— Как это странно: вдруг их найти, — в тон ей ответил я, — особенно такие корни. До сих пор не могу поверить, что я сын мистера Рейнса!

Она приподнялась и потянула меня к себе — я измерял шагами расстояние от окна до её кресла и как раз оказался рядом. Заглянула мне в глаза, провела ладонью по моей щеке и очень мягко сказала:

— Неважно, кто твой отец и какой он, главное, какой ты сам, Джарод!

— Всю жизнь я думал наоборот!

Меня беспокоили её бледность и проступающие синяки под глазами, и я заторопился закончить.

— Следующим, решающим шагом должно было стать появление на свет ребёнка, объединившего в себе гены Паркеров, Джемисонов и Барклаев. Нашего с тобой ребёнка, Мия! Дитя инцеста — так было задумано. Вероятно, идеологам проекта — твоему деду, а затем мистеру Рейнсу — казалось, что одного комплекта «генов свободы» будущим хозяевам мира недостаточно.

— Нашего с тобой? — она нахмурилась. — Но почему тогда мне говорили, что я могу родить от любого Паркера, если не от тебя, то…

— От Лайла? А это, как ты и думала, был изощрённый шантаж. Хотя, конечно, если бы ты… выжила, а я не нашёлся…

— Не продолжай, я поняла. С паршивой овцы хоть шерсти клок — они всё же заставили бы меня родить от Лайла!

Мия снова прикрыла рот ладонью и глубоко вдохнула, а у меня кровь застучала в ушах, но я не позволил себе поддаться эмоциям.

— Возможно, сначала они рассчитывали нас свести и поэтому способствовали нашему знакомству. Но потом, когда стало ясно, что я не смогу быть лояльным к Центру, планы поменялись. Полагаю, тебя выдали бы замуж за подходящего человека, а затем пошли по проторённой дорожке — имитировали бесплодие, твоё или твоего мужа, и подвергли искусственному оплодотворению…

— Выдали замуж?! Меня?! — изумилась Мия, — я похожа на женщину, которую можно выдать замуж?

— Ты никогда не умела давать отпор тому, кого считала своим отцом.

— Не умела, — горько согласилась она. — Папа… он, конечно, всё это знал?

— Разумеется. Однажды, перечисляя, на что можно пойти ради великой цели, мистер Паркер упомянул инцест. А ведь я уже тогда мог догадаться, что он имел в виду… Но, впрочем, мне кажется, реальная власть и реальные деньги интересовали его больше, чем «великие цели». Настоящий фанатик евгенической идеи, Мия — это мистер Рейнс. Наш с тобой ребёнок…

— …Наш с тобой ребёнок — главная цель его жизни! — подхватила она, кивая. — Результат усилий многих поколений Паркеров. Человек, который может всё. Телепат. Властолюбец без стыда и совести. Как ты сказал? Хозяин мира? Хозяева мира?

— Так сказал не я, а мистер Рейнс. Он очень болен, у него мало времени, но он надеется дожить до исполнения своей мечты и потому пошёл у меня на поводу. Пускай Дабл-Паркер уже не родится, но Паркер-Джемисон-Барклай — вот он, только руку протяни! Видимо, получив ребёнка, мерзавец попытается его клонировать. Но ребёнка он не получит, я тебе обещаю!

— Не получит, — твёрдо повторила Мия.

Она откинулась на спинку кресла, закрыла глаза и тягостно задумалась. Солнце уходит за горы, тревожные лиловые тени накрывают лужайку перед домом и озеро.

— Маленькая, тебе пора ложиться, — наконец, решаюсь я нарушить молчание.

— Не хочу! — отвечает она упрямо. — Я належалась на всю жизнь вперёд! Лучше помоги мне встать, и…

Конца фразы я не слышу — прочная вечерняя тишина вдруг разваливается от грохота подлетающего вертолёта.

У меня душа ушла в пятки, когда я услышала рокот! Если это Рейнс или Лайл… Если сюда пожаловал кто-нибудь из них, я просто не выдержу! Лучше совсем не дышать, чем дышать одним воздухом с ними!

— Отставить панику! — ровным голосом сказал Джарод, склонился надо мной и взял меня за плечи. — Мистеру Рейнсу, конечно, ужасно охота нас навестить, но он не сунется сюда в первые два месяца — так мы договорились! Ума на то, чтобы не посвящать в свою авантюру Лайла, я уверен, ему хватило.

