— Но твой передатчик у них.
— Да. Но он глонассовский. Это русский стандарт. Они в нем не смыслят. У них другая система. Если, конечно, среди них нет специалиста… Но это должен быть какой-нибудь технарь-церэушник или инженер из военной разведки. Да как бы ни было, нам с ними договариваться надо. Славку надо лечить…
Из левой двери показался человек. Николай с изумлением взглянул на него. Кожа человека была темно-коричневой, что было для него диковинным откровением. Он, конечно, знал, что бывают люди и с другим цветом кожи, но видел такого сейчас впервые. Похоже, Славика он тоже заинтересовал. Ведь за свою жизнь, и особенно за долгий путь от Надеждинска до Аляски, они видели всякое, но не таких людей.
Чернокожий был одет в шубу из белого меха с высоким воротником. В руках он держал мешочек с какими-то крошками и аппетитно их поедал, с интересом взирая на пленников. Затем повернул голову в сторону двери, из которой появился, и крикнул:
— Hey! С. J.! Check dis out bro, da real Russian bear!
— Wait, — послышался в ответ голос, приглушенный расстоянием и стенами. — Hold on.
— Глянь, Коля, — усмехнулся Сквернослов, кивая на чернокожего. — Настоящий живой негр.
Человек перестал жевать. Медленно повернул голову и, уставившись на Славика, нахмурился.
— What? — выдавил он.
— Что — вот? — кивнул ему Вячеслав.
— What? — повторил чернокожий, взвизгнув. — What your said, mother fucker?! You called me nigger, bastard?! White asshole!
— Черт! Славик! Ты идиот! Нельзя при них произносить слово «негр»! — воскликнул Варяг и тут же осекся, уставившись на чернокожего.
— What?! — завизжал тот. — Alright, mother fuckers! — Он смял пакетик с крошками и швырнул его на пол. Затем выхватил из кармана пистолет. — You a smelly skunk!!! I'm gonna kick your ass!!! I'm gonna kill you now!!!
Он стал выплясывать перед клеткой и орать угрозы, размахивая пистолетом. Из-под материи, висевшей на клетке, что напротив, показалась грязная костлявая рука и, схватив брошенный пакетик, снова скрылась за шторой. А чернокожий продолжал неистовствовать. Он явно не собирался применять оружие, видимо, за это ему от кого-то будет очень плохо. Но нагнать страху на пленников пытался изо всех сил. В коридор влетел еще один чернокожий и стал что-то кричать первому. Первый закричал на него в ответ, и они теперь вдвоем стали вопить на пленников. Тогда из другой двери показался один из тех рослых бородатых мужиков, что привели их в подвал.
— What the fuck is going on here? — заорал он на чернокожих. — Tomas! С. J.! What the fuck?!
— These fucking Russians bastards called me nigger! You can believe it?! — ответил первый.
— They foreigners! They don't have brothers and they don't know what nigga means! — кричал на них бородач, обильно жестикулируя. — Be cleaned from here! Out!
— Fuck you men! — завопил на него второй.
— Last time I warn!
— I said fuck you! White asshole! Am gonna fuck you! And fuck your momma and fuck your sister!
— Fuck yourself, stupid idiot!!! — Бородатый сорвал с плеча автомат и щелкнул затвором.
— Enough!!! — раздался в конце коридора чей-то бас.
Трое споривших людей тут же притихли. К ним неторопливо вышагивал пожилой чернокожий человек в теплой егерской униформе. Волосы его были седыми и непривычно смотрелись на темной голове. Его большие глаза буквально источали ум и авторитет. Он остановился в двух шагах от спорившей троицы, и его брови поднялись, собрав лоб в гармошку. Он вопросительно смотрел на своих соплеменников.
— Mister Rayman, ser, — пробормотал первый чернокожий, которого, судя по всему, звали Томас. — Whis people…
— I said enough, — строго сказал Рэймен, перебив Томаса. — Go out. Now.
И все трое торопливо стали уходить. Чернокожие бросили на пленников злобные взгляды, но охранник с автоматом толкнул их ладонями в спины, заставив уходить быстрее, и вышел вслед за ними.
Пожилой Рэймен вздохнул и внимательно посмотрел на пленников. Покачал головой, о чем-то задумавшись, и вдруг улыбнулся.
