Пока Франко был жив, все зависело от самого диктатора и его окружения. Несмотря на социальные и экономические перемены, которые преобразили страну, базовые структуры государства оставались неизменными. Впрочем, и авторитарный режим иногда поддавался давлению: в 1966 году новый закон о печати определил государство как «органическую демократию», а в 1969 году, надеясь привлечь монархистов, Франко официально объявил Хуана Карлоса преемником главы государства и будущим королем Испании. В итоге Хуан Карлос стал «помазанником Франко», удостоенным сомнительной чести править в соответствии с воззрениями победителей в гражданской войне. Обычно крайне осмотрительный, дон Хуан Карлос публично поблагодарил диктатора. Ныне его поведение выглядит как осторожное прощупывание почвы для перехода от диктатуры к демократии; однако в ту пору мнимое раболепие перед генералиссимусом принесло ему прозвище дон Франкарлос.

Своим реальным преемником, а не «монархической вывеской», Франко видел адмирала Карреро Бланко, премьер-министра страны; однако 20 декабря 1973 года того эффектно взорвали в центре Мадрида. Уверенность Франко в будущем («все подписано, скреплено печатью и доставлено») оказалась изрядно подмоченной. Возможно, мимо диктатора не прошла и судьба Каэтано, наследника Салазара в соседней Португалии, который был свергнут «революцией гвоздик» 24 апреля 1974 года. В Испании осталось уже не так много былых соратников Франко по оружию, чтобы генералиссимус мог уповать на неизменность политического курса. Вдобавок эти немногие остававшиеся в живых соратники бойко интриговали и строили заговоры, тем самым усугубляя кризис финальной стадии франкизма. Двенадцатого февраля 1974 года преемник Карреро Бланко Карл ос Ариас Наварро, первый гражданский премьер-министр за 36 лет правления Франко, сделал примирительный жест, протянув оливковую ветвь миллионам испанцев, которые требовали либерализации, региональных полномочий, амнистии для политических заключенных и исправления ухудшающейся экономической ситуации. Государство не могло больше опираться на заметно поредевшую и утратившую пыл Фалангу, однако у него хватило сил весной и летом того же года, чтобы действиями опровергнуть красивые слова Ариаса Наварро и вновь утвердить диктат Франко.

Слабость диктатуры стала очевидной в феврале, когда Ариас Наварро попытался «дисциплинировать» монсеньора Аньовероса, архиепископа Бильбао, который в проповеди заговорил о желательности культурной и языковой самобытности басков, что привело в бешенство правых. Премьер-министр не добился своего, вынужден был извиниться перед архиепископом, и это событие ускорило разрыв церкви с режимом. Власть между тем казнила каталонского анархиста Сальвадора Пуйча Антика и польского беженца Хайнца Чеса, несмотря на международное осуждение, и заставила Ариаса Наварро отправить в отставку тех членов кабинета, которые реализовывали либеральную программу в «духе 12 февраля». Таков оказался последний ход в окончательно проигранной партии. Генералиссимус вроде бы оправился от недомогания, которое вынудило его провести под постоянным медицинским наблюдением большую часть лета

1974 года, однако публичное выступление Франко по телевидению 30 декабря убедило нацию, что кончина диктатора близка. Испанцы ждали, затаив дыхание. Осторожное поведение дона Хуана Карлоса после 19 июля, когда он принял бразды правления в качестве регента, вызывало некоторые опасения. Многие полагали, что его будущая роль конституционного монарха не следует считать само собой разумеющейся, а большинство испанцев видели в нем креатуру Франко. Возможно, и собственный отец Франкарлоса, дон Хуан, был того же мнения, так как не отрекался от престола до 15 мая 1977 года, когда до первых демократических выборов в парламент оставался всего месяц. Зато биржа выказывала уверенность в завтрашнем дне: с лета 1974 года по конец 1975 года стоимость акций выросла на 7%.

Не выдержав стараний окружения и присных продлить его жизнь, Франсиско Франко скончался 20 ноября 1975 года. Даже ближайшие советники не сразу поверили, что он умер. По Испании гуляли слухи, будто правительство долго совещалось, кто отважится сообщить об этом публично.

Двадцать второго ноября 1975 года дон Хуан Карлос был объявлен королем Испании. Лидер правого движения «Фуэрса Нуэва» Блас Пиньяр в газете «Камбьо 16» 17 ноября заявил, что никакой реставрации не будет, произойдет «установление новой франкистской монархии» на фундаменте победы националистов в гражданской войне. Технически, так сказать, он был прав, однако, несмотря на длительный период военной диктатуры, монархические традиции в стране сохранялись: в конце концов сам Франко, пусть и ради укрепления собственного положения, еще в 1946 году официально подтвердил, что Испания — именно королевство.

Во многом Хуан Карлос наверняка сознавал, что его полномочия куда древнее, нежели полномочия скончавшегося диктатора. Тем не менее, чтобы не допустить революции, ему пришлось принять роль наследника диктатуры. А следовательно, он вынужден был обратить внимание на скрытый смысл заявления Бласа Пиньяра о монархии как продолжении недавнего прошлого. Король мог разве что постепенно расставаться с этим прошлым, отстаивая собственные полномочия при исполнении обязанностей. Шансы на успех и даже просто на выживание зависели от способности Хуана Карлоса вернуть страну в русло конституционности. Его предшественник на троне Альфонсо XIII оставил по себе не слишком приятную память. Однако отец короля дон Хуан говорил, что монарх должен, невзирая на все обстоятельства, снова стать арбитром в демократическом обществе. Каковы бы ни были его намерения, Хуану Карлосу приходилось действовать крайне осторожно; при этом он унаследовал всю полноту власти, и ему подчинялся глава кабинета министров Карлос Ариас Наварро.

Вскоре после коронации появились несколько указов, которые сулили установление либеральной демократии и конституционной монархии. Даже внутри франкистских кругов многие смирились с неизбежностью перемен, а Хуан Карлос I был достаточно мудрым, чтобы воспользоваться существующими институтами власти. Легитимность монархии никогда не подвергалась сомнениям, конституция 1978 года признала ее формой правления в стране, без всяких отсылок к «воле народа», тем самым подчеркнув истинный размах монархических прерогатив. О разрыве в преемственности говорить не приходилось: сам Франко правил как абсолютный монарх, а его преемник для осуществления политической реформы прибегнул к существующим законным инструментам. Часть 3 статьи 56 конституции 1978 года утверждала, что монарх неприкосновенен и свободен от любой ответственности за свои действия. Он также являлся главнокомандующим вооруженных сил, и в день коронации, после обращения к франкистским кортесам, Хуан Карлос обратился к военным, назвав последних «защитниками традиционных ценностей».

Король Хуан Карлос

КАРЛОС АРИАС НАВАРРО И АДОЛЬФО СУАРЕС

Год 1976 был не особо благоприятным для политических экспериментов. Запоздалое стремление Ариаса Наварро провести «реформы сверху» и использование худших репрессивных мер из арсенала диктатуры заставили оппозицию объединиться. Коммунистическая партия, авангард борьбы против франкизма, выразила готовность отказаться от требований полного «демократического разрыва» с диктаторским прошлым. Конечно, этот призыв оставался актуальным, однако им можно было пожертвовать ради текущего момента и сотрудничества всех политических сил страны, включая реформаторов из окружения почившего генералиссимуса. И главным было найти человека, который смог бы примирить непримиримых противников, провести реформы и не допустить вооруженной конфронтации с «бункером» (ультраправыми).