— А что, если ты ошибаешься?

— У нас не так много времени, чтобы изучать местный колорит, Коля.

— Так мы можем сэкономить это время, обратившись напрямую к Титосу Гау.

Яхонтов покачал головой.

— Если я не ошибаюсь, то слово «титос» означает какое-то звание в иерархии масонов.

— А кто такие масоны? — пожал плечами Васнецов.

Варяг ответил не сразу. Он подыскивал наиболее оптимальный ответ. Короткий и емкий одновременно.

— Масоны — это те, — произнес он наконец, — многие из которых занесены в черные списки артели ассасинов, мне так думается. То есть объекты, подлежащие уничтожению. Те, кого должны убивать Людоед и твой отец, между прочим.

— Но ты ведь и в этом не уверен. Так?

— А в чем ты уверен? — Варяг ухмыльнулся.

Ответа не последовало. Николай понял, что тут ему возразить нечего. В голове снова сумбур мыслей, сквозь которые пробивалась какая-то непонятная тревога. Попытки докопаться до причины этой тревоги никаких результатов не давали, что только усиливало хаотичное движение мыслей.

— Вот то-то же, — кивнул Яхонтов. — Ладно. Пошли обратно.

Они снова двинулись по реке, идя по собственному следу, оставленному на белом снегу. Васнецов продолжал думать о том, что вызывает это тревожное чувство, и ему захотелось быстрее пересечь эту замерзшую реку и оказаться на другом берегу. Он почему-то думал, что тогда его тревога если не исчезнет, то станет много меньше. Странно. Его ведь никогда не беспокоила родная река Ока, на берегу которой он жил. Никогда до того момента, как случилось то землетрясение, во время которого он и Вячеслав едва успели убраться с сокрушаемого стихией льда, спасая при этом старика эколога. Наверное, тогда в душе зародился страх перед замерзшим водоемом, где под слоем льда ждут своего часа холодные воды. Такое объяснение Николай нашел убедительным и рациональным, и стало даже немного спокойней.

В общем-то, можно было понять, отчего старик вежливо и деликатно, но все-таки отказался выступить в роли проводника и указать путникам дорогу до так называемой Новой Республики. До дамбы, где был резкий перепад уровня реки, от самолета было где-то километров двадцать пять. И уже от этих водных ворот нужно было проехать еще километров шесть. Конечно, ему не составило бы особого труда сесть в луноход и ехать с ними, указывая дорогу. Но обратный путь на лыжах для пожилого человека стал бы весьма затруднительным. На рассвете якут просто набросал обломком сухой ветки на снегу примерную схему и направление движения. И вот теперь, когда луноход достиг Улах-ана, Людоед попросил Варяга остановить машину. Он вышел из вездехода и встал на высоком отвесном и заснеженном берегу. Дамбу достроить не успели. Потом резко наступили холода, которые с тех пор не прекращались. Характерные ледяные наплывы, каскадом образующие почти вертикальную стену в десять — пятнадцать метров высотой, наглядно говорили о том, как быстро ледяной холод стал диктовать свои условия реке. Это был словно застывший водопад, у края которого теперь стоял и курил Илья Крест, задумчиво разглядывая лед.

— Н-да, Варяг, начни ты посадку позже и дальше того места, шваркнулись бы отсюда как миленькие, — задумчиво пробормотал он вышедшему из лунохода Яхонтову.

— Повезло, — пожал плечами Варяг. — Да тут километров двадцать пять. Еще и взлететь пять раз хватит.

— Ну да, — кивнул Людоед. Он был чем-то явно озабочен. И судя по всему, не тем, что они могли немного промахнуться и при посадке упасть с этого перепада уровня реки.

— Ну что, поехали, может, уже? — спросил Яхонтов.

Крест лишь кивнул. Он хотел уже щелчком пальцев отправить окурок на замерзшую реку, но отчего-то передумал. Ударом подошвы сапога он сделал лунку в снегу и, аккуратно положив туда докуренную сигарету, еще одним движением ноги зарыл ее.

— Поехали.

