— Отец, — сказал Адолин. — Для того чтобы Старая Магия подействовала на тебя, ты был должен поехать на Запад и искать ее. Ты действительно так сделал?

— Да, — пристыженно ответил Далинар.

Пробел в памяти, в котором скрывались воспоминания о жене, никогда не казался настолько понятным, как сейчас. Обычно он не обращал на него внимания, по вполне понятной причине. Она исчезла полностью, и иногда ему было трудно даже вспомнить, что когда-то он был женат.

— Эти видения никак не выстраиваются в одну линию с тем, что я знаю о Смотрящей в Ночи, — заметил Ринарин. — Мне она представляется каким-то видом могущественного спрена. Как только ты находишь ее и получаешь от нее награду — и проклятье, — она оставляет тебя в покое. Как давно ты искал ее?

— Много лет назад, — ответил Далинар.

— Тогда видения — не ее рук дело, — сделал вывод Ринарин.

— Согласен.

— Но что ты искал? — спросил Адолин, нахмурившись.

— Моя награда и мое проклятие — мои и только мои, сын, — сказал Далинар. — Подробности не имеют значения.

— Но…

— Я согласен с Ринарином, — прервал его Далинар. — Скорее всего, это не Смотрящая в Ночи.

— Великолепно. Но тогда почему ты завел об этом разговор?

— Адолин, — сказал Далинар, постепенно раздражаясь. — Я не знаю, что происходит со мной, вот почему. В этих видениях слишком много деталей, они не могут быть плодом моего ума. Но твои аргументы заставили меня задуматься. Я могу ошибаться. А возможно, ты ошибаешься, и это Всемогущий. Или вообще что-нибудь совсем другое. Мы не знаем, и вот почему мне опасно оставаться командующим нашей армией.

— И все равно, — упрямо сказал Адолин. — Мы можем пережить это.

— Нет, не можем, — сказал Далинар. — Раньше видения приходили во время сверхштормов. Но что будет, если приступ настигнет меня на поле боя? Или в другие моменты, не менее напряженные? — Именно поэтому он не разрешал Ринарину скакать в битву.

— Если это произойдет, — гнул свою линию Адолин, — мы справимся. А сейчас мы должны просто не замечать…

Далинар ударил рукой по воздуху.

— Не замечать? Я не могу не замечать такое! Видения, книга, чувства — они изменили во мне все. Как я могу править, если не могу следовать велениям совести? Если я останусь кронпринцем, то точно знаю, что буду делать… Либо я доверяю себе, либо ухожу. Я не могу переварить что-то промежуточное.

В комнате воцарилось молчание.

— И что мы должны делать? — спросил Адолин.

— Выбрать, — ответил Далинар. — И я уже выбрал.

— Уйти, послушавшись иллюзий, — сплюнул Адолин. — В таком случае ты позволяешь им править собой.

— У тебя есть идея получше? — спросил Далинар. — Ты сразу прибегаешь к отрицанию, Адолин, — дурная привычка. Пока ты не предложил ничего разумного.

— Почему? — сказал Адолин. — Я предложил не обращать внимания на видения и жить дальше!

— Я же сказал — разумного!

Они скрестили взгляды. Далинар изо всех сил старался сдержать гнев. Во многих отношениях они с Адолином были очень похожи. Они хорошо понимали друг друга, знали больные места каждого и умели по ним ударить.

— У меня есть идея, — сказал Ринарин. — А что если мы проверим, истинны видения или нет?

Далинар посмотрел на него.

— Что?

— Ты сказал, что в твоих видениях полно деталей, — сказал Ринарин, сложив руки на груди и наклоняясь вперед. — Что в точности ты видел сегодня?

Далинар заколебался, потом залпом допил вино. Сейчас он бы хотел опьяняющее фиолетовое вместо оранжевого.

— Чаще всего видения касаются Сияющих Рыцарей. В конце каждого эпизода кто-то — я думаю, один из Герольдов — подходит ко мне и призывает объединить всех кронпринцев Алеткара.

Адолин промолчал, но выглядел обеспокоенным; Ринарин тоже сидел тихо.

