— Тише, мужики! — Стоящий ближе всех к краю пандуса Вячеслав повернулся и уставился в черную бездну шахты. — Вы слышите?

— Что там еще?

Илья подошел к нему и посветил вниз. Но свет фонаря растворился во мраке, так и не достигнув дна. Он выхватил лишь продолжающуюся спираль пандуса и поддерживающие деревянные конструкции.

Снизу доносился какой-то нарастающий звук. Причем это был целый конгломерат звуков. По мере того как он становился все громче, можно уже было распознать мириады слившихся воедино писков, визгов, скрежета и хруста. Шорох, помноженный в сотни тысяч или миллионы раз. Что-то еще, похожее на нарастающее шипение.

Все посветили вниз, и усиленный свет достал глубже, чем луч одного фонаря. Теперь было видно что-то противоестественное. Мгла внизу шахты шевелилась! Она словно бурлила и тянулась все выше и выше, к смотрящим на нее людям. Мгла поглощала спускающийся в бездну пандус и лестницу, растворяя их в себе, и надвигалась все ближе, сопровождая это нагнетаемым и становящимся все громче звуком, словно вонзающимся миллионом клыков в каждую клетку нервной системы.

— Господи, что это? — пробормотал Дитрих. Он достал фальшфейер и поджег его. Затем швырнул вниз.

Ярко освещенная область шахты стремительно понеслась на дно, и вдруг всем стало ясно, что растущая и шевелящаяся масса не имеет конца.

— Живо все наверх! — заорал Людоед.

Все бросились по пандусу к выходу. Замешкался лишь Сквернослов.

— Славик! Ты чего?! — крикнул Николай.

— Сейчас! — Он снова достал из кармана гранату и, выдернув кольцо, швырнул ее вниз. Затем бросился следом за Васнецовым.

Раздался взрыв, а за ним чудовищный тысячеголосый визг.

Они выскочили на улицу, где их встретили два рейдера, оставленные снаружи.

— Что случилось? — недоумевающе спросили они, глядя на то, как судорожно закрывают за собой дверь те, кто в такой спешке вернулся из шахты.

— Снегом дверь закидывайте! — крикнул Дитрих.

Николай и Вячеслав вскарабкались на склоны сугробов по обе стороны от двери, руками и ногами принялись сталкивать большие массы снега. Людоед, Варяг и рейдеры подгребали все, что нападало, ногами, постепенно замуровывая вход.

По ту сторону двери раздались скрежет, треск и шорох.

— Черт, — выругался Дитрих. — Борей! Прием! Где вы?

— Через минуту будем, командир! Что случилось?!

— Приготовьте огнеметы и противочумные препараты для профилактики! Как понял меня?!

— Все понял, командир!

Отбежав к догорающему МТЛБ, все приготовили оружие. Треск двери становился все сильнее. В конце концов она просто превратилась в труху под натиском чудовищной черной массы. Тысячи огромных, многие до метра длиной, черных крыс в едином порыве устремились наружу. И подобно тому как живой организм состоит из миллионов клеток, эта лавина крыс составляла единый суперорганизм, одержимый одной лишь идеей. Одним инстинктом. ЖРАТЬ!

— Огонь! — заорал Дитрих.

Защелкали бесшумные автоматы, и только Людоед убрал ВСС за спину, сменив его на «Калашников», снаряженный надпиленными пулями. Тщетность стрельбы по бесчисленной орде гигантских крыс стала понятна еще до того, как все истратили по одному рожку. Полетели осколочные гранаты. Взрывы разрывали тушки крыс. Рассеивали на какое-то мгновение толпу. Многие крысы кидались на своих погибших сородичей и в мгновение ока сжирали их, не оставляя даже костей, наводя на жуткие догадки о том, что стало с людьми в Ганиной яме. И в мгновение ока беспорядочная толпа отвратительных существ снова превращалась в единый суперорганизм, неумолимо надвигающийся на людей.

Внезапно с двух сторон от тех, кто уже считал себя обреченными, выросли стены огня, ударившие по толпе крыс. Живая масса вспыхнула, освещая пространство вокруг и источая невыносимую вонь горящей живой плоти. Снова ударили огнеметы подоспевшей группы Борея. Полетели самодельные напалмовые гранаты. Яркие вспышки сжирали крыс так, как крысы хотели поглотить людей. Еще какие-то гранаты вспыхивали белыми яркими шарами и разбрасывали вокруг мириады светящихся неестественным светом гранул, которые, попадая на животных, мгновенно прожигали их тела, проникая внутрь, заставляя зверей биться в агонии, вертеться волчком, истошно верещать и вспыхивать яркими факелами. Так действовали рейдерские гранаты с белым фосфором.

— По машинам, быстро! — закричал Борей. — Долго мы их не удержим!

— Ну если у меня нет этих чумных блох, то отчего я так чешусь?! — воскликнул взволнованный Сквернослов, перегородив дорогу Дитриху.

— Это мнительность. От страха. Бывает. — Дитрих даже не взглянул на него, а лишь обошел и двинулся к своему вездеходу, перебирая на ладони стеклянные ампулы, тщательно разглядывая их в свете фар. — Монах! Вот эти просроченные. Ты когда ларчик проверял?

— Да с месяц, может, — развел руками рейдер, к которому подошел командир.

— А надо чаще. Хорошо хоть те препараты, что сейчас понадобились, свежие. На. Эти отдельно положи. Только не выкидывай. Сдадим в переработку фармацевтам нашим.

— Есть.

Дитрих подошел к двум рейдерам в стороне.

— Ну что, Борей, живая?

— Живая тварь, — раздался голос из маски Борея. Он толкнул ногой мешок, лежащий на снегу. — Затихла только. Боится без своих многочисленных родственников.

— Из мешка сбежать может, а в салон ее класть неохота что-то. — Дитрих потер подбородок. — Надо ящик сообразить какой-нибудь.

— Я тоже так думаю. Печенег уже пошел в машину за ящиком. Прострелим пару дыр, чтоб не задохнулась, и закрепим ящик на крыше. Думаю, не замерзнет.

— Да. Было бы обидно. — Старший рейдер кивнул.

— А на кой черт вам крыса эта? — Подошедший Варяг недоуменно развел руками.

— Как это? — Дитрих усмехнулся. — Для исследований. Очень интересное существо. Мы всяких крыс встречали. Но это настоящее открытие. Во-первых, численность. Крысы — существа во всех смыслах успешные, но то, как они смогли достичь такой популяции в голодную пору, вопрос. Размеры. Полуметровых мы давно встречали, и вроде вы говорили, что и у вас, в Надеждинске, такие есть. Но у этих размеры динозавров просто. Тоже интересно. Третье. Синхронность. Они ведут себя очень организованно. Коллективный разум просто. Как термиты, или муравьи, или что там еще такое. Пчелы… Ну и самое интересное — чума.

— Я так и думал, — вздохнул Яхонтов.

— А почему нет? Надо знать, классический это pestis или что-то новое?

— Чего материшься? — поморщился Варяг.

— Pestis — это «чума» по-латыни, а не то, что ты подумал. Бывает, что инкубационный период длится несколько часов. Тогда можно понять, что произошло с нашим пленным. Видимо, накануне их отъезда тоннель еще не прорыт был, но пара-тройка крыс сунулись на разведку в новое место и занесли заразу. А то, что потом на базу черновиков явилась такая армада, говорит о том, что тоннель они к бункеру все-таки прорыли. Значит, есть этот тоннель. Сами по себе крысы в таком количестве существовать не могут. Если это обычные крысы, за исключением их размеров. Следовательно, они пришли из города, где есть люди, а значит, и пища.

— Тогда что их вынудило на такую миграцию?

— Может, они от опустошенных ими мест двинулись в поисках новой пищи или…

— Или что-то другое заставило их убраться из свердловского метро, — встрял в разговор Людоед. — Ведь так?

— Очень может быть. — Дитрих кивнул.

— Я так понял, что вы все собрались вернуться в Аркаим и доставить туда эту пленную крысу? — Крест прищурился, и в его голосе слышался нескрываемый упрек.

— В общем-то, да. — Рейдер кивнул. — Это очень важно сейчас. Чума — серьезная угроза. И крысы эти — тоже.

— Важнее, чем самолет и ХАРП? — Людоед усмехнулся.

— В текущий момент — да.

— Да ты хоть понимаешь, что этот текущий момент отделяет всех от последней главы в истории этой планеты?

— Это лишь версия, но не истина в последней инстанции. — Теперь усмехнулся Дитрих. — Я и вам советую вернуться вместе с нами. Там решим, что делать дальше. Может, руководство пойдет на военную операцию в Екатеринбурге и захватит нашу технику либо столько пленных, что они за полчаса расчистят взлетку. Но сейчас соваться в город глупо и безнадежно.