Фра Ортега пришел к этим экстраординарным выводам, изучив изрядное количество документальных свидетельств современников. По его мнению,
«эти андалусийские искатели приключений прежде уже не раз отправлялись на поиски Антилии, ибо они были знакомы со всеми достижениями науки и навигации своего времени и активно пользовались ими. В высшей степени несправедливо было бы представлять их, как это делают многие и многие историки эпохи открытий, бедными невежественными рыбаками и еще более несправедливо — утверждать, что мастерство, проявленное ими во время плавания, объясняется их стремлением в последующем стать пиратами».
В поисках Семи Городов
В 1492 г., в том самом, когда Колумб отправился в экспедицию к берегам Нового Света, Мартин Бехайм, немецкий географ и навигатор (1459–1507) создал первый в мире географический глобус. Но, в отличие от современных глобусов, на первой пробной попытке Бехайма изобразить земной шар в целом отсутствовали три крупнейших материка — Антарктида, Австралия и Америка. Вместо них огромный сегмент, занимавший примерно треть глобуса, был заполнен грандиозным океаном, в котором тут и там красовались многие дюжины островов всевозможных форм, размеров и даже цветов. Для нас более важно, что на широте, расположенной чуть к северу от экватора и ближе к центру своего необъятного океана, Бехайм поместил уже знакомый нам прямоугольный остров Антилия, который по сравнению с несравненно более крупным островом Сипаньго, лежащим к западу от него, казался совсем крошечным. Следующее упоминание об Антилии — легенда, гласящая, что «в 1414 г. корабль из Испании без всякой опасности подошел вплотную к нему». Если это соответствует действительности, то в этом сообщении, видимо, сказалось убеждение моряков из Палоса, которые считали, что их предки открыли Антилию задолго до того, как Колумб высадился на Вест-Индских островах.
Надо признать, выглядит Антилия на глобусе Бехайма весьма заурядно. К тому времени стало общепринятым изображать ее на навигационных картах. Но для нас особенно важно, что остров овеян ореолом легенды, в которой говорится следующее:
«В лето 734 от Рождества Христова, когда вся Испания была завоевана язычниками (маврами) из Африки, на вышепоименованном острове Антилия, называемом Септе Цитаде (Семь Городов), поселился архиепископ из Порто (Португалия) с шестью другими епископами и иными христианами, мужчинами и женщинами, которые сумели спастись из Испании на корабле, захватив с собой коров, скарб и пожитки».
Что же на самом деле представляли собой эти Семь Городов, на которые ссылается Тосканелли в своем письме от 1474 г., и какое отношение они имеют к острову Антилия? Впервые «Септе Цитаде» упоминаются в связи с Антилией на так называемой Веймарской карте 1461–1462 гг. Однако наиболее раннее упоминание о легенде о Семи Городах, давшей мощный импульс различным португальским экспедициям на поиски Антилии в годы, предшествовавшие открытию Нового Света, приведено на глобусе Мартина Бехайма.
Любопытное сообщение о судне, достигшем берегов Семи Городов, приводит португальский историк Антонио Кальвао в своей книге «Открытие мира». Он пишет, что в 1447 г. некое португальское судно было унесено штормами в открытый океан и по воле случая пристало к берегу Семи Городов. Обитатели тамошних мест, говорившие по-португальски, спросили: «Неужели мавры до сих пор терзают Испанию?», имея в виду захват Испании и Португалии маврами из Северной Африки во времена бегства семи епископов. Далее Кальвао утверждает, что: «Боцман того корабля набрал на том острове немного песка и по возвращении в Лиссабон продал его одному золотых дел мастеру, и тот выплавил из этого песка изрядное количество золота». Свое сообщение Кальвао заключает следующей репликой:
«Нашлись люди, которые полагали, что острова, на которые волей ветра были занесены португальцы, были Антилией, или Новой Испанией, приводя убедительные доводы в пользу справедливости своего мнения, но я их опускаю, поскольку они не соответствуют моим задачам. Однако есть все основания согласиться с ними, что это и есть та страна, которую называют «Noua Spagna» («Новая Испания»)».