— Сегодня я видел День Предательства, — продолжал Далинар. — Сияющие сбросили с себя Осколки и ушли. Доспехи и Клинки… которые погасли, когда их покинули. Было так странно это видеть. — Он посмотрел на Адолина. — Если эти видения — фантазии моего ума, тогда я значительно умнее, чем всегда себя считал.

— Ты помнишь что-нибудь конкретное, что можно проверить? — спросил Ринарин. — Имена? Места? События, отмеченные в истории?

— В последний раз дело происходило в месте, которое называется Крепость Обожженного Камня, — сказал Далинар.

— Никогда не слышал о такой, — сказал Адолин.

— Крепость Обожженного Камня, — повторил Далинар. — Мне привиделось, что идет война. Сияющие сражались на линии фронта. Потом внезапно они отступили к крепости и побросали свои Осколки.

— Возможно, мы сумеем найти что-нибудь в истории, — сказал Ринарин. — Доказательство существования этой крепости или что Сияющие не делали того, что ты видел. Тогда мы точно узнаем, правдивы твои видения или нет.

Далинар обнаружил, что кивает. Ему и в голову не приходило попробовать проверить их, частично из-за того, что он с самого начала считал их правдой. И, как только начал сомневаться в них, решил держать их в тайне. Но если он узнает, что видит настоящие события… тогда по меньшей мере избавится от мыслей о сумасшествии. Это не решит ничего, но точно поможет жить дальше.

— Не уверен, — скептически заметил Адолин. — Отец, ты говоришь о временах до Теократии. Как мы сможем что-то найти в истории?

— Есть же рассказы из времен Сияющих, — возразил Ринарин. — Это не такое далекое прошлое, как эпоха Теней или времена Герольдов. Мы можем спросить Джаснах. Она вроде этим и занимается? Как Искательница Истины.

Далинар посмотрел на Адолина.

— Мне нравится мысль Ринарина, можно попробовать, а, сын?

— Может быть, — неохотно уступил Адолин. — Но мы не можем считать доказательством просто существование какой-то крепости. Быть может, ты где-то услышал об этой Крепости Обожженного Камня, и она замешалась в твои видения.

— Не исключено, — сказал Ринарин. — Но если отец видит обычные галлюцинации, тогда мы должны быть способны доказать, что часть из них — неправда. Мне представляется невозможным, что всякая деталь, которую он вообразил, взята из рассказов или истории. Какие-нибудь детали галлюцинаций обязаны быть чистым вымыслом.

Адолин медленно кивнул.

— Я… ты прав, Ринарин. Да, хорошая мысль.

— Мне нужна одна из моих писцов, — сказал Далинар. — Я продиктую ей видение, пока оно свежо в памяти.

— Да, — согласился Ринарин. — Чем больше деталей у нас будет, тем легче мы сможем доказать или опровергнуть видения.

Далинар скривился, отставил в сторону бокал и подошел к сыновьям. Потом сел.

— Кого мы используем для столь деликатного дела?

— У тебя очень много клерков, отец, — сказал Ринарин.

— И все они жены или дочери моих офицеров, — сокрушенно сказал Далинар.

Но как им объяснить?! И так достаточно больно обнажать свои слабости перед собственными детьми. Если же его офицеры узнают о том, что он видит, он еще больше падет духом. Быть может, придет время, когда он действительно расскажет все своим людям, но сейчас необходимо соблюдать осторожность. И самое главное — сначала он должен точно узнать, сумасшедший ли он, и только потом дать узнать об этом другим.

— Да, — кивнул Адолин, хотя Ринарин выглядел смущенным. — Я понимаю. Но, отец, мы не можем позволить себе ждать возвращения Джаснах. Может, она вернется завтра, а может, через много месяцев.

— Согласен, — сказал Далинар со вздохом. Нечего делать. — Ринарин, пошли гонца к твоей тете, Навани.

Адолин поднял бровь.

— Отличная мысль. Но мне казалось, что ты не доверяешь ей.

— Я знаю, что она умеет держать слово, — возразил Далинар. — И хранить доверенную ей тайну. Я рассказал ей о своем плане отречься, и она не рассказала никому.

Навани умела хранить тайны. Намного лучше, чем женщины его двора. Он доверял им, до определенной степени. Однако человек, взявшийся хранить такую тайну, должен быть исключительно осторожен в своих словах и мыслях.