– Нет! – в один голос ответили Серегин и Алиев.

– Тогда соберите командиров, объясните и приступайте к исполнению. А ко мне пришлите мичмана Вакуленчука и лейтенанта Кирсанова.

Вакуленчук и Кирсанов явились быстро. Майор развернул на коленях карту, отыскал нужное место, обвел его красным карандашом.

– Сегодня ночью, мичман, вам надо будет проникнуть вот сюда, – майор ткнул карандашом в красный кружок, – взорвать железнодорожный мост через реку и отойти в Черный лес. Ожидайте нас в этом квадрате, – майор очертил на карте квадрат. – Ясно?

– Понятно, товарищ майор.

Вакуленчук перенес на свою карту кружок и квадрат.

– Разрешите выполнять задание?

– Выполняйте… А вам, лейтенант, поручается разведать подходы к Черному лесу с северо-западной стороны. – Майор показал на карте. – Возьмите взвод бойцов и несколько красноармейцев в качестве связных. Вам выходить сейчас же. Дальнейшие указания через связных.

– Ясно, товарищ майор. Можно идти?

– Идите.

Млынский вместе с Зиночкой обошел раненых. Поинтересовался здоровьем каждого, похвалил за то, что вчера сражались так мужественно.

Пожилой боец, раненный в голову, громко спросил:

– Что решили, товарищ командир, делать с нами, а?..

Майор понял, что тревожило раненых, ответил тоже громко, чтобы слышали все:

– Мы заберем вас с собой. Всех до одного. Сейчас бойцы освобождают повозки от боеприпасов, чтобы положить вас. Вместе будем, друзья, вместе!

– Спасибо, товарищ командир! – поблагодарил тот же пожилой боец. – Ведь мы понимаем: для отряда помеха.

– А я вот не понимаю, как у вас такая мысль могла возникнуть, что мы оставим вас? Быстрейшего выздоровления вам, товарищи!..

– Спасибо!

– Спасибо, товарищ майор!..

Возле навесов работа шла полным ходом. Красноармейцы закапывали пушки, снимали с телег патроны, гранаты, мины, смазывали повозки.

Под навесами и обедали. Обед был вкусный, сытный: мясо, гречневая каша, а на третье лакомство – кофе. Это матросы Вакуленчука захватили немецкий обоз с боеприпасами и продуктами. Там и тут раздавались довольные возгласы:

– Честь и слава краснофлотцам!

– Да здравствует мичман Вакуленчук!..

После обеда Млынский обратился к бойцам:

– Вчера мы с вами еще раз убедились в том, что если крепко дать фрицам по зубам, не бояться идти в штыковую атаку, то фрицы здорово драпают, и не догонишь!

– Это верно!

– Сегодня ночью, – продолжал майор, – мы с вами должны снять немецкие заслоны и прорваться в Черный лес. Конкретную задачу каждому подразделению поставят командиры. А сейчас всем спать. Отдохнем – лучше с задачей справимся, а она не легкая.

Алиеву Млынский велел сменить караулы, а сам направился в лес. Пройтись, отвлечься. Неожиданно увидел Мишутку. Тот сидел под деревом нахмуренный, нахохлившийся. Майор опустился рядом, спросил:

– Чего ты такой грустный?

– Не знаю, – буркнул Мишутка.

– У меня есть сынишка, так он очень похож на тебя, такой же курносый. – И майор коснулся пальцем кончика носа мальчугана. – Володькой звать. И не плакса.

– И я не плакса. Я от жалости, что один остался.

– Почему один? У тебя папа есть. Ты же сам говорил, что он в Красной Армии пулеметчиком. Он у тебя сильный, храбрый. Знаешь, как он из своего пулемета фрицев колошматит? Вот так: тра-та-та-та-та-та! Настоящий человек. Герой. И ты будь героем.

– У меня пистолета нет.

– У нас в отряде и пистолеты есть, и автоматы, и винтовки, и карабины. Только тебе надо немножко подрасти. А до возвращения отца я буду твоим папой. Согласен? Вернется, а у тебя уже и красноармейская форма, и пистолет.

– Всамделишний?

– Ну, конечно.

– Тогда согласен.

Мягко ступая по прижухлой траве, к ним подошла Зиночка.

– Товарищ майор, зря его балуете, он и так меня плохо слушается. Пистолет требует.