Естественно, что на поиски Антилии не замедлили отправиться и англичане. Так, в письме, полученном повелителями Кастилии и Арагона от испанского посланника в Англии и датированном июлем 1498 г., посланник сообщает, что «Торговцы из Бристоля на протяжении последних семи лет ежегодно снаряжали корабли, посылая их на поиски острова Бразилия и Семи Городов. Берегов каких именно земель достигли эти корабли, не сообщается, хотя венцом этих таинственных плаваний по повелению Британской короны стало повторное открытие в 1497 г. Северо-Западного канала венецианским мореплавателем Джованни Кабото, более известным под англицизированным вариантом своего имени — Джон Кэбот». Согласно документу, открытому в 1896 г., главным спонсором Кэбота был Ричард Америк, верховный шериф Бристоля, бывшего в те времена крупнейшим портом Англии.
Одним из хронистов, решившим записывать всевозможные обстоятельства, связанные с попытками найти Антилию и Семь Городов, был не кто иной, как Фердинанд Колумб, сын и биограф Христофора Колумба. Он не только включил письмо Тосканелли во введение к аннотированному дневнику своего отца, но и записал следующие сведения, касающиеся той же архаической традиции:
«Аристотель в своей книге «Об удивительном» рассказывает историю о том, как некие карфагенские торговцы совершали плавание через Атлантику к берегам весьма плодородного острова (о нем я хотел бы рассказать более подробно). Некоторые португальцы на своих картах называют этот остров Антилией, помещая его в другой район, нежели Аристотель; однако ни тот, ни другие не относили его далее чем на двести лиг (960 км) к западу от Канарских и Азорских островов. Они уверены, что это и есть Остров Семи Городов, заселенный португальцами еще в те времена, когда мавры отвоевали Испанию у короля Родриго, то есть в 714 г. А еще они рассказывают, что именно тогда семь епископов, погрузившись на корабли, покинули Испанию и вместе со своими слугами прибыли на этот остров. Здесь каждый из епископов основал город; а чтобы их приближенные не могли и думать о возвращении в Испанию, епископы сожгли корабли, снасти и прочее, что необходимо для навигации. Некоторые португальцы, распускавшие слухи об этом острове, утверждали, что туда отправились многие из их народа, но никто так и не вернулся назад».
Между тем, насколько мы помним, по утверждению Псевдо-Аристотеля (ок. 300 г. до н. э.), а также Диодора Сицилийского (ок. 8 г. до н. э.), остров в Атлантике был населен исключительно карфагенянами. На нем росли «леса всевозможных видов деревьев», имелись «судоходные реки», произрастали «всякие плоды и фрукты» и имелись местные жители. Мы вынуждены предположить, что примерно такими же сведениями располагал и отец Фердинанда, Христофор Колумб, перед отправлением в свое легендарное плавание, закончившееся открытием Нового Света. Впрочем, тот факт, что Фердинанд отвергает версию о том, что в Вест-Индии вообще мог существовать остров с «судоходными реками», вполне понятен. Мысль о том, что этот архипелаг мог быть открыт карфагенянами несколько тысяч лет тому назад, бросал тень на великое деяние его отца.
Далее Фердинанд утверждает, что «во время правления инфанта Дона Энрике Португальского [по всей вероятности — в 1447 г.; в таком случае его рассказ суть лишь повторение сообщения Кальвао] на остров Антилия прибыл португальский корабль, принесенный сюда штормами». Сойдя на берег, команда корабля сразу же… присоединилась к островитянам, отправившись на службу в церковь, но затем, опасаясь, что их могут задержать, ибо слухи об их прибытии постоянно ширились, португальские моряки вернулись на корабль и возвратились на родину. Рассказывают, что когда принц Генри Мореплаватель узнал об их путешествии на Остров Семи Городов, он приказал команде вновь отправиться на остров, где они все бесследно исчезли! Как и Кальвао, Колумб-младший сообщает нам, что песок, который моряки припасли для корабельной «топки», как оказалось, на добрую треть состоит из золота.
