Его первая жена Изабелла Геннегау умерла несколько лет назад, родив королю сына Людовика. Через три года Филипп женился на датской принцессе Ингебурге. Однако жена с самого начала внушила ему такое отвращение, что Филипп наотрез отказался жить с ней под одной крышей. Как это обычно и происходило в подобных случаях, он затеял бракоразводный процесс, сославшись на опасность кровосмешения. Французский двор, разумеется, сразу же поддержал своего короля.

Однако избавиться от жены королевского рода — дело непростое. Римские папы проявляли понимание, если одна из конфликтующих сторон была несравненно сильнее другой. Но в данном случае с обеих сторон приходилось иметь дело с королями, поэтому папа Целестин отменил развод и запретил Филиппу жениться вновь. Король не послушался, однако две следующие принцессы, к которым он посватался, отказались от высокой чести стать французскими королевами. Они побоялись, что тоже не понравятся Филиппу и он поступит с ними так же, как поступил с Ингебургой. И тут Филипп встретил Агнессу де Меран, красота и ум которой очаровали его до такой степени, что король решил жениться, невзирая на папский запрет. Так он и поступил. Покладистый папа Целестин, возможно, и смирился бы с таким самоуправством, но его преемник, Иннокентий III, придерживался более строгих взглядов и не был склонен к компромиссам. Он отправил Филиппу буллу, в которой пригрозил нечестивцу гневом Господним и карой церковной. Если Филипп продолжит сожительствовать с Агнессой, папа подвергнет Францию интердикту, а это значит, что в королевстве нельзя будет отправлять мессы и отмечать религиозные праздники.

Филипп разъярился и объявил, что обойдется без папской санкции. Повоевав в Святой Земле, король заметил, что сарацины под предводительством великого Саладдина превосходно обходятся и без благословения Рима.

Вот как обстояли дела при французском дворе. Альенора отлично понимала, что, как бы ни храбрился Филипп, ему сейчас приходится несладко. И дело даже не в религии — просто без поддержки церкви он лишится многих своих сторонников.

Вот почему королева-мать хитро улыбалась, зная, что Филипп под угрозой папского интердикта не может себе позволить жесткую позицию на переговорах.

— Да, Филипп проявил благоразумие, — подтвердил Джон.

— Еще бы. Ему не до нас, он должен уладить конфликт с папой.

— Мы договорились о следующем. Филипп признает меня наследником всех французских владений Ричарда.

— Это превосходно. Но вам наверняка тоже пришлось пойти на какие-то уступки.

— Я вынужден был отдать ему Вексен.

— Жаль, но, полагаю, этим еще не ограничилось.

— Кроме того, я пообещал выплатить двадцать тысяч марок.

Альенора поморщилась, но Джон лишь хитро сощурился. Одно дело — обещать, другое дело — выплатить. Надо думать, Филипп тоже не слишком заблуждался насчет этого обещания. Ведь он знал, с кем имеет дело.

— И еще одно условие, которое вас наверняка порадует, — продолжил Джон. — Моя племянница, а ваша внучка Бланш должна обручиться с дофином Людовиком.

Альенора улыбнулась:

— Значит, малютка Бланш станет королевой Франции.

— Я знал, что вас это порадует. Но я еще не сказал вам самого главного. Филипп признал, что я — сюзерен Артура.

— Отлично! Вы превосходно справились со своей задачей.

— Кое-кто считает, что я проявил излишнюю мягкость. Меня даже называют Иоанном Покладистым. Но ничего, если я разыщу того, кто возводит на меня хулу, запорю до смерти.

— Слова немногого стоят, сын мой. Главное то, что Филипп признал Артура вашим вассалом. Нужно поскорее привезти из Кастилии малютку Бланш, пока Филипп не передумал.

— Я пошлю за ней кого-нибудь.

— Нет, — решительно заявила королева. — Я сама отправлюсь в путь.

— Вы? В такое утомительное путешествие?

— Когда я стану не в состоянии совершать утомительные путешествия во имя помощи собственному сыну, мой земной путь окончится. Но этот час еще не настал. Я немедленно начну приготовления к отъезду. — Взгляд старой королевы горел огнем. — Я буду счастлива вновь увидеть своих детей, да и то лишь на самый короткий срок.