Дальше берег реки был совсем пологим. Река стала заметно уже. Хорошо виднелись близко подступающие к кромке деревья раскинувшегося с той стороны леса. Через пару километров берег стал снова подниматься. Постепенно и почти незаметно. На снегу виднелись следы. Кто-то проходил на лыжах. Вот следы снегохода. Оленья упряжка. Собачья упряжка. Гусеничный транспорт. На возвышенности дорогу пересекала цепочка столбов, стоящих примерно в тридцати метрах друг от друга. Они тянулись от берега до густого леса, начинавшегося в паре сотен метров слева. На каждом пятом столбе большой деревянный щит. Луноход остановился у ближайшего щита. На нем был изображен прямоугольник, закрашенный черной краской. По диагоналям прямоугольника были из угла в угол изображены белой краской перекрещенные мечи. Это чем-то напоминало Андреевский флаг. Ниже флага надпись: «Карантинная зона. Новая Республика. Остановись и жди пограничников. По нарушителям границы огонь открываем без предупреждения».

Ниже кто-то кривыми буквами дописал: «Не приходи с пустыми руками. Принеси голову Гау».

Людоед снова вышел из машины, несмотря на возражения Варяга и Николая. Он встал у столба и стал осматривать горизонт. Васнецов присоединился к нему.

Столбы находились на возвышенности, которая дальше шла практически плоской заснеженной равниной. Вдали виднелись деревья, вплотную подступающие к реке. Никаких признаков жизни видно не было, пока сразу в нескольких местах что-то не вынырнуло из снега. Николай вспомнил снежного червя, убившего капитана Гуслякова. Он вскинул автомат, но Людоед резким движением руки заставил его опустить оружие.

— Автоматы в снег! Руки в гору, живо! — закричали вооруженные люди в белых маскхалатах, вынырнувшие из сугробов с разных сторон. Стало теперь очевидно, что в снегу вдоль так называемой границы Новой Республики были оборудованы секреты для передовых пограничных дозоров. И скорее всего, эти секреты соединялись между собой прорытыми в толще снега ходами. Видимо, эти люди заметили луноход, еще когда он двигался от дамбы, спускаясь в низину. И понятно, что они притаились, ожидая незваных гостей.

— Блаженный, брось автомат, и без фокусов, — пробормотал Людоед.

— Но почему, Илья? — возмутился Васнецов.

— Мы не воевать с ними пришли. Выполняй.

Николай бросил оружие и поднял руки. Но в душе его были обида и протест. Он не ожидал от Людоеда такой податливости сооруженным незнакомцам. Они ведь прошли такие баталии, но почему он тут спасовал? Хотя… спасовал ли он? В памяти всплыл эпизод в гадовнике, обители мародеров, ненавидящих Москву. Тогда он еще не знал Людоеда. И так же он не понимал, почему Варяг велел ему и Славику сдать оружие пьяным бандитам. Но спустя лишь минуту Варяг покончил с ними, усыпив их бдительность своей покорностью. Может, в этом случае Людоед тоже задумал какой-то хитрый ход?

— На колени! На колени, быстро! Эй! Выйти из машины! Живо! Живо!!! — продолжали наперебой кричать пограничники Новой Республики.

Воспоминания о гадовнике и мародерах заставили Николая прикрыть глаза. Он опустился на колени, и весь этот ор вооруженных людей сейчас растворился в холоде и его мыслях о девушке Ране, которую он в этом гадовнике убил. Первая человеческая жизнь, которую он оборвал. Как же давно она не приходила к нему в его снах… Васнецов вздохнул и взглянул на Людоеда. Илья и тут держался с достоинством. Он не встал на колени, а преклонил лишь одно. И руки он вытянул не вверх, а, скорее, выражал некоторое недоумение враждебной встречей, разведя приподнятые руки в стороны.

— Ребята, успокойтесь! Мы не враги! Нам с вашим Старшиной поговорить надо, это очень важно! — как можно громче сказал, но все же не прокричал Крест.

Некоторые пограничники засмеялись.

— Чего? Вы слыхали, братва?! Он говорит, ему Старшина нужен! А-ха-ха-ха!!! Эти титорасы вообще оборзели в своей тупости!

Людоед нахмурился.

— У нас важная информация для вашего лидера! — сказал он более жестким тоном.

— Да ты скорее с Всевышним встретишься, чем с нашим Старшиной, титорас вонючий!