— А манекенщицы там красивые? — печально спросила Моник.

— Очень. — Гай быстро глянул на нее и улыбнулся. — Не беспокойся. Мне нельзя шить девушкам костюмы, поэтому они не считают меня привлекательным.

Она хотела спросить, что любимый думает об их будущем. Она так часто слышала от Саманты английское attitudes…[114] Можно ли час в неделю считать отношениями?

— Гай, мадемуазель хочет, чтобы ты вернулся. Дом не будет прежним без тебя. Я пришла по ее поручению.

— Да? Я думал, ты будешь скучать по мне.

— Конечно буду.

— «Шанель» не пропадет: твоя мастерская работает не хуже моей, — пробормотал он. — Даже лучше.

— Спасибо. Но дело не только в одежде… Ты — часть философии дома.

— Ах, Моник, ты знаешь, я не верю в эту чепуху! Я портной, а не философ. И даже философ может изменить взгляды. У месье Сен-Лорана тоже есть своя философия.

— Мадемуазель уполномочила меня предложить тебе это. — Девушка протянула мужчине белую карточку.

Гай взглянул на сумму.

— Этого мало! — отчеканил он.

— Моник, сейчас самое время уговорить Гая переехать к тебе, — заявила Саманта. — Пока он потерян, одинок и уязвим. Действуй!

— Да, он одинок и уязвим. — Моник печально взглянула на подругу. — И слишком много пьет. Но я не собираюсь использовать его состояние. Да и такое предложение должен сделать мужчина.

— Ой, ради бога! — Саманта залпом выпила коктейль и подала знак, чтобы ей принесли новый.

Девушки сидели в кафе на Ле Марэ рядом с квартирой Моник.

— В отношениях… — начала американка.

— Час в отеле раз в неделю, — оборвала ее Моник, — это не отношения.

— Знаешь, женатые мужчины иногда разводятся, — подметила Саманта.

Коллекция «Хатчинс — Рив» «Футур-кутюр» имела ошеломляющий успех. Критичный взгляд Жислен превратил новые яркие модели Кристофера в замечательную одежду на каждый день. Вместе они создали коллекцию, которая понравилась абсолютно всем. Больше того: все захотели покупать эти наряды!

Саманта, втайне подрабатывая у них, могла воплотить свои самые дерзкие рекламные мечты. Она проводила открытые показы в витринах (сняла для этого большое помещение на окраине Парижа). Модным журналистам приходилось наблюдать за восхитительным зрелищем, стоя на старой железнодорожной станции.

Американку захватила новая идея: поезд, полный моделей в нарядах «Хатчинс — Рив».

Повседневно-вечерняя одежда Кристофера не была ни вышитой, ни официально-строгой. Модельеру нравились узкие длинные платья: с драпировкой, романтичные, легкие, без всякой жесткости и множества юбок. Его коронным вечерним женским нарядом стала простая белая рубашка (иногда из великолепного шелка или тончайшего хлопка) с глубоким декольте вместе с длинной, яркой, слегка присобранной юбкой из вельвета или шелкового сатина до колена или до пола.

Парень моделировал, клиент выбирал. Идея работала.

За утренней чашечкой кофе во «Флёр» Жислен показалась Кристоферу подавленной.

— Бертран влюбился в молодую модель. И подал на развод.

Женщина отпила кофе, устремив широко раскрытые глаза на британца.

Он думал, как ее утешить. «Не волнуйся, я женюсь на тебе!» Это нужно сказать?

Мадам де Рив поставила чашку на стол.

— Полагаю, это означает, что ты сделаешь из меня порядочную женщину?

— Это предложение? — пошутил юноша.

— У нас общее дело, мы подходим друг другу в постели… Почему бы и нет? — хихикнула она.

— Я думал, ты знаешь, что я был влюблен в Софи, — выпалил Кристофер.

— Был, да. Но разве лицо «Шанель» тебя не игнорирует?

— Жислен, для брака нужно больше, чем общий бизнес и сексуальная совместимость.

— Откуда ты знаешь?

— Предполагаю.

Они больше не заговаривали о женитьбе, но парень понял, что пора ретироваться. И очень аккуратно.

Вечером Кристофер позвонил Саманте, эксперту по амурным делам, и пересказал разговор.