Улыбнулся, чтобы меня успокоить, но его руки были напряжены, выдавая волнение. Мой лоб покрылся испариной.

— Ну что ты, Мия! Это всего лишь вертолёт — единственная здесь связь с внешним миром. Нашим тюремщикам привезли смену. И, надеюсь, прислали то, что я заказывал из лекарств и продуктов.

Всё стихло — вертолёт приземлился. Сейчас, сейчас за окном заскрипит инвалидное кресло, предвещая появление сипатого монстра! Минуты ожидания измотали меня, как целый тяжёлый день. Но ничего не случилось. Когда знакомый гул раздался снова, Джарод шагнул к окну, рассчитывая увидеть его источник. По разочарованной мине я поняла, что надежды не оправдались.

— Вертолётная площадка, вероятно, где-то в лесу с другой стороны дома. Завтра я попробую совершить разведку, — хмурясь, произнёс он. — Если, конечно, ты будешь хорошо себя чувствовать.

Я вспылила:

— Хватит обращаться со мной, как с немощной! Я буду отлично себя чувствовать!

— Господи, как же мне нравится, когда ты сердишься!

Он заискрился радостью и кинулся ко мне с поцелуями. Но в этот миг, заставив меня снова вздрогнуть, по дому разнёсся хрипловатый звон дверного звонка.

— Полагаю, принесли мой заказ, пойду его заберу.

Остаться ждать его здесь, в тёмной комнате, не зная, с кем он встретится на пороге и вернётся ли обратно?

— Я пойду с тобой!

Он вздохнул и, не споря, помог мне подняться. За дверью никого не было. На крыльце мы увидели большую запечатанную картонную коробку.

— Мой заказ — что я тебе говорил? Не бойся, Мия, не бойся. Всё хорошо. Мистер Рейнс не нарушит условий нашего соглашения. По крайней мере, пока.

Он обнял меня, я прижалась к нему всем телом. Страх постепенно ушёл. В загустевших сумерках смутно белели горы. Над озером поднимался туман. Кричала первая ночная птица. Упоительно вкусный воздух расправлял мои лёгкие и мою скукоженную душу.

Я выжила. Мы вместе. Мы спасёмся!

Когда под мою сорочку заползла влажная вечерняя прохлада и кожа покрылась мурашками, Джарод прошептал:

— А теперь — спать. И без возражений!

Он сидел рядом и держал меня за руки, когда я засыпала. Он сидел рядом и держал меня за руки, когда я проснулась. Только рубашка с закатанными рукавами на нём теперь была полосатая, вместо вчерашней однотонно-белой.

— Доброе утро! — сказала я и быстро добавила: — Никаких завтраков в постель! Я сейчас приму душ и приду на кухню… или где тут положено есть?

— В столовой в другом крыле, — он поцеловал мои пальцы. — Но мы можем позавтракать на террасе, уже совсем тепло. Давай, я покажу тебе ванную.

И протянул мне вышитый пёстрый халат, явно найденный в том же сундуке, что и моя сорочка.

— А ещё какая-нибудь одежда для меня имеется?

— Полный ящик «униформы» из Центра, — поморщился Джарод. — Я его даже не открывал. Хочешь, могу открыть.

Я вспомнила куцый серый балахон, пропахший потом и рвотой.

— Не надо!!!

— Вот и я так подумал. Есть гардеробные, оставшиеся, вероятно, от прежних хозяев. Мужчина был толще меня и ниже ростом, — он со смешком продемонстрировал штанину, вчера я не заметила, что брюки ему коротки, — но женская одежда, может быть, подойдёт тебе по размеру.

Ванная со старомодной чугунной чашей на бронзовых лапах, овальным зеркалом и узким окном оказалась столь же заброшенной, как и другие комнаты, какие я успела увидеть. Качественные и дорогие вещи середины двадцатого века, которыми, похоже, почти не пользовались — и везде не хватает каких-то мелких деталей! Например, коврика, занавески и вешалки для полотенец. Полотенца лежали на краю ванны. Кстати, совершенно новые и современные.

Собравшись с духом, я подошла к зеркалу и долго смотрела на своё отражение. Эту женщину я раньше не видела! И дело вовсе не в худобе. Не в провалившихся щеках. Не в ключицах, выпирающих, как металлоконструкции. Дело в выражении глаз и в линии губ. Похоже, с самой собой мне предстоит знакомиться заново.