— Жаль, что у меня не такие уж крупные зубы, — огрызнулся Джордж. — Я обесценю тебя до твоей вьющейся булавочной головки и буду пинать, как мячики, твои глаза.

— Маловероятно, — бесстрастно ответил виленджи, когда обернулся посмотреть на своего недавно нанятого нийюанского помощника. — Каждая минута этого неприятного, но необходимого предприятия стоит дорого и влечёт дополнительные расходы. Будьте так любезны, генерал, поспособствовать в возвращении того, что по праву принадлежит ассоциации.

По знаку Салуу-хир-лека, выражение лица которого было поистине зловещим, солдаты устремились вперёд. Одновременно оставшийся вооружённый экипаж трансферного корабля выхватил и поднял оружие, так чтобы оно оказалось на одном уровне с тем, что держали в руках их товарищи. Отступив при угрозе серьёзного сопротивления, неуверенные коджнуммские солдаты держали оружие на изготовку. На расстоянии гудел другой корабль, поднимаясь в космическое пространство.

Разделённые слишком маленькой промежуточной полосой пластифицированной земли, обе тяжеловооружённые группы в напряжении уставились друг на друга.

Не обращая внимания на мощное оружие, нацеленное на неё, Вийв-пим прошла вперёд и встала перед Уокером и Джорджем. Голосом, абсолютно лишённым дрожи, она обратилась к тем, кто ей противостоял. Однако её слова не были адресованы разгневанному и изумлённому Салуу-хир-леку или неповоротливому инопланетянину, стоявшему рядом с генералом. Они были адресованы отрядам позади и по обе стороны от них. Невзирая на свою нервозность при таком количестве направленного на него смертоносного оружия, когда Вийв-пим заговорила, Уокер посмотрел на неё с таким восхищением, с каким мужчины его профессии взирали бы на женщин своего вида в этой же профессии, превысивших свои ежегодные квоты продаж вшестеро.

— Солдаты Коджн-умма! Перед вами стоит ваш командир. Но это не ваше сражение. Мы, в Коджн-умме, не удерживаем других разумных существ у себя в качестве собственности. Ни одно королевство, ни один торговый концерн, ни один отдельно взятый гражданин на Нийю не рассматривают живое существо как свою собственность. — Она сделала паузу, чтобы позволить им вникнуть в смысл слов. — Вас просят поддержать нарушение этого принципа. Не охрану нашего возлюбленного родного королевства, храбро сражаясь в традиционной войне. Не защиту нашей родной планеты. Нечто иное — принцип торговли, столь же чуждый для Нийю, как и это создание с маленькой головкой, что сейчас стоит перед вами.

Отказываясь выполнить это бесчестное задание, вы не нарушаете заповедей традиционной военной службы, на которую добровольно поступили. Здесь не та битва. — Она сделала тонкой рукой широкий жест. — Это не Коджн-умм. Ни один офицер или официальное лицо из Коджн-умма, каким бы знаменитым и почитаемым он ни был дома, здесь не имеет никакой власти. — Рука неожиданно опустилась и легла на плечи Уокера. — Эти разумные существа рядом со мной сражались с вами бок о бок в течение многих декад. Они помогли принести вам и Коджн-умму славу и одобрение. Неправильно предавать их ради выгоды инопланетянина, который ничего не сделал для вас. — Она заговорила тише: — Что бы вам ни обещал инопланетянин, что бы вам ни говорили, одно ясно любому солдату, который признаёт Коджн-умм своим домом: нельзя продавать честь ради выгоды.

Только хриплые промышленные шумы расположенного поблизости главного порта проникали в прохладный ночной воздух. Салуу-хир-лек произнёс в темноту:

— Убейте её.

Длинные пальцы, державшие оружие, сжались. С обеих сторон. Но… ничего не произошло. Из задних рядов коджнуммских отрядов кто-то сухо отрезал: «Это Чаручал-уул, а не Коджн-умм». Салуу-хир-лек резко обернулся, но не сумел разглядеть того, кто это сказал.

Сначала один, потом ещё два, потом все сложили оружие. С обеих сторон. Экипаж и рождённые коджнуммцами приветствовали друг друга сквозь ночь. Офицер, даже средний, знает, когда удерживать позиции, а когда атаковать. Превосходный офицер знает, когда отступить. Салуу-хир-лек уставился на виленджи.

