Вряд ли можно считать простым совпадением, что португальская морская традиция в особом предании увековечила память о некоем острове в Атлантике, так называемой Антилии, на котором были расположены Семь. Городов. В главе XIV мы проследили исторический путь этого предания от мавров до карфагенян и иберо-финикийцев. Мы убедились также, что в этимологическом отношении корень слова Антилия является идентичным корню слова «Атлантида» и что оба эти топонима происходят от семитского корня «атл» и, вполне возможно, от финикийского имени собственного Атла.

Куба, по всей вероятности, представляет собой не только средневековую Антилию, но и — наряду с Испаньолой и Пуэрто-Рико — один из уцелевших обломков платоновской империи атлантов. Так как представляется вполне возможным, что Куба действительно была островной прародиной народов Центральной Америки, той самой, где находились легендарные Семь Пещер или Семь Городов, то, на мой взгляд, между этими, казалось бы, независимыми традициями существует самая прямая и непосредственная связь.

Я предполагаю, что мифы о сотворении мира и предания народов Центральной Америки могли сложиться еще во II или, в крайнем случае, I тысячелетии до н. э. и что они были известны древнейшим мореходам из античного мира, совершавшим плавания через Атлантику. Эти мореходы, возвращаясь к себе на родину, в Испанию или Северную Африку, привезли с собой эти абстрактные мифологические идеи, которые и сохранялись там на протяжении многих веков, прежде чем оформиться в легенду о Септе Цитадес (Семи Городах). А так как бытовало поверье, что Семь Городов расположены на острове Антилия, а столица платоновской Атлантиды была городом, поделенным на семь частей, становится понятным, почему топонимы этих мест так похожи по звучанию на «атлан» и его варианты — Тулан или Толан. Это слово, как отмечал еще аббат Брассор де Бурбур, переводится как «лежащий у края вод» или «посреди вод» — как нельзя более подходящее имя для большого острова, лежащего в открытом море.

Тот факт, что все эти, звучащие столь похоже, названия так или иначе относятся к одному и тому же острову, то есть Кубе, свидетельствует о некоем фонетическом переносе значения, вероятнее всего — посредством семитского корня «атл». Если это предположение верно, то это означает, что эти названия приобрели индивидуальную фонетическую и смысловую законченность лишь после того, как проникли в различные языки и были усвоены ими.

По пути на Кубу (главной целью моей поездки, естественно, было посещение острова Молодости) я хотел воспользоваться возможностью проверить на месте — не восходят ли хотя бы некоторые детали платоновской истории об Атлантиде конкретно к этому острову. Впрочем, я уже знал, что в этом отношении у меня были серьезные соперники, ибо незадолго до моей поездки на Кубу я узнал, что один ученый с мировым именем высказал такие же предположения относительно о. Испаньола. Я сразу же ощутил на своих плечах тяжесть подобной конкуренции. Я прекрасно понимал, что Испаньола действительно имеет весьма существенное значение для формирования предания об Атлантиде и с полным правом могла претендовать на титул сверкающей жемчужины островной империи Платона. И когда я все же решил отправиться на Карибские острова, стало ясно, что тем самым я вступаю в грозную битву академических светил, следствием которой может стать признание либо Кубы, либо Испаньолы тем самым местом, где находилась погибшая Атлантида.

В одном весьма примечательном докладе, адресованном в 1885 г. членам Королевского исторического общества в Великобритании, американский историк Хайд Кларк высказал предположение, что «главным центром», или островом, империи атлантов была Испаньола. В тот момент, когда он сделал это заявление, он, вероятно, и сам еще не сознавал всю его важность. Сегодня же мы совершенно уверены в том, что тремя островами «большой протяженности», которые древнеримский историк Марцелл именует уцелевшими обломками платоновской Атлантиды, являются три крупнейших острова Большого Антильского архипелага. Более того, жители центрального острова, посвященного Посейдону (который был богом-покровителем Атлантиды) и отождествленного Джеффри Эшем с Испаньолой, сохранили память о катастрофе и наводнении, в результате которых огромные пространства суши ушли под воду.

