— Верно, — адвокат одобрительно кивнул. — Задача не из простых, но…

— Разрешимая, — вновь подхватила я.

— Как вы полагаете, женщина, которая имела хорошую семью, мужа, положение в обществе, обеспеченную жизнь — всем этим во имя чего она могла бы рискнуть?

Наверное, Северцев отличный адвокат, если бы я была судьей или одной из присяжных, то на свою сторону он бы меня привлек… Но сейчас, зная его… Со мной это не пройдет!

— Смотря какая женщина, — гордо заявила я, приготовившись отвернуться от той, которую считала образцом для подражания.

— Чувствую, что вы уже ее запрезирали. Ох уж эти женщины!

Наверное, он не ожидал от меня такого предательства.

— Вовсе нет, — пыталась я сохранить объективность. — Каждой женщине, в том числе и ей, всегда не хватает внимания.

— Точно! — похвалил он меня, хотя ответ был простой. — Именно его ей не хватало. Муж постоянно занят, на работе, в командировках. Дочь взрослая, живет своей жизнью. Что делать?

— Попробовать себя занять.

— Ответ правильный. Она попробовала. Клубная жизнь, дамочки, тоскующие от безделья.

— Такие же, как она? — Ехидство делает мой голос противным самой. Зависть к богатству меня все-таки погубит.

— Нет, она умнее, интеллектуальнее, ей скучно с ними, — зло парирует он.

— Солидный, образованный собеседник, — догадалась я.

— Похвально, могли бы руководить преступным кланом.

— Ага, крестная мать! — загордилась я. Вот ведь, чуточку побороть в себе зло, вредность — сама себя уважаешь и окружающие. А уважение этих самых окружающих для меня главное!

— Так вот, — серьезно продолжил он, — сначала разговоры о музыке, литературе, искусстве. Ужины в клубном ресторане при свечах. Цветы. Дорогие подарки.

— Ясно, — презрения мне скрыть не удалось.

— Ничего вам не ясно, — с укором произнес адвокат. — Она не поддается. Отклоняет ухаживания, не принимает подарки, более того, стремится познакомить его с мужем.

— Г-м, — опозоренно хмыкнула я.

— Что дальше?

— Не знаю, — честно призналась я. — Мы ведь не знакомы, я с ней и двух слов не сказала. Может быть, наоборот: бедный, несчастный, бездомный. Женщины любят приютить, согреть сирых и убогих. Может быть, даже первый встречный!

— Почти что в десятку, — опять похвалил меня Северцев.

— Но это, когда у них все есть, будь она такой же бедной и несчастной, вряд ли ее прельстил бы подобный вариант, — поправилась я, тут же выпуская желчь тонкой струйкой.

— И все же рассмотрим этот второй вариант: молодой, красивый, бедный инструктор фитнесс-клуба, где она проводит много времени. Правда, не первый встречный. Полгода тренировок. Преданно и нежно смотрит на нее, как на божество.

— Ага, играя мышцами, — вновь ехидничаю я.

— Случайная встреча после занятий в дождливый вечер на улице… — Святослав пропускает мою реплику мимо ушей без комментариев. — Она на автомобиле, он трусцой до метро. Она тормозит. «Садитесь, подвезу. — Спасибо, очень кстати, спешу на другую работу, больная мать-старушка. Приходится подрабатывать в ночном ресторане танцовщиком».

— Стриптизером, — поправляю я.

— Ошибаетесь! Стриптизером — вульгарно. Те, кто такую подставу организовывал, умны и расчетливы. Ведь в сети нужно поймать золотую рыбку, а не простую! Все должно быть красиво. «Не хотите ли как-нибудь заглянуть? Приходите, я так вас прошу». — Северцев голосом соблазнителя играет роль влюбленного танцовщика. У него получается наверняка лучше, чем у этого стриптизера. — И «как-нибудь» она заглядывает.

Я морщусь, выражая всем своим видом: «фи!»

— Не правы, — возражает он на мою мину. — Знаете ли, женское любопытство. Там ансамбль молодых красивых мужчин, наряженных в блестящую обтягивающую одежду. Он солист. Танцует как Бог. Его сексуальность и притяжение действуют на всех присутствующих дам…

— Очень интересно, — произношу я. — Богатенькие дамочки от безделья…

— Пусть бросит в меня камень, кто безгрешен! — прерывает Северцев и не без значения заглядывает мне в глаза. Ну и взгляд, словно в душу! Я притормаживаю, отмечая, что он, как дьявол, а вернее, адвокат каких поискать!

