Ее любили, и, осознав это, Софи навсегда изменилась.
Кристофер встретился взглядом с любимой и улыбнулся. Теперь она совсем не походила на ту измученную женщину, которая пыталась убить себя. Софи ходила к врачу, а мадам Антуан рассказывала ей об отце (они хорошо друг друга знали). Парень ликовал: наконец-то бунтарка приняла свою жизнь, происхождение, будущее.
Моник сидела рядом с Гаем. Она пила чай, он потягивал пастис.[123] Оба взяли отпуск, чтобы подыскать квартиру побольше где-нибудь между «Шанель» и «Ив Сен-Лоран».
«Как странно, — подумала девушка. — Я приехала в Париж научиться ремеслу, чтобы стать лучшей портнихой в Анжере. А в итоге стала directrice „Шанель“ и нашла своего Единственного. Пожалуй, я меньше всех стремилась достичь чего-то. Наверное, в этом есть какая-то мораль».
Ей перестали сниться надежные объятия любящего мужчины постарше, лица которого она не видела. В последний раз швея подняла глаза и увидела, что это Гай.
Наблюдая за проходившими мимо парижанами, друзья не уставали комментировать одежду.
Кристофер дотянулся до руки Софи.
— Мы — рабы моды, соединяющие страсть с профессией, — заявил он.
— Фанаты, которым не нужно бороться с зависимостью? — сказала Саманта.
— Мы профессионалы, которых кормит мода, — проговорил Гай.
— Что может быть лучше? — согласились остальные.
Саманта медленно оглядела друзей, допивая кофе.
— Ба… — Она тряхнула головой. — Все счастливы. А у меня чувство, что семидесятые будут еще роскошнее шестидесятых!
БЛАГОДАРНОСТИ
Благодарю за помощь и поддержку:
— Джоан Маркюс, Моник Хэй, Жана Заки, Ширли Кеннеди, Сьюзен Френд, Патрицию Леки, Барб Берг Шиффелин, Каталину Эстареллас, Марию Антоник Ллулл, Элизабет Сатер, Джоан Орлен и Бонни Фримэн;
— а также Кейт Миллс за превосходное редактирование;
— и Джейн Тернбулл, самого лучшего агента.
