Однако какая неприятность! Замок Гайяр, гордость покойного короля Ричарда, ключ ко всей Нормандии, вот-вот достанется французам.

Джон знал, что приближенные считают короля виновником всех этих бед. Они перешептываются, укоряя Джона за то, что он развлекается с женой и позволяет французскому королю захватывать замки и крепости.

— Пусть шепчутся, — вслух воскликнул Джон. — Я все отвоюю обратно!

Однако в глубине души он знал, что эта задача ему не под силу. Иногда королю снились кошмары — у его ложа собирались великие нормандские герцоги: Ролло, Вильгельм Длинный Меч, Ричард Бесстрашный и — самый грозный из всех — сам Вильгельм Завоеватель. Даже Рухус, даже незадачливый Рухус, и тот обвинял Джона. Из тьмы на отступника смотрели Генрих I, король-законник; Стефан — неважный монарх, но великий полководец; сердито хмурился отец Генрих II, а Ричард… Впрочем, Ричарду Джон мог сказать: «А кто отправился в крестовый поход, бросив королевство на произвол судьбы?»

Все летит в тартарары, мысленно повторял Джон. Я теряю Нормандию. Но ничего, у меня еще есть Анжу, Пуату и, разумеется, Англия. Я по-прежнему король.

Как хорошо бы сейчас оказаться в Англии, подальше от войны. Придется подождать, пока падет Гайяр, а там можно и уехать. Интересно, сколько времени продержатся защитники крепости?

Вильям Маршал явился к королю мрачнее тучи:

— Милорд, сегодня для Нормандии черный день.

— Что, дела в Гайяре совсем плохи?

Старый рыцарь покачал головой:

— Увы, Филипп окружил крепость со всех сторон. Прорваться к осажденным на выручку не удастся — слишком поздно.

— Не вешайте носа, Вильям. У меня много добрых друзей, мы сумеем вернуть утраченное.

— И еще, милорд. Я должен сказать вам, что нормандские бароны недовольны.

— Как, измена?! — вскричал Джон.

— Я бы не назвал это изменой, милорд. Бароны утверждают, что вы отказываетесь их защищать. Многие попали в плен к французам, лишились замков и поместий. Они говорят, что, если вы решили бросить их в беде, они станут служить другому господину.

— Кому же это, Филиппу? — зловеще оскалился король.

— Да, милорд. Филипп рассылает повсюду своих лазутчиков, которые обещают баронам мир и спокойствие, если те присягнут на верность новому сюзерену. Дело еще в том, милорд, что вы, как герцог Нормандский, — вассал французского короля, а это значит, что бароны подвластны Филиппу. Он обещает им избавление от невзгод войны, если они перейдут на его сторону.

— Они не смеют сделать этого, Маршал. Тем самым они предадут своего герцога.

— А они утверждают, что герцог бросил их в беде и потому они имеют право перейти на службу к французскому королю.

— Господи, неужели все так плохо?

— Увы, милорд. Комендант замка Гайяр сообщил Филиппу, что будет держаться один месяц, а затем, если от вас не будет подмоги, он сдаст крепость.

— Что же теперь будет?

— У нас нет сил, чтобы послать в Гайяр подкрепление. Все замки от Байо до Ане сдадутся Филиппу, если он займет Руан.

— Значит, если Гайяр падет…

— … Падет Руан, а вместе с ним вся Нормандия.

— Мы все вернем, все! — вскричал Джон. Его лицо горело возбуждением. — Я отправлюсь в Англию, созову баронов, соберу огромное войско. И тогда Филипп потеряет все захваченные земли и еще многое сверх того.

Вильям Маршал печально смотрел на своего короля.

— Итак, — продолжил король, — я отправляюсь в Англию, но вскоре я вернусь.

Когда Маршал удалился, Джон отправился к Изабелле и сообщил, что они безотлагательно отплывают в Англию.

— Мне надоели эти края, — пожаловался он. — Здесь я со всех сторон окружен предателями. Мы вернемся в Англию, там мирно и спокойно.

— А что будет с Нормандией? — спросила королева.

— Она достанется Филиппу, но ненадолго.

Изабелла молчала.

— Что ты на меня так смотришь? — взорвался Джон. — Ты такая же, как все остальные. По-твоему, это я во всем виноват.

Изабелла по-прежнему молчала, и он с силой тряхнул ее за плечи.

— Говори, черт бы тебя побрал!

Она смотрела на него без страха.

