Как сделать, чтобы этот молодой человек понял: король должен вести себя подобающим своему сану образом? Нужно выполнить долг пастыря, заронить в душу принца семена мудрости.

Епископ приготовил проповедь о долге монарха перед народом. Хью красноречиво развивал тему, делая особый упор на том, к каким пагубным последствиям приводит безрассудство и неосторожность правителя. Король должен быть великодушен и мудр; благо страны превыше личных удовольствий монарха. Хью вновь и вновь возвращался к этой теме.

С передних скамей доносилось шушуканье, но прелат не обращал на это внимания, стараясь максимально использовать предоставленную ему возможность. — Король не должен забывать, что служит своему народу, находясь под неусыпным Оком Господним…

Тут снизу донеслось хихиканье, и один из любимчиков Джона, приподнявшись со скамьи, скользнул куда-то в сторону. Через несколько мгновений Хью с изумлением увидел, что придворный находится подле самого амвона.

— Милорд епископ, — громким шепотом сказал молодой человек. — Король желает, чтобы ваша проповедь поскорее заканчивалась. Он устал, ему хочется есть.

Хью залился краской, однако проповедь не прервал, и молодой наглец был вынужден вернуться на свое место.

О Господи, думал Хью, что ожидает всех нас?

Когда богослужение закончилось, епископ покинул церковь. Он решил, что завтра отправится в путь. Пытаться вразумить короля — лишь попусту тратить время. Нужно поскорее отправляться в Англию, переговорить обо всем с архиепископом Кентерберийским и прочими прелатами, сказать им, что из Артура наверняка получился бы монарх менее скверный, чем Джон.

Наутро епископ явился к Джону прощаться.

Принц, со всех сторон окруженный приятелями, воскликнул:

— О, как вы меня расстроили, дорогой епископ! Никогда не забуду проповедь, которую вы произнесли по поводу моего восшествия на престол.

Фавориты принца захихикали, да Джон и сам едва удерживал смех.

— Что ж, — с достоинством ответил Хью. — Значит, мои слова не пропали втуне.

Епископ со свитой отправился в путь, а Джон устроил в замке роскошный пир. Он рассказывал своим приятелям, как славно они теперь заживут. Верным друзьям короля ни в чем не будет отказа.

Но в разгар пиршества к Джону явились гонцы. Судя по их виду, они привезли плохие новости. Выслушав донесения, Джон пришел в ярость.

Оказывается, французский король уже выступил в поход. Он решил поддержать Артура, Констанцию и бретонцев. Сама Констанция со своим любовником Ги де Туаром и Артуром во главе войска движется на Джона. Города открывают перед бретонцами ворота без боя. Коменданты замков громогласно объявляют о своей приверженности Артуру. Если учесть, что Артура поддерживает сам король Филипп, картина складывается самая безрадостная. Филипп уже захватил город Эвре, вступил в Мэн. Бароны провинций Турень и Анжу принесли присягу на верность Артуру.

— Что же мне делать? — переполошился Джон. — Какими силами мы располагаем?

Ясно было одно — нужно поскорее перебираться в Нормандию. Принц велел поспешно собираться в путь и вскоре уже скакал по направлению к Ле-Ману, еще не захваченному врагами.

В городе пришельцев встретили недружелюбно. Горожане слишком хорошо знали репутацию принца и не желали такого государя. Они знали, что юный Артур обладает большими правами на престол, вот пусть он и станет королем. К тому же за Артура — Филипп Французский.

Джон провел в Ле-Мане весьма неприятную ночь, а на рассвете поспешил дальше, не желая подвергать себя опасности. Солдаты французского короля рыскали где-то близко, а от местных жителей можно было ожидать чего угодно. Не хватало еще попасть в плен к Филиппу, не успев стать королем!

Стало известно, что Артур принес присягу на верность королю Франции от имени провинций Анжу, Мэн и Турень. Какая наглость! Эти земли принадлежат английскому королю! Скорей в Нормандию — там будет спокойно. Еще со времен легендарного Ролло народ Нормандии верен предкам Джона.

И принц поспешил в Руан.

Там все было по-другому. Горожане встретили Джона радушно и даже восторженно. Вот кто настоящие, верные слуги английской короны! Именно в этом городе велел Ричард захоронить свое храброе сердце. Неподалеку находился мощный замок Гайяр, любимая цитадель покойного короля. Великое герцогство в течение многих лет противостояло королевству франков. Каждый новый французский король пытался отбить Нормандию у нормандцев, а каждый новый нормандский герцог яростно отстаивал свои владения. Это была земля Вильгельма Длинного Меча, Ричарда Бесстрашного, великого Вильгельма Завоевателя. Никогда нормандцы не станут поддерживать того, на чьей стороне король Французский.

Архиепископ Руанский Уолтер — он носил то же имя, что архиепископ Кентерберийский, — вышел навстречу принцу.

— Милорд, мы должны немедля провозгласить вас герцогом Нормандским. Народ вас поддерживает. Мы никогда не согласимся, чтобы нами правил бретонец, который к тому же пляшет под дудку французского короля. Добро пожаловать, милорд. Мы все хотим, чтобы церемония состоялась как можно быстрей.

Джон и не думал возражать. Решительность, которую проявили его враги — Констанция и французский король, — привели Джона в чувство. С непривычной серьезностью он ответил архиепископу, что всецело полагается на своих нормандских друзей. Уолтер благословил принца и сообщил, что венчание герцогской короной состоится двадцать пятого апреля, на девятнадцатый день после смерти короля.

И вот Джон стоял в соборе, а его голова была увенчана герцогской короной с золотыми розами. На Священном Писании он дал торжественную присягу, поклялся мощами похороненных в храме святых защищать Божью Церковь, не нарушать законов и сражаться со всяческим злом.

Тогда архиепископ пристегнул к поясу принца Меч Правосудия и приготовился вручить ему копье, которое в ритуале нормандцев заменяло скипетр.

В торжественный миг вручения копья Джон услышал, что его дружки над чем-то хихикают, и обернулся, чтобы подмигнуть им, — пусть знают, что он все тот же веселый и безбожный Джон, который вынужден прикидываться святошей перед всеми этими скучными стариками. Архиепископ от неожиданности сделал неверное движение, и копье, едва коснувшись пальцев принца, с грохотом упало на пол.

Присутствующие в ужасе вскрикнули; по собору пронесся глухой ропот.

Копье, символ власти древнего племени норманнов, передававшееся от поколения к поколению великих герцогов, не далось Джону в руки.

Зловещее знамение! Особенно если учесть, что сам король Французский идет с войском на Руан, а Артур Бретонский, как поговаривают, имеет не меньше прав на корону, чем Джон.

Однако принц не придал случившемуся ни малейшего значения. Будет о чем поболтать потом со своими приятелями.

После церемонии прибыли гонцы — на сей раз с добрыми вестями. Неутомимая Альенора назначила командовать наемниками, служившими королю Ричарду, доблестного военачальника Меркадье — того самого Меркадье, который столь жестоко расправился с убийцей Ричарда. Королеве удалось отбить у французов и бретонцев захваченные земли. Тем временем нормандцы стекались в Ле-Ман, чтобы встать под знамена принца. Джон вновь воодушевился, уверенный, что теперь все пойдет как по маслу. О, как горько пожалеют те, кто посмел оказать королю Джону плохой прием! Ричард лишь изредка позволял своему анжуйскому темпераменту брать верх над рассудком. Джон же вознамерился с самого начала вселить в души непокорных страх.

Когда его войско подошло к недоброй памяти Ле-Ману, Джон велел спалить дома, а замок сровнять с землей. Затем к нему привели самых знатных горожан.

— Вы негостеприимно приняли меня, — сказал Джон. — Вы держались заносчиво, считая, что на вашей стороне король Французский. Где же он? А? Он вас бросил. Теперь вы в моей власти. И я вам покажу, что это значит. — Глаза его сузились. — В кандалы их! Засадите их в самую темную из тюрем. Пусть гниют там до скончания века и раскаиваются в том, что осмелились выступить против короля Джона.