– Страх как "катюш" фрицы не любят, – вставил. Алешка Горецвит. – О "катюшах" уже легенды складываются.

Бойцы читали и перечитывали свежие газеты, и прежде всего, сводки Совинформбюро. Бьет Красная Армия гитлеровцев! Крепко бьет!..

Днем недалеко от лесхоза сторожевое охранение разгромило группу немецких лыжников. Посчастливилось лишь одному обер-лейтенанту Грюнеру. Пленный показал, что его взвод входил в состав разведроты моторизованной дивизии армии фон Хорна, имел задание – искать отряд Млынского. Грюнер также показал, что по отряду готовится сильный удар всей дивизией, что действия отряда изрядно обеспокоили не только генерала фон Хорна, но и командующего группы армий.

Обстановка усложнилась.

– Что будем делать? – спросил Млынский капитана Серегина и политрука Алиева. – Надо что-то предпринять, и срочно, не откладывая.

– Одно ясно, – ответил Алиев, – нужно немедленно уходить. Судя по показаниям Зильберта и Грюнера, противник догадывается, в каком районе находится отряд. Исчезновение взвода разведки Грюнера может подтвердить догадку. Определенно, Грюнера и его солдат уже разыскивают.

– Политрук прав, – поддержал Серегин. – И очень возможно, что нас могут нащупать с часу на час. Но куда уходить? Безопаснее было бы дальше на запад, но до операции по прорыву осталось немного времени.

Млынский разложил на столе карту, присланную штабом фронта.

– Вот район предстоящих действий отряда. Конечно, спокойнее уйти на запад, заслонившись вот этими болотами. Но тогда мы не успеем подтянуться к линии фронта, сорвем операцию "Березка". Выход один: уже сейчас, и немедленно, пробиваться к обусловленному месту прорыва. Линия фронта проходит здесь вдоль лесного массива. Там можно попытаться укрыться. Но мы не знаем обстановки в прифронтовой зоне. Определенно, в каких-то местах в лес вклинились немецкие части. Напоремся на них, погубим отряд. Без предварительной разведки прифронтовой полосы не обойтись. В то же время мало вероятного, чтобы нашим разведчикам удалось пройти по всему маршруту. Без помощи местных жителей не обойтись. Лично вам могу по секрету сказать: товарищи из Центра назвали мне надежного человека – нашего разведчика, действующего как раз в интересующей нас прифронтовой полосе. Он проживает в селе Попельня. Но как с ним установить связь? В прифронтовой полосе всякое передвижение для населения категорически запрещено. Ничего не смог бы сделать даже дедушка Матвей. Его задержал бы патруль. В лучшем случае арестовал бы, а заподозрив в связи с партизанами, и расстрелял бы. Давайте думать.

Млынский, Алиев и Серегин перебрали все возможные варианты, но ни один из них не подходил. Пришли к выводу, что единственная возможность – найти такого человека, который бы не вызвал у немцев или полицаев никакого подозрения.

– Такого мы не найдем, – вздохнул огорченно Алиев. – Любого взрослого задержат. В прифронтовой полосе патрули на каждом шагу.

– А подросток – тот проскочил бы, – произнес Млынский, и, невольно подумав о Мишутке, даже испугался: "Но ведь это очень опасно!"

– Да, подросток, пожалуй, прошел бы, – согласился Серегин. И, как бы читая мысли Млынского, добавил: – Такой бы шустрый, как Мишутка. Да одного нельзя пускать.

– Зачем детей? – взволновался Алиев. – У них вся жизнь впереди! Для них воюем! Что случится – никогда не прощу себе! День и ночь будут стоять перед глазами!

– А что делать? Что? – также взволнованно спросил Млынский, встав с табуретки и заходив по комнате. – Ну, скажи, дорогой Хасан Алиевич, скажи? Не скажешь! Потому что сам отлично понимаешь: иного выхода нет! Ты что, думаешь мы с капитаном такие черствые, бездушные? Да мой Володька, как ты говоришь, день и ночь у меня перед глазами стоит! Сколько он страданий под немцем перенес, и сейчас мучается, а ведь ему, как и Мишутке, только девятый год пошел. А будь он со мной, сказал бы, хоть сердце и облилось бы кровью: "Сходи, сынок. У нас в отряде сейчас полторы тысячи человек. Полторы тысячи жизней. Их надо сохранить, чтобы ускорить победу над сильным врагом. И спасти полторы тысячи человек можешь ты!.." Капитан дело предлагает. Один Мишутка может и растеряться, заблудиться. Пошлем с ним Алешу Горецвита. Расторопный парень, смышленый, непризывного возраста, места знает. Легенда – Мишутка потерял мать, его приютила мать Алеши. Кто-то им сказал, что Мишуткина мама в селе Попельня. Они пробираются к ней. Или – другой вариант – в этом селе дядя Мишутки. Если задержит патруль, Алеша назовет свой адрес. Да он уже примелькался немцам и полицаям. Это даже хорошо. А на обратном пути могут сказать, что матери Мишутки не нашли или были у дяди. Насколько возможно, ребят проводит мичман Вакуленчук со своими краснофлотцами. Они же подождут возвращения. Если потребуется, если ребят все-таки задержат, помогут…

Млынский сел.