— Все закончилось, я правильно понимаю? — с надеждой спросил он.

— Нет! — закричала американка. — А если она пригласит тебя в воскресенье на ночь с сахарной пудрой?

Парень застонал.

— Уже жалею, что рассказал тебе! Как бы ты хотела узнать, что роман закончен? Поделись идейкой.

Девушка ненадолго задумалась.

— Если бы меня собирались бросить, — медленно начала она, — думаю, я хотела бы, чтобы у него хватило ума пригласить даму на ужин. А на десерт — роскошное украшение!

Саманта закрыла глаза, пытаясь представить эту сцену.

— Я весело выпорхнула бы на парижскую улочку. И лишь на следующий день, в шикарных бриллиантах от Картье и в хорошем настроении, поняла бы, что произошло.

— А если бы у вас был общий успешный бизнес?

— Тогда все сложнее. Конечно, Жислен вряд ли обрадуется. Но ужин и драгоценность помогут довести роман до милого романтичного завершения. «О пти павэ» идеально для разрывов. Там прелестное розоватое освещение. Закажи кабинку.

— Я подумаю.

— Может, это какой-то вирус? Клаус хочет сделать порядочной меня!

— Поздравляю!

— Да уж… — задумчиво произнесла Саманта. — А хочу ли я этого?

Моник недоставало часа с Гаем. Он сказал, что позвонит, но пока так и не объявился. Чем он занят? Скучает ли?

На следующий день, вечером, мужчина пригласил ее в гости. Друзей Гая как раз не было дома.

Портной открыл дверь.

— Моник! Спасибо, что пришла.

Он казался очень подавленным.

— Что случилось? Проблемы на работе? — осторожно спросила она.

Гай присматривал за квартирой, когда хозяева уезжали. Жилье было по-мещански простым. Они сели на красную бархатную софу возле окна в большой пустой гостиной. Моник нежно погладила ладонь любимого. «Руки мастера», — подумалось ей. Девушка поднесла кисть к губам и поцеловала.

Гай улыбнулся.

— Работа есть работа, хоть у мадемуазель Шанель, хоть у месье Сен-Лорана. Знаешь, что она как-то сказала о нем?

— Что?

— «Я восхищаюсь месье Сен-Лораном, — Гай изобразил хриплый голос Габриель, — за то, что он осмелился копировать меня!»

Они засмеялись.

— Сен-Лоран не так требователен, но я по-прежнему не позволяю себе расслабиться, а это то же самое. Он знает о ткани меньше, чем мадемуазель, но опять же никто не знает больше ее. Я всегда восторгался ее знаниями. Месье Сен-Лоран больше полагается на эскизы. Если я создаю наряд, похожий на рисунок, он счастлив.

— А сам ты как? — спросила Моник.

Гай опустил взгляд на руки.

— Скучаю по детям, — тихо произнес он. — Мы редко видимся.

— Покажи свою комнату, — попросила девушка. Мужчина повел ее по коридору. Из всех гостиных его уголок выглядел самым холодным и необжитым. Открытый чемодан, заваленный рубашками, опечалил Моник.

— Переезжай ко мне… — Слова будто сами слетели с ее губ.

Моник напряглась, ожидая увидеть, как Гай печально качает головой, — но его глаза были полны благодарности.

— Может, хотя бы на время, — добавила она.

Мужчина поцеловал ее ладонь, после впился алчущим ртом в ее губы. Девушка ничего не сказала. Медленно раздел, стал покрывать поцелуями нежное тело. Эти ласки заставили Моник воспылать с новой силой. Девушка поняла, что глубокий колодец ее любви почти истощен, и в очередной раз убедилась, что нашла свою половинку. Лучше она будет всю жизнь одна, чем с кем-то еще. В объятиях Гая она в безопасности… Любимый напоминал отца, но сейчас Моник это не волновало. Короткая разлука с ней, уход из «Шанель» слегка состарили месье, а чувства скромницы из Анжера за это время лишь стали сильнее. «Чудеса случаются… — подумала она, прижимая Гая к себе и с трудом веря в происходящее, — если терпеть достаточно долго и, самое важное, не ожидать их».

Для решающего ужина Кристофер забронировал столик в дальнем углу «О пти павэ». Саманта заверила его, что это местечко — самое романтичное во всем ресторане.