Когда Сэди Толофф получила по электронной почте сообщение от анонима, взявшего на себя ответственность за взрыв, все начали орать как ненормальные, стараясь перекричать друг друга. Директор ФБР требовал немедленно оцепить университет и эвакуировать весь район Колледж-Парк. На Манхэттене им повезло — тревога оказалась ложной. Результаты анализов пришли из лаборатории Толофф в Детрике пятьдесят минут назад. Пацана с Таймс-сквер зарядили амидом лизергиновой кислоты, одним из первичных психотропных алкалоидов, выделяемых узумаки. Однако алкалоид, обнаруженный в организме юноши, был фармацевтического качества, скорее всего его вводили шприцем. Все генетические маркеры свидетельствовали, что это не гриб. Парень не инфицирован узумаки. Он будет жить. Инцидент на Таймс-сквер — не более чем хитроумный отвлекающий маневр.

В ЦРУ, изучив сводку на загадочную азиатку, предположили, что она имеет отношение к ультранационалистической антияпонской группировке вроде «Солнечного света 731» или «Черного меча». Радикалы в Китае пришли в бешенство, когда Соединенные Штаты отказались выдать Хитоси Китано правосудию как военного преступника. Цээрушники считали, что она разыгрывает спектакль, пытается привлечь внимание общественности.

Соломона их доводы не убедили.

Внутри здания он встретил начальника местной пожарной команды и контуженого директора корпуса. В главном атриуме — бедлам. Деревянные обломки, битое стекло, стулья, куски перил и труб рассыпаны по земле. Один из стеклянных окон-фонарей разбит вдребезги. Главный пожарный поманил их за собой:

— Заряд был установлен вон там.

Соломон вошел в помещение и двинулся прямиком к эпицентру взрыва, выискивая взглядом среди обломков предмет, о котором говорилось в сообщении электронной почты. Начальник пожарной команды попутно посвящал его в подробности. Как удалось установить, взрывчатка была замаскирована под кусок трубопровода. К счастью, студент, который ее заметил, выжил, хотя и лишился руки и обоих глаз. Он сообщил, что труба начала издавать странный звук. Очевидно, подрыв осуществляли дистанционно.

Но Соломона интересовало не устройство бомбы, а другой предмет, который пока никто не успел заметить, потому что его засыпало обвалившейся штукатуркой. Он лежал и поблескивал в лучах фонариков спасателей именно там, где, согласно сообщению, и должен был находиться.

Чертов латунный цилиндр!

Мэгги начала догадываться, каким способом Fusarium spirale удалось превратить в смертельное биологическое оружие.

Во время Второй мировой войны генетика только-только зарождалась. До экспериментов Херши-Чейз с бактериофагом Т2 в 1952 году не было уверенности, что ДНК несет в себе генетическую информацию. Даже при сегодняшних технологиях сплайсинга и дайсинга геномов создание генетически модифицированного организма остается невероятно трудной задачей.

Зато ученые отряда 731 сумели найти хороший образец.

Fusarium spirale вел себя относительно безобидно, пока обитал в кишечнике, но становился страшно агрессивным, попадая на растущую кукурузу. Чтобы превратить его в чудовище, достаточно внести беспорядок в его генетическую программу — выключить пару генов и включить пару других, чтобы выделял токсины в организме человека, а не на кукурузе. Догадка потрясла Мэгги. Человек носил внутри себя целый завод химического оружия и собственную смерть.

Теперь Мэгги смогла проследить весь путь до конечного продукта. Очевидно, японские ученые вызвали мутации, используя химикаты или радиацию, потом испытали полученные образцы на людях. Отобрали наиболее токсичные, вывели штамм. Безжалостным садистам, готовым испытывать яды на живых людях, биотехнология ни к чему.

Мэгги почувствовала, как рассеивается облако тумана, окружавшее образ деда, как складываются в понятную картину разрозненные кусочки мозаики. Лиам приехал в Детрик вскоре после окончания войны. Он сам никогда не распространялся о своей работе, но кое-что удалось выудить из бабки Эдит. Мэгги много времени проводила с Эдит в последние месяцы ее жизни и любила слушать бабушкины рассказы о прошлой жизни. Они отвлекали Эдит от болей, которые та испытывала в процессе лечения. По ее словам, Лиам сам настоял на переезде в Мэриленд, желая продолжить работу в Кэмп-Детрике. «После войны его как подменили, — рассказывала бабушка. — Ему начали сниться кошмары. Хлебнул, должно быть, лиха! Страшно себе даже представить!»

Теперь Мэгги была готова поспорить, что в своих кошмарах дед видел Fusarium spirale.

«Бум! Бум!» Мэгги подскочила от звука гулких ударов. Кто-то лупил во входную дверь.

Она двинулась в сторону приемной. Может быть, Джейк?

«Бум!»

Но почему он сначала не позвонил?

Мэгги остановилась, достала телефон и откинула крышку. На главном дисплее нет символа сообщений. Она нажала кнопку хранилища голосовой почты и с удивлением обнаружила, что ей звонили семь раз. Все звонки от Джейка и поступили за последние полчаса. Почему тогда она не услышала сигнала? Наверное, какая-то неполадка.

Удары в дверь стали громче и раздавались теперь непрерывно: «Бам-бам-бам!» Мэгги, радуясь, что все-таки не отказалась от оружия, вытащила пистолет Влада.

— Джейк? — позвала она из приемной, стоя перед входной дверью и направляя на нее