– Ну как, друзья? Как скажете, так и решим… Ну что же вы молчите?.. Ну, родные мои… Тогда считайте, что вопрос решен! – И сухо, официально: – Капитан Серегин! Пригласите красноармейца-добровольца Алексея Горецвита, Мишутку и мичмана Вакуленчука.

Подробно рассказав, что и как надо сделать, Млынский поцеловал Мишутку, обнял Алешу.

– На тебя надежда, Алеша.

– Да вы не сомневайтесь, товарищ майор. Проскочим! Пошли, Мишутка.

– Куда пошли? – спросила Зиночка, схватив Мишутку. – Она неслышно вошла в комнату вместе с Оксаной. – Не дам! Лучше меня пошлите! Он же совсем ребенок. Понимаете – ребенок! Сердца у вас нет!..

– Меня пошлите с Алешкой! – решительно заявила Оксана. – Я здешние места хорошо знаю. Алешка, ну скажи, что я пойду с тобой. Алешенька…

– Куда это ты пойдешь? – с порога сказала Ульяна. И к майору, размахивая рукой: – Дочку отсюда никуда не пущу! Она, козыня, не понимает, что немцы набросятся на нее, как мухи на мед, до смерти замучают. Им что до девичьей чести! Если уж куда надо пойти, меня пошлите, меня. Я вам что угодно выведаю – у меня во всех селах приятельницы есть.

– Тихо! – взмолился Млынский. – Вы, Зиночка, занимайтесь своим делом. Вы, Оксана, если не возражаете, зачисляетесь в отряд, поступаете в распоряжение Зиночки – ухаживать за ранеными. Согласны?

– Но…

– Согласна! – ответила за Оксану Ульяна.

– Красноармеец Алексей Горецвит, красноармеец Михаил, мичман Вакуленчук, выполняйте задание!

– Есть выполнять! – бойко ответил Алеша. Вскинул на плечо котомку, взял за руку Мишутку.

Следом вышли Вакуленчук, Зиночка, Оксана. Тетку Ульяну Млынский попросил задержаться.

Зиночка подняла Мишутку.

– Береги его, Алеша. Он совсем еще ребенок.

– И вовсе не ребенок – разведчик я, – горделиво произнес Мишутка. – Да зачем плакать, мама Зина?

– А ты что не поцелуешь меня, Оксана, на дорогу?

– А ты, думаешь, струшу? – И Оксана обняла, поцеловала Алешу в губы. – Алешенька мой!.. – заплакала она.

Алеша и сам готов был зареветь. Он-то хорошо понимал, какое опасное это задание. Страшновато было, но и гордился, что командир отряда доверился ему. "Обойдется", – утешал он себя.

…Млынский долго беседовал с теткой Ульяной. После разговора она быстро собралась в путь-дорогу. Взяла плетеную сумку, положила в нее кое-что из старой одежды. В руках – посох. Провожавшему ее Алиеву тихо сказала:

– Если немцы меня изничтожат, о дочке позаботьтесь. Одна она у меня…

– Себя берегите, а о дочке не беспокойтесь. В обиду никому не дадим. Поосторожнее, прошу вас…

И только сейчас Млынский получил возможность час-другой отдохнуть. Прилег на диван, думал, сразу уснет – не получалось. Глаза закрыты, а отчетливо видится Мишутка – улыбающийся, радостный, что идет в разведку. Явно напускает на себя веселость Алеша, а нет-нет бросит тревожный взгляд… "Папа, иди домой, папа…" – А это Володька! Как Мишутка на него похож!.. А это кто вошел в комнату? Матвей Егорович, Максимов, Тоня. "Проститься зашли", – говорит дед Матвей. "Посидим перед дальней дорогой", – предлагает он, Млынский. Угощает чаем. Максимов, отпивая чай, благодарит за братскую помощь. "Это наш долг", – шепчет он, Млынский. А дедушка Матвей подкручивает усы, спрашивает: "А мне, товарищ командир, куда прикажешь возвращаться после выполнения твоего поручения, а?" Млынский подходит к деду, кладет руки на его худые плечи, а губы шепчут: "Дорогой ты наш отец Матвей Егорович. Мне очень жаль с вами расставаться, но нет в отряде другого человека, который бы так хорошо знал места, где сейчас трудится капитан Афанасьев с разведчиками. Вам и вынуждены поручить это ответственное задание. Знаем, что выполните его хорошо. И оставайтесь в разведывательной группе Афанасьева. Называется она – "Пламя". Сердечные там люди, пламенем горят их сердца. Отряд же будет прорываться через линию фронта. Живы будем – обязательно увидимся. Сроднились мы, дорогой Матвей Егорович". А дедушка Матвей почему-то хлюпнул носом, скрутил преогромную козью ножку, сказал на прощанье: "Ты ента того, командир, сделай так, чтобы вернуться живым. И не сердись на деда Матвея, ежели что не так. Ждать буду, командир. Так вернешься?.." "Вернусь!" – вслух произносит Млынский и открыл глаза.