— Теперь вечером после тренировок она старается задержаться подольше, ищет встречи с ним. Он выдерживает долгую паузу, при этом показывая, как страдает. Это тоже тактика. Неделя, месяц, она сама назначает ему свидание. Тренер стесняется, ведь он ей не ровня.

Ну Северцев, ну сказочник. Просто «Тысяча и одна ночь»! Но я не даю усыпить себя сладкими речами, я начеку:

— Она предлагает ему деньги? — Хладнокровие — помощник судьи.

— Нет, — Северцев качает головой. — Вариант альфонса никому не подходит.

Он приводит ее к себе в скромную квартиру, чистенькую и…

— А где же старушка-мама? — перебиваю его я.

— В больнице.

— А ее муж в командировке?

— В двухнедельной.

— Они не выходят из квартиры все две недели? — В моем воображении мелькают жаркие эротические сцены. Я не видела тренера, но передо мной этакий культурист с бицепсами обнимает хрупкую женщину, она стонет в его объятиях…

— Это совершенно неважные детали. — Святослав, словно компьютерной стрелкой стирает мои видения. — У кого какой аппетит на секс.

«Глупость какую-то ляпнула, — думаю я. Надо бы себя попридержать. Это его рассказ так возбуждает. А может, он сам?»

— Дальше идет раскрутка. Он рассказывает душещипательную историю про то, как случайно проигрался в казино, как на него наехали бандиты, выследили их вместе, и откупиться можно только важными документами из сейфа ее мужа. Она в истерике, тут же прерывает с ним отношения и впадает в депрессию. С ней встречаются очень серьезные люди и предъявляют фотографии, снятые с бойфрендом как бы это помягче сказать… в общем, довольно откровенные, постельные сцены. «Нужна всего одна-единственная бумажка, достаньте ее, и все, больше вы нас никогда не увидите, а ваш бойфренд освободится от долга в энную сумму».

— Хорошая мысль! — воскликнула я. — Даже не ради себя и чести обманутого мужа, а ради любимого.

— А вы как думали? Психологи! Причем бумажка как бы пустяковая, письмецо ее мужа на имя одного зампреда Совета министров о разрешении на разработку алмазного карьера некой фирмой.

— С резолюцией, что зампред согласен?

— Совершенно верно.

— Бумажка пропадает, зампред от всего отказывается, и вашего друга обвиняют, что он принял решение за взятку в миллион долларов.

— Мелко плаваете… — Святослав посмотрел на меня как на наивную девочку.

— Так, а почему зампред отказался, что подписал такое письмо, у него тоже жену кто-то соблазнил?

— Нет, у того с сыном история какая-то произошла, наркотики, по-моему.

— А сведения конфиденциального характера, которые вы якобы разгласили, на самом деле разгласила она?

— Да.

— О чем?

— О разном.

— Это уже потом?

— Конечно! Вы думаете, они, после того как она выкрала из сейфа мужа письмо, отстали от нее?

Я воображала себе, что бандиты тоже играют по правилам.

— Сначала шантажировали молодым любовником, потом письмом, которое она выкрала. У них ведь не сразу получилось ее мужа с поста министра сместить. Для этого не один документ потребовался.

— Это группа людей или один человек? — опять наивно поинтересовалась я.

— Это мафия, — серьезно отозвался Северцев. — На такой дележке им был нужен управляемый человек, а мой друг… — Святослав покачал головой. — Наверное, как все люди, он грешен, но справедлив и честен. Знаете, в какие хорошие руки он отдал этот алмазный карьер? Молодые горнодобытчики, способные, родившиеся на той земле.

— Все потеряно?

— То есть?

— Ну, отняли у хороших людей этот прииск, или как это называется?

— Нет. Работают и даже преуспевают. Теперь фирма довольно известная — «Строгановы и Ко».

— Хоть у кого-то все в порядке. Значит, не зря.

— Что не зря? Честный человек в тюрьме сидит!

— Нет, я не то хотела сказать. Зря, конечно.