— Я не обладаю необходимыми ресурсами для того, чтобы выполнить ваше требование. Вследствие этого я с большим сожалением заявляю, что вынужден отклонить ваше предложение. — До того как Прет-Клоб успел ответить, генерал повернулся к инопланетянам, с которыми делил всё хорошее и всё плохое в течение многих декад: — Если вы отправитесь с этим виленджи, Салуу-хир-лек восторжествует. Если вы покинете Нийю, Салуу-хир-лек восторжествует. Согласно финансовым соглашениям, я бы предпочёл первый из возможных вариантов, но обстоятельства велят признать второй. — Его взгляд остановился на несгибаемой Вийв-пим. — Жаль, что вы имеете отношение к политике и правительству. Вы бы стали прекрасным офицером. — Развернувшись, он сделал жест своим отрядам, одновременно отдав лаконичный приказ.

В ответ они стали убирать оружие в наплечную кобуру или просто перебрасывать его за плечи, а потом беспорядочно смешались и направились обратно к транспорту, на котором прибыли сюда. Потенциально смертельное противостояние было позади.

Как-то так. Да только не совсем.

Прет-Клоб не пошевелился. Если виленджи был вооружён, он сделал свой выбор и не выдал этого. Мудрый выбор, учитывая, что члены экипажа корабля, которые дали ему столь мощный отпор в попытке вернуть «товар», не оставили своих позиций. И он стоял и внимательно всматривался во всех них и в каждого в отдельности своими огромными глазищами.

— Человек Маркус Уокер, пёс Джордж, туукали Бра-уллкаун-уув-ахд-Храшкин, к'эрему Секви'аранака'на'сенему, знайте наверняка: этот случай только ещё одна дорогостоящая отсрочка в выполнении неизбежного. Если сейчас вы отправитесь со мной добровольно, я уполномочен, от имени своей реформированной ассоциации, сделать вам однократное предложение и даровать вам процент от прибыли, когда вы будете проданы.

— Как щедро с вашей стороны, — с едва уловимым сарказмом ответил Уокер, — но, боюсь, нам придётся отклонить ваше предложение. Мы отправляемся домой, понимаете, и позволить вам продать нас куда-нибудь в другое место — серьёзное нарушение наших планов. — Повернувшись, чтобы идти, он помедлил. — Я чего-то не понимаю, Прет-Клоб. Если виленджи — такой преданный бизнесу народ и так тщательно контролирует счета прибылей и убытков, а эти попытки вернуть меня и моих друзей слишком дорого обходятся, зачем вы так упорствуете? Почему просто не откажетесь от этого и не сконцентрируете свою энергию на более прибыльной деятельности?

Прет-Клоб уставился на него:

— Нехорошо позволить товару ускользнуть. Создаётся плохой прецедент. В особенности нехорошо, когда товар, о котором идёт речь, хотя и имея разнообразные способности, явно намного ниже по развитию, чем виленджи.

Благодаря эффективно работающему транслятору-имплантату истинное презрение другого существа было успешно передано заинтересованному Уокеру.

— Позволить вам освободиться после того, как вы вырвались из-под нашего контроля, — значит признать ваше равенство с виленджи. Это поставит под вопрос самые основные принципы, на которых держится наша торговля. Это недопустимо. Слушай меня хорошенько, человек. Следует избегать непонимания. Я и моя ассоциация последуем за вами, куда только понадобится, преодолевая любые трудности на своём пути, пока не вернём свою собственность. Это абсолютная истина.

Свесившись с кончика одного из мощных щупалец Браука, Скви прошептала Уокеру:

— Не позволяй себе обеспокоиться его словами, Марк. Виленджи так же наполнены отравляющими газами, как шестая планета Асмериис.

— Они не беспокоят меня, Скви, — солгал он. Громче, для виленджи, повторил: — Делайте, что вам положено согласно принципам, по которым вы живёте. Мы будем делать то же самое. И если нам не судьба встретиться снова, знайте, я горячо желаю вам плохих продаж и ошибочных финансовых отчётов.

Виленджи некоторое время пристально смотрел на Уокера. То ли поистине было невозможно искренне огорчить кого-нибудь из них, то ли виленджи развили способность полностью скрывать раздражение, делая его совершенно незаметным, с чем Марк ни разу не сталкивался у других видов. Осознавая тот факт, что транспорт, на котором он прибыл в порт, теперь почти переполнен личным составом удалившейся коджнуммской армии, он развернулся на своих обутых в сандалии ступнях и тяжело зашлёпал в его направлении. Насколько удалось заметить Уокеру, виленджи ни разу не обернулся.