жирными розочками и бизе, я почувствовала, что день рождения удался!

Когда все разошлись, я развернула поздравление от Ильи и прочла в тишине:

«Дорогая!

Несмотря на то, что ты далеко, знай, что у тебя есть близкий человек, который думает о тебе и помнит. Я поздравляю тебя с тем, что ты родилась, и с тем, что ты есть, а себя с тем, что я тебя встретил. Надеюсь, что эта встреча станет для тебя когда-нибудь так же значима, как и для меня! Твой… (Набрал это слово и остановился, а компьютер мне пишет наверху подсказку — «навеки». Смешно? Хотелось, чтобы он был прав.) Твой неуклюжий и провинциальный друг. Ты ведь так обо мне думаешь, верно?

Илья».

— «Нет, — покачала я головой, — я так совершенно не думаю».

Я думаю, что Илья — настоящий, что компьютер прав, и он из тех, которые навсегда! Его отношение ко мне обескураживало. Я ужасно тронута его вниманием. Но жизнь коварна, она может подбросить испытания: деньгами, красотой, молодостью, тем, что Ксюша назвала одним словом — крутость, а мне ну никак нельзя ошибаться…

И еще… этот последний разговор с Северцевым о предательстве жены его подзащитного совершенно некстати лез в голову.

«Расплата за ее предательство была неадекватна содеянному» — слова адвоката Северцева, раскрывшего наконец тогда в больнице страшную тайну, запали мне в душу.

Мне нравилась эта красивая и сильная женщина, но только до тех пор, пока Северцев не взялся ее защищать… от меня! Потому что он мне нравился больше и, как каждая бы на моем месте, я ревновала ее к адвокату. Его трагический рассказ сразу восстановил меня против нее. Ее промахи я воспринимала как личную победу.

— Это был спланированный и очень хорошо осуществленный заговор против моего подзащитного. Игра стоила свеч, потому что… — Начав свои откровения, Святослав вдруг задумался, объяснять ли в подробностях почему, но, прикинув, что для меня и так многовато, сказал попросту: — Мой друг находился на таком посту, где он лично делил очень вкусный и очень дорогостоящий каравай. Ясно?

— Обижаете, — отозвалась я. — Обо всем, что касается вашего бывшего подзащитного, я теперь осведомлена хорошо.

Северцев покачал головой в знак несогласия и продолжил:

— Нет, вам только кажется, что вы знаете все. Я вам предлагаю такую игру. Мой посыл — ваш ответ. Давайте поразмыслим вдвоем.

Пропустив мимо ушей мою реплику, он продолжил:

— Характер у него жесткий, подступиться сложно. Но… есть жена!

— Красавица, умница. Может быть, удастся через нее оказать влияние на мужа! — догадалась я.