— Stravstvoite… — выдавил он. — Mine delay wamvreda…
Варяг удивленно уставился на этого человека. Похоже, тот попытался произнести что-то по-русски.
— Ну здравствуйте, — улыбнулся в ответ Яхонтов. — Вы говорите по-русски? Ю спик рашшен?
— No. — Тот развел руками. — A little. Pair of words has learnt on a phrase book.
— Ай андэстэнд, — кивнул Варяг и указал рукой на Славика. — Ви нид э медик. Нид хэлп.
— О. К. — Рэймен кивнул. — I will think that it is possible to make. And now I ask me to forgive.
Сказав последнюю фразу, он снова кивнул, опять улыбнулся и ушел.
— Вроде не все так плохо, — пробормотал Варяг, взглянув на своих товарищей. — Этот, похоже, важная шишка здесь. И помощь обещал. Так что волноваться нечего.
— Волноваться, говоришь, нечего? — усмехнулся Вячеслав. — А чего мы тогда в клетке? Чего те два гуталина пистолетом размахивали и орали?
— А орали они по твоей милости, Славик. Запомни раз и навсегда, нельзя при чернокожих произносить слово «негр». Понял? Это для них страшное оскорбление.
— А как их называть? Откуда я знал?!
— Славик! Ты меня понял?!
— Да понял я, понял.
— Hey Russians! — В коридоре снова показался бородач, который выпроваживал беснующихся Томаса и Си Джея. — Of what you thought? Why them so called?
Он остановился у клетки и, разведя руками с растопыренными ладонями, вопросительно посмотрел на Варяга.
— Что он хочет? — спросил Николай.
— В рыло, — буркнул Сквернослов.
— Славик, заткнись, — рыкнул на него Яхонтов. — Он все о том же. Дескать, зачем двух достойных людей нехорошо обозвали. Ну не хотели мы. Так получилось, — сказал он американцу. — Ай эм сори. Форс-мажор… или как это по-вашему сказать…
— А-а-а, — протянул досадливо американец и, раздраженно махнув рукой, удалился как раз в тот момент, когда за его спиной возник еще один человек.
— Блин, не тюрьма, а проходной двор какой-то, — проворчал Сквернослов, глядя на него.
Новый человек тоже был далеко не молодым. Лет шестьдесят. Его жилистое, лицо будто выточили из камня, при этом грубовато исполнив широкий разрез рта с тонкими губами. На голове большая залысина, обрамленная коротко стриженными седыми волосами. Больше всего поражали глаза этого человека. Постоянно навыкате. Взгляд жутковатый, словно этот человек однажды заглянул по ту сторону чего-то ужасного и это врезалось в его разум на всю жизнь, и блеклые тени увиденного преследовали его постоянно. Николай с интересом смотрел на этого человека. Что он мог увидеть когда-то? Неужели он мог увидеть больше, чем он, Николай, видел в Надеждинске, в московском метро или гадовнике, в кантине олигарха или Котельниче? Мог ли этот человек видеть то же, что видел Николай там, где должен был быть Киров? Нет. Никто не повидал столько, сколько он повидал в Уральских горах и Ганиной яме, на станции метро «Площадь 1905 года» в Екатеринбурге и в логове Легиона Гау… Тогда отчего у него такие глаза? Может, так кажется из-за того, что у него практически не было бровей, а кожа на их месте все время нахмуренно стянута?
Васнецов заметил, что Варяг внимательно смотрит на одежду этого странного человека. На незнакомце было что-то вроде видавшего виды пилотского комбинезона с еще оставшимися какими-то нашивками на рукавах и прямоугольной нашивкой на груди с надписью «J. Tibbets».
Яхонтов медленно поднялся и, подойдя к клетке, тихо спросил:
— Ю а пайлот?
Незнакомец поднял одну бровь.
— Yes, — коротко ответил он.
— Ага. Понятно. Коллега, значит, — пробубнил сам себе Яхонтов. — Эйр форсе? — задал следующий вопрос Варяг.
— Yes, — монотонно повторил человек.
Варяг пристально посмотрел на нашивки и вдруг вздохнул тяжело. Что-то нехорошее он увидел в этих нашивках. Незнакомец опустил голову и, проследив за взглядом Яхонтова, посмотрел на свой рукав. Затем поджал губы и закивал головой.