— Но это путешествие полно опасностей!

— Сын мой, вся жизнь состоит из опасных путешествий.

Альенора не тратила слов попусту. Она быстро собралась в дорогу и вскоре уже держала путь в Кастилию.

Джон был весьма доволен собой. Конечно, в народе шептались, что ему далеко до старшего брата, но ничего, он еще всем им покажет. Заключил же он выгодный договор с французским королем! Теперь главный его соперник, Артур, является не более чем вассалом Джона.

Можно позволить себе немного отдохнуть и поразвлечься. А разве есть развлечения лучше, чем охота?

Король собрал своих ближайших друзей, таких же беспутников, как он сам. Они смотрели Джону в рот, восторженно воспринимали каждое его слово. Лишь в окружении своих любимцев Джон чувствовал себя настоящим королем. После отъезда Альеноры Джон принялся осваивать новые леса, в которых ему не доводилось охотиться прежде. Как и все его предки, король обожал псовую охоту. Больше всего ему нравилось смотреть, как убивают затравленного зверя. Сравниться с этим наслаждением могло лишь лицезрение человеческих страданий.

Как-то раз Джон мчался со своей свитой по лесу между владениями графства Ла-Марш и графства Ангулем. Внезапно королю и его свите преградила дорогу кавалькада, двигавшаяся во встречном направлении. Впереди на лошади сидела молоденькая девушка, почти ребенок. Ей было никак не больше тринадцати лет, но стоило Джону бросить один-единственный взгляд на ее лицо, и у короля внутри все замерло. Он никогда прежде не испытывал ничего подобного. Девочка была так прекрасна, что с ней не могла сравниться ни одна из женщин, которых Джону доводилось встречать в жизни. Но дело было не только в красоте. Незнакомка смотрела с таким вызовом, в ее взоре были и властность, и чувственность, и озорство… Джона охватило неудержимое желание выхватить девочку из седла и умчаться с ней прочь, куда глаза глядят.

Король поднял руку, и охотники остановились.

— Кто вы такие и что здесь делаете? — спросил он.

Молодой человек, ехавший рядом с юным созданием, ответил:

— Я Юг де Лузиньян, сын графа де Ла-Марша. Это я должен спросить, что вы делаете на землях моего отца?

— Мой милый друг, — недобро сощурился Джон, — стало быть, вы — сын графа де Ла-Марша и считаете эти земли своими. Я же — владетель всей Аквитании и ваш сюзерен. Советую вам об этом не забывать.

Молодой человек соскочил с лошади и низко поклонился, после чего Джон сменил гнев на милость:

— Ну-ну, — сказал он, — ничего страшного. Скажите-ка, кто эта дама?

— Моя невеста, милорд. Это Изабелла, дочь графа Ангулемского. Она воспитывается в доме моего брата.

— Очаровательна, просто очаровательна! — заметил Джон. — Итак, вы — сын графа де Ла-Марша. Понятно. Ну что ж, желаю приятно провести время.

Он кивнул и поскакал дальше. Любимцы короля были потрясены. Увидев, как глаза их господина вспыхнули огнем, эти повесы решили, что сейчас произойдет нечто более интересное. Например, похищение смазливой девчонки из-под носа ее сопровождающих.

Однако Джон пребывал в задумчивости. Это состояние было ему мало свойственно, но, когда один из придворных осмелился потревожить его покой, король ничего не ответил.

Некоторе время спустя он негромко спросил:

— Граф де Ла-Марш, он сказал… Как вы думаете, скоро ли может состояться свадьба?

— Девочка слишком юна, милорд. Ее можно взять в жены не раньше, чем года через два.

— Если эта свадьба вообще состоится, — загадочно улыбнулся Джон.

Мысли о девушке не шли у него из головы. Она снилась ему каждую ночь. Поразительно, ведь Изабелла была совсем еще ребенком! Как странно она на него посмотрела — в этом взгляде не было ничего детского. Может быть, просто испугалась? Ведь она видела перед собой не просто сюзерена, но и короля Англии.