— Это такой же прыжок в неизвестность для вас и остальных ниййюю в этом путешествии, как и для меня и моих друзей. Мы отправляемся, потому что у нас нет другого выбора. А вам есть к чему возвращаться. Вас не беспокоит, что вы можете не вернуться обратно?

Двупалая рука дотянулась до его правой руки и погладила её.

— Любой учёный, который отправляется в долгое путешествие, знает, что может умереть прежде, чем оно подойдёт к завершению. Если бы никто не пользовался этим шансом, наука стояла бы на месте.

Их разговор прервал чей-то голос.

— Всегда так ободряюще слышать зрелое осознание природы понимания Природы, озвученное одним из видов, стоящих на порядок ниже. — Скви прибыла своим излюбленным в последнее время способом: наверху одного из щупалец Браука, её презрение — впереди неё. — Лично я с нетерпением жду обретения нового знания.

— А я пою, — прогрохотал Браук, которому, как обычно, пришлось низко наклониться, чтобы избежать удара о потолок верхней частью своего тела и уберечь глазные стержни, — о новых пространствах, которых никто не видел.

Еще бы ему не петь, думал Уокер, поскольку они как раз направлялись к его родной планете, к единственной из трёх, о положении которой имелись хотя бы скудные, но какие-то предположения. В его душе была решимость. Если хотя бы один из них окажется дома, само по себе это будет впечатляющее завершение. Ведомые всего лишь неясным пониманием отдалённых возможностей, они бросались в бездну неизвестности.

По крайней мере трое из них. А где Джордж?

Он нашёл пса свернувшимся в калачик и крепко спящим среди погруженных в последнюю минуту пакетов с запасами в складском помещении трансферного корабля. Встав на колени, Уокер гладил его спинку, пока Джордж не проснулся. Пёс зевнул, потянулся и вздрогнул, вытянув передние лапы и глядя на Марка.

— Зачем меня разбудил? — раздражённо спросил он.

— Ой, я не знаю. — Уокер сел возле своего друга. — Может, потому, что мы собираемся отбыть в путешествие, которое даже наш экипаж раньше не предпринимал, в глухое космическое пространство. Может, потому, что мы больше не увидим цивилизованного мира. Может, потому, что это ещё один кардинальный момент в нашей жизни. Господи, я бы прямо сейчас отдал всё за чашку двойного латте. С мускатным орехом и корицей.

— Тебе удалось заполучить три звездолёта. Не жадничай.

Уокер пожал плечами и улыбнулся:

— Я торговый брокер. Это натура у меня такая. Всегда меняю менее дорогое на более дорогое.

Джордж перекатился на спину, чтобы почесать её о странную на ощупь поверхность свёртка, избранного им в качестве временной постели. Его позвоночник извивался так, что мало кому из людей удалось бы проделать подобное. Уокер с завистью смотрел на него.

— Ничего из этого тебя не волнует, Джордж? Тот факт, что мы направляемся в ту часть огромной галактики, которая неизвестна даже ниййюю? Что мы летим за пределы того, что известно им под названием цивилизация?

Прекратив извиваться и чесаться, пёс перекатился на живот. Довольный, часто и тяжело дыша, он посмотрел на своего друга и спутника.

— Знаешь, как говорят, Марк? «Обед, обед, раз в сто лет, укажите псу дорогу, он, дворняга, сломит ноги». Лучше бродить в бесконечности с полным холодильником, даже если он инопланетянский, чем, спотыкаясь, в холоде и голоде, тащиться по грязной заснеженной аллее там, дома.

Взгляд на один из вездесущих мониторов трансферного корабля показал, что они, наконец, снова продолжают двигаться вперёд и вот-вот пристыкуются к одному из трёх ожидающих звездолётов. Уокер выпрямился.

— Жаль, у меня отсутствует твоя привычная невозмутимость, Джордж. Думаю, что бы ни случилось, я всегда буду нервным типом. — Он вздохнул. — Собдж-оэс говорит, что от этого никуда не деться: всю дорогу нам придётся терпеть нийюанских журналистов, которые записались на экскурсию.

Джордж встал на все четыре лапы.

— Не проблема. Если станут слишком настырными, я начну на них лаять. Их трансляторы этого не выдержат.

Улыбка Уокера стала шире. На мониторах, позади звездолётов, виднелись несколько тысяч манящих миров. Если повезёт, среди них отыщется маленький, голубой, окутанный прозрачными белыми паутинками. Но сначала им придётся взглянуть на дом «большого поэта».

— Я рад, что через всё это ты прошёл вместе со мной. Не знаю, как бы мне удалось справиться без такой отличной компании. Ты хороший пёс, Джордж.

— А ты вполне терпимый человек, исключая твой обычный запах. — Встряхнувшись, пёс направился к главному люку. — Пошли, пообщаемся с медиа. Они тут с нами надолго. Ничего им не обещай, не то описаю твою ногу.

— Пёсье красноречие, — усмехнулся Уокер, приноравливаясь к поступи Джорджа.

— Поверю, что у людей существует лучший способ общаться, — возразил пёс, — когда увижу свидетельства их цивилизованности.

— Может быть, — раздумывал Уокер, когда они покидали складскую площадь и поворачивали к центру трансферного корабля, — всё изменится к лучшему, пока мы доберёмся до дома.

— Не жди чудес затаив дыхание. — Пёс фыркнул. — Рассматривай и другие возможности.

Алан Дин Фостер родился в Нью-Йорке в 1946 году, вырос в Лос-Анджелесе. Получив степень бакалавра политологии и магистра киноискусств в Калифорнийском университете, два года работал в небольшой рекламной студии в Калифорнии.

Его писательская карьера началась после того, как Аугуст Дерлет купил в 1968 году эссе Фостера о творчестве Лавкрафта и, к удивлению самого Фостера, опубликовал в своем журнале The Arkham Collector. После этого рассказы Фостера напечатали и другие журналы. Его первый роман The Tar-Aiym Krang увидел свет в 1972 году. Затем последовал ряд предложений от известного издателя научной фантастики Джона Кемпбелла.

С тех пор рассказы Алана Фостера появлялись во всех популярных научно-фантастических журналах, а также выходили в оригинальных антологиях и в нескольких сборниках, где публиковались лучшие произведения жанра. Его перу принадлежит более ста произведений.

Сфера творческих интересов Фостера охватывает такие жанры, как научная фантастика, фэнтези, детективы, вестерны, исторические и современные романы. Он также автор многочисленных документальных научных статей. Создал книжные адаптации многих фильмов, включая такие известные, как «Нечто», «Звездные войны», первые три части «Чужого», «Нация пришельцев», «Звездный путь», «Терминатор». Его роман Shadowkeep был самой первой адаптацией компьютерной игры. Книги Фостера переведены более чем на 50 языков, получили награды в Испании и России. Его роман Cyber Way стал первым романом в жанре научной фантастики, получившим премию Southwest Book Award в 1990 году. Он также обладатель награды Faust, the IAMTW Lifetime achievement award.

Вынужденный ограничиться исследованием одного мира, Фостер, одержимый страстью к далеким и экзотическим местам, очень много путешествовал. Он жил в палатке во Французской Полинезии, вместе с супругой колесил по Европе, Азии и Тихоокеанскому региону, исследовал проселочные дороги Кении и Танзании. Фостер ночевал в палатке в юго-восточных перуанских джунглях, фотографировал армии муравьев и жареную пиранью; плавал с сорокафутовой китовой акулой в далеких водах Западной Австралии и был одним из трех участников первого коммерческого воздушного полета в национальный парк Бангл-Бангл в Северной Австралии. Он спускался в легендарную пещеру Лечугия в Нью-Мексико, сплавлялся на плоту по бурной реке в каньоне Батока в Замбези, в одиночку вдоль и поперек изъездил Намибию, пересек на машине Анды, просеивал песок на неисследованных археологических участках Перу, плавал с гигантскими выдрами в Бразилии, осматривал далекие Папуа Новая-Гвинея и Западную Папуа, нырял к неизведанным рифам в южной части Тихого и Индийского океанов. Его документальный фильм о том, как большая белая акула охотится недалеко от Южной Австралии, был показан на австралийском и американском каналах ВВС.