– Он будет слушаться: с сегодняшнего дня Мишутка мой сын, а я его… – Млынский вопросительно посмотрел на мальчугана.

– Папа!

– Тогда я, значит, мама Мишутки. Согласны, товарищ майор?

Млынский смутился, строго сказал:

– Слушай приказание, красноармеец Михаил: бегом к дяде Кериму. Скажешь: дядя Керим, прошу подстричь меня под машинку.

– А пистолет?

– А мы уже договорились: сначала необходимо подрасти. Чуть-чуть. Ну, и, конечно, оружие заслужить надо. Налево кру-гом!

Мишутка косолапо повернулся и стремительно побежал к навесу.

Млынский и Зиночка невольно улыбнулись и переглянулись.

Зиночка молчала. Не находил слов и Млынский. А когда почувствовал, что молчать уже неудобно, сказал, пряча глаза:

– У вас нет перевязочных материалов и медикаментов. При учете имущества, захваченного Вакуленчуком у немцев, мы обнаружили бочонок спирта и чистые простыни. Возьмите все это для раненых.

– Спасибо за заботу, товарищ майор, – улыбнулась Зиночка и медленно пошла к бараку.

А Млынский, смотря ей вслед, только сейчас вспомнил: "Да ведь я уже говорил Зиночке это!.."

Пошел дождь. Млынский вернулся под навес. Один из бойцов снял торопливо плащ-накидку, постелил на земле.

– Отдохните, товарищ майор! Этак без отдыха можно и без боя погубить себя.

– Ну, если ненадолго. Только в случае чего сразу будите.

Проснулся сам. Дождя уже не было. С озера поднимался густой туман. На землю спускались сумерки. Вышел из-под навеса. У повозки, запряженной крепкими лошадьми, стояли Алиев, Серегин и несколько неизвестных людей в штатской одежде. Шла оживленная беседа. Когда Млынский подошел ближе, увидел прислонившегося к повозке деда Матвея, улыбающегося.

– Дедушка Матвей вернулся! – доложил Алиев.

– Почему же меня не разбудили? – рассердился Млынский.

– А ента я решительный запрет дал. Пусть, говорю, освежится. Разговор сурьезный будет.

Дед разгладил усы, откашлялся – запомнил, как докладчик, что приезжал в лесхоз, откашливался перед речью, – и не без гордости продолжал:

– Тяжелую ты мне задачу задал, командир. Еле решил.

Указал на стоявшего рядом высокого, широкоплечего человека с немецким автоматом за плечами.

– Знакомься, майор. Его партизанский командир за старшого послал.

Партизан крепко пожал протянутую ему руку, представился:

– Петр Наливайко!

Достал из кармана сложенный листок бумаги, передал майору:

– Это вам от нашего командира. Млынский развернул бумагу и при свете зажженных спичек – ему помогал Алиев – прочитал:

– "Уважаемый товарищ майор!

Вам шлют горячий привет бойцы и командиры партизанского отряда "Смерть фашизму!". Мы уже имеем на своем счету немало уничтоженных гитлеровцев. Счет этот с каждым днем будет расти. Это – плата за кровь и слезы нашего народа.

Очень счастливы, что вы установили с нами связь. Мы с радостью примем ваших раненых. Для этого направляем к вам группу наших товарищей партизан во главе с Петром Наливайко. С ними посылаем вам немного продуктов и боеприпасов.

Ни я, ни комиссар в настоящее время к вам приехать не можем ввиду предстоящих боевых операций. Мы согласны, чтобы связь между нами поддерживалась через Матвея Егоровича.

До скорой встречи! С партизанским приветом!

Командир партизанского отряда Батько.

Комиссар Володин".

– О, как вы нас выручаете, товарищи! – обрадовался Млынский. – Передайте, товарищ Наливайко, командиру, комиссару, всем партизанам наше сердечное красноармейское спасибо. – Повернулся к деду Матвею. – А вас, дорогой Матвей Егорович, не знаю, как и отблагодарить за выполнение задания на "отлично". Разрешите вас обнять.

Дед Матвей повернулся к склонившемуся к нему Млынскому, смущенно пробормотал:

– Тебе спасибо за доверие, командир. Удостоил ты меня высокой чести послужить народу… Ента я тебя никогда не подведу. Ишшо что нужно, посылай деда Матвея. Спасибо!..