Помня об этом, я могу понять, почему на поиски доказательств версии о том, что остатком погибшей Атлантиды является именно Испаньола, была истрачена уйма денег. Это ставило Кубу в невыгодное положение еще до того, как заявил о себе мой оппонент — приверженец Испаньолы. И тем не менее я чувствовал, что располагаю неопровержимым аргументом. Американский географ Уильям X. Бэбкок давно предположил, что Антилия — это Куба. А так как Антилия — не что иное, как средневековый вариант названия Атлантида и оба эти слова происходят от корня одного и того же семитского слова, я понимал, что именно Кубу, а не Испаньолу, следует считать островом, имеющим первостепенный научный интерес.

Я помнил также и о том, что Антилия была легендарным Островом Семи Городов и что эхо этой традиции нашло отклик в легендах народов Центральной Америки, посвященных их мифической прародине, где находились Семь Пещер. Это место я также уверенно отождествлял с Кубой. Более того, столица атлантов, согласно преданию, состояла из семи частей, сходящихся к некоей центральной пещере, которая находилась в недрах «горы», окруженной водой. Это также представляет собой несомненный отзвук седмиричной символики, нашедшей свое отражение в креационистских мифах народов Центральной Америки.

Успев к этому времени основательно изучить геологию, географию, историю и топографию Больших Антильских островов, я чувствовал, что смогу опровергнуть любые аргументы в пользу версии «Испаньола — Атлантида». Однако, несмотря на всю уверенность в своих силах, во мне проснулось некое чувство, заставлявшее меня не торопиться с выводами. В самом деле, это ведь весьма рискованное занятие — пытаться провести прямые параллели между платоновским описанием Атлантиды в «Критии» и реальными островами в Атлантике. Множество исследователей уже пытались делать это, и все их попытки открыть Атлантиду неизменно заканчивались неудачей, ибо они принимали за чистую монету нарочито подробное описание столицы Атлантиды, приводимое Платоном. Кроме того, всегда сохранялся шанс, что либо я, либо мой оппонент-соперник выдвинет аргументы, не находящие подтверждения ни с географической, ни с исторической точки зрения и способные лишь еще больше запутать дело.

Оппонент мне попался, надо признать, грозный. В самом деле, он — крупнейший авторитет в своей области. Зовут его Эмилио Спедикато. Будучи профессором оперативных исследований (особая дисциплина в математике) в университете в Бергамо, Италия, он выступает с лекциями по теоретической физике в крупнейших университетах мира. Наибольшую известность принесли Эмилио его инновационные исследования в области механики, исторической хронологии и изучения воздействия столкновений с так называемым Аполлоном, или, точнее говоря, с различными объектами, пересекающими орбиту Земли. Чаще всего такими объектами становятся астероиды.

Труды Эмилио Спедикато, посвященные этой животрепещущей теме, принесли ему признание и уважение со стороны других основоположников этой области науки. В их числе следует назвать Виктора Клаба и Билла Напьера, а также выдающегося мыслителя и исследователя трансатлантических маршрутов Тура Хейердала, автора многих книг. Помимо трудов по изучению аполлонических объектов, Эмилио выдвигает поистине ошеломляющие теории происхождения звездных и планетарных систем, бросающие смелый вызов современной науке.

Учитывая все это, выступление столь авторитетного ученого с теорией о том, что о. Испаньола, один из Больших Антильских островов, и есть та самая платоновская Атлантида, само по себе выглядит достаточно экстраординарным. Как мы уже знаем, господствующая точка зрения академической науки на проблему Атлантиды заключается в том, что она являет собой память об острове Фера в Эгейском море или даже острове Крит, разрушенном в результате катастрофического извержения вулкана ок. 3450 лет тому назад. Если Спедикато удалось доказать обоснованность своих теорий относительно воздействия аполлонических объектов, то его утверждение о том, что Испаньола — это Атлантида, не вызвало особого энтузиазма.