— Если бы вы больше интересовались войной…

— Это ты виновата, а не я. Ты приковала меня к своей постели.

Изабелла рассмеялась:

— Что-то я не вижу цепей.

— Ведьма! Ты меня околдовала!

— Нет, милорд, вас околдовали и сковали цепями собственные аппетиты.

— А ты их подпитываешь!

— Таков мой долг.

Джон, не выдержав, рассмеялся, а Изабелла подумала, что на его месте Юг вел бы себя иначе.

— Уедем в Англию, — сказал король. — Заведем детей. Народ будет доволен. Пора тебе рожать сыновей.

— Я готова.

— Подальше из этого проклятого места. Я сыт Нормандией по горло, хочу назад, в Вестминстер.

— Когда мы отплываем?

— Вещи я уже отправил. На рассвете, пока все спят, потихоньку уедем и мы.

— К чему такая таинственность?

— Чтобы не слушать их упреков. Маршал считает, что я должен остаться здесь и биться с врагами. Должно быть, бурчит себе под нос, что на моем месте Ричард поступил бы именно так.

— Я буду рада уехать отсюда.

— Да, уже давно пора. Когда падет Гайяр, Руан долго не продержится.

— Вы хотите сказать, что в этом случае нам лучше находиться отсюда подальше?

— Вот именно. Так что пора в Англию.

Наутро обитатели замка проснулись и увидели, что ни короля, ни королевы нет. Вильям Маршал объяснил, что Джон отправился в Англию вести переговоры с тамошними баронами — они должны собрать войско, дабы спасти Нормандию.

Но никто не верил, что король вернется. Раз уж он взял с собой королеву, значит, ищи ветра в поле.

Вскоре замок Гайяр сдался, теперь ничто не могло спасти Нормандию.

Королева Альенора, по-прежнему коротавшая дни в аббатстве Фонтевро, почувствовала, что теперь ее конец действительно близок. Она прожила на свете восемьдесят два года — невероятно долгий срок. Мало кому удается прожить на свете столько лет. Альенора сполна насладилась жизнью, родила много детей. Она часто вспоминала минувшие годы, мечтала о том, чтобы снова стать молодой, но не жаловалась и не роптала — что ни говори, жизнь удалась.

Ей так и не удалось полностью отрешиться от внешнего мира, как подобает монахине. Семью из сердца не выкинешь, говорила себе королева. Нужно же знать, как там дела у родных, иначе не будешь знать, о чем молиться.

После смерти Ричарда Альенора так и не оправилась. Прошло пять лет, а королева все еще скорбела. Ричарда она любила больше, чем других своих детей. Он был прирожденным королем, щедро наделенным всеми королевскими достоинствами. У него был только один недостаток — Ричард не любил женщин, а потому не смог произвести на свет наследника. Часто вспоминала Альенора и бедняжку Беренгарию, жизнь которой была так мало похожа на жизнь Альеноры. Как она там? Вспоминает ли дни, когда вместе с Джоанной находилась в Святой Земле? Смерть Джоанны была для Беренгарии тяжким ударом.

Смерть все время рядом, думала Альенора, и теперь она пришла за мной.

В монастырь вернулся один из ее лазутчиков. Королева часто рассылала своих людей во все стороны, чтобы получать сведения о событиях, происходящих во внешнем мире.

Сначала Альенора не поверила посланцу, но он клялся и божился, что говорит сущую правду.

Неужели замок Гайяр сдался французам?!

Любимый замок Ричарда. Эту крепость сын строил долго и любовно, называл «любимой дочерью» и относился к Гайяру нежнее, чем к собственному ребенку, если бы таковой у него имелся. Превосходный замок, неприступная твердыня, ключ к Руану. Как можно было сдать крепость французам?

Ах, Ричард, думала Альенора, я даже рада, что ты не дожил до сегодняшнего дня.

Король уехал в Англию. Руан и вся Нормандия вот-вот сдадутся Филиппу. В скором времени ненасытный французский король приберет герцогство к рукам.

Это уже слишком, мысленно говорила Альенора сыну. Как могли вы допустить такое, Джон? Может быть, следовало все-таки сделать королем Артура? Нет, англичане ни за что не признали бы его, к тому же он был совсем ребенок. Или я ошибаюсь? Джоном народ тоже недоволен. Что же произошло с Артуром? Он исчез так загадочно. Мальчика содержали в Руане, потом туда приехал Джон, и Артур исчез. Наверняка Джон знает, что с ним произошло.