Но если в одежде мы не разбирались совсем, то в правилах поведения были сильны всегда. Наши животы урчали от голода, потому что мы приготовились к обильному ужину (на приеме ведь должны кормить!) Но, увы! Крошечные бутербродики мелькали на подносах официантов, а мы стойко терпели в ожидании чего-нибудь более существенного.
Приглашенных было много — каждому не досталось бы все равно. Зато вино носили беспрерывно. Сначала фужерами, потом бутылками, а потом, когда мы присели на небольшой диванчик для беседы с нашими коллегами, нам пододвинули целую коробку вина. Вино было легкое, белое, мы незаметно для себя быстро покончили с ним и, сообразив, как в истории с Пятачком, что кормить нас больше не будут, решили покинуть гостеприимных англичан, дабы продолжить трапезу у себя в отеле. Забившись все в один номер, мы открыли привезенные консервы под названием «Завтрак туриста» и пару бутылок водки, приобретенной в Москве на талоны.
Наутро сердобольные англичане поинтересовались, не болит ли у нас голова.
— С чего бы это? — удивился один из наших.
— Ну как? Вы вчера на фуршете выпили не много вина?
— Что вы! — сделав интеллигентное лицо, попробовала соврать я. — Совсем немного, по паре фужеров, наверное.
— Да ну, что вы! — совершенно не поняв, о чем это беспокоятся наивные дети Альбиона, поддержал меня кто-то из наших. — Мы в отеле еще добавили. — Я не успела толкнуть локтем разговорившегося, и он, забыв о правилах хорошего тона, закончил: — Водкой полирнули.
А вот вчера на приеме в английском посольстве я действительно выпила пару фужеров легкого вина, ну, может быть, три. Ладно, не буду кривить душой, всего — четыре, все равно бутылка получается! Однако мне не было так весело, как в той поездке по Англии. Хоть и одежда на мне была вполне пристойная. Перебрав весь свой теперь уже вполне приличный гардероб, я остановилась на узком обтягивающем платье из шерстяного темного джерси с моднющей прозрачной аппликацией на плече. Оно выглядело вполне элегантно. То, что платье стоило тысячу долларов, чистая правда. Мне, конечно, это не по карману, зато моя богатенькая подруга, родив второго ребенка, растолстела и решила поделиться со мной нарядом.
— Можешь пользоваться. Если похудею, вернешь!
Не знаю, была ли это шутка насчет «вернешь», только я его еще не надевала, не представлялось подходящего случая для такого великолепия. Но с платьем мне не повезло. Мой кавалер так расстроился, заметив пришедшую в конце приема знакомую жены, что пролил на шикарный наряд фужер красного вина. Поэтому, если моя подруга пожелает его вернуть, мне придется раскошелиться на энную сумму.
Так, навсегда вычеркнув из своей личной жизни этого труса, испортившего мне вечер и платье, я летела к своему надежному и верному другу, у которого нет ни жены, ни суженой, ни любимой девушки — только я! Самолет шел на посадку в заснеженных уральских краях, где добывают драгоценные камешки и деньги. Но вместо Ильи в аэропорту ко мне неожиданно подошел молодой симпатичный парень.
— А я вас сразу узнал, — выхватывая из моих рук чемодан, радостно сообщил он. — Илья Михайлович показал мне вашу фотографию.
Вот это для меня новость, откуда у него моя фотография?
— А где же он сам?
— Была нелетная погода, застрял на прииске, но скоро вертолетом прилетит. Вас велено отвезти в гостиницу, а потом — куда пожелаете, он вас найдет сам, вот вам связь. — Парень протянул мне сотовый телефон.
— У меня есть, — стала отказываться я.
— Илья Михайлович сказал, что ваш может не принимать здесь, а он должен быть с вами в контакте.
Я забросила чемодан в гостиницу и назвала водителю адрес компании, в которую меня откомандировал Северцев.
Водитель посмотрел на меня как-то странно, сказал, что, мол, Илья Михайлович удивится, но я не поняла, о чем это он, потому что была вся в мыслях о неприятной беседе с хозяевами офиса «Строгановы и Ко». Никогда ни у кого не приходилось просить в долг. Я бы не смогла заниматься бизнесом. Кредиты, долги, большие деньги и прочее — это не мое. Нужно обладать определенным характером. Поэтому больших денег у меня нет и не будет!
В офисе меня очень приветливо встретила секретарь, пожилая женщина, сухощавая и строгая, как подобает в приличных учреждениях. Ее приемная сообщалась с двумя кабинетами. В одном из них дверь была приоткрыта. Она проводила меня туда. Я была приятно удивлена, когда навстречу мне вышла очаровательная молодая девушка с густыми каштановыми волосами, подстриженными как у Мирей Матье.
— Здравствуйте, меня зовут Ольга, я получила ваш факс, рады вас видеть!
«Обрадуешься, когда узнаешь, зачем я приехала», — занервничала я и, чтобы освоиться и успокоиться, стала рассматривать пустоватый, современный кабинет. Офисный шкаф, папки, в углу плодоносящее лимонное дерево (это в их-то краях, тоже мне Мичурины!), массивный стол, а на нем фотография мальчика и молодой женщины. Глаза ребенка мне показались очень знакомыми, не понятно почему. Я остановила на них взгляд.
— Это сын нашего шефа — Строганова Романа Михайловича, а это его жена, а я их пресс-секретарь. Менеджер по связям с общественностью, — выложила все сразу Ольга.
— Жена вместе с ним в бизнесе трудится? — услышав, что она «их секретарь», поинтересовалась я, потому что подумала: «С женщинами-бизнесменками, наверное, еще труднее договориться, чем с мужчинами».
— Нет, Роман Михайлович управляет тут в паре с младшим братом. Кабинет его брата напротив, вы не заметили, когда входили? Роман Михайлович поручил мне вами заняться до его приезда. — Девушка была само очарование. Она говорила не так, как все уральцы — окающе, а с чуть заметным западным акцентом.
Светлоглазая, среднего роста, с рыженькими бровями в цвет копне своих пышных волос, она была очень эмоциональна, ее бровки во время разговора взлетали высоко-высоко. Чувствовалось, что девчушка живая и веселая по характеру.
Пока я рассказывала ей о нашей газете, она поедала меня взглядом и, когда я остановилась, спросила с придыханием:
— А вы в Москве журналистику закончили?
— Да, — просто ответила я.
— Знаете, а я у вас в университете на сочинении провалилась.
— Не горюйте, попробуете еще раз, какие ваши годы.
— Что вы, я уже закончила, только не в Москве, а в Риге.
— А мне показалось, что вам лет восемнадцать!
— Все так говорят, а мне двадцать три. Мы с родителями из Прибалтики сюда приехали. Мы русские переселенцы. Нас никто не хотел принимать, а Строгановы приняли. Работу дали. Они знаете какую занятость в нашем регионе обеспечивают? А рабочие на приисках их просто боготворят. До них какие-то «братки» тут всем заправляли, себе в карман, а они о людях заботятся, столовую бесплатную построили, детдому помогают и вообще, они столько всего для города делают! Пойдемте, я вам покажу. Вы ведь приехали о них репортаж писать? Я вам все материалы дам.
В маленьком кабинете Ольги висело множество грамот о награждении компании за разные заслуги.
— О-го, — сказала я.
— Я их у себя повесила, потому что ни Роман Михайлович, ни его брат не хотят этим кичиться.
Я заметила: при слове «брат» Ольга вздыхает и делает такое лицо, что даже слепой ощутил бы ее отношение ко второму шефу.
— А брат Романа Михайловича тоже здесь с семьей проживает?
— Нет, — поспешно выпалила она, — он не женат. — При этом ее беленькое личико покраснело и стало одного цвета с волосами: — Он такой… такой.
Я залюбовалась девушкой. Она отличалась от барышень, стиль которых делал их похожими друг на друга. Мучающие себя диетами, худенькие, с плоскими голыми животами то в узких, то в широких брюках, на высоченных каблуках, они днем и ночью выглядели одинаково, наряжались, красились, причесывались. Пришитые по моде хвостики, кисточки, воланы, нарочито рваные подолы вечерних юбок, разрезанные до пупка, бросались а глаза, а на ум приходили слова Софьи Дормидонтовны: «Бриллианты положено надевать после двенадцати». Поговорка моей бабушки, не из высшего света, звучала попроще: «И в пир, и в мир, и побирать». Индивидуальность этой девушки проявлялась во всем — в галстуке, повязанном на белой блузке, рукава которой заканчивались манжетами и не закрывали пальцы рук, как это принято сейчас (но опять же, не на службе!). В юбке, не скрывающей и в меру полноватых бедер, и ножек с выраженными икрами под плотными черными колготами. Даже туфельки, вовсе не с длинными загнутыми носами, выглядели стильно и сочетались с общим нарядом! Яркая личность, с характером. Она предана своему делу, а главное, шефу, в которого влюблена. Мой журналистский глаз взял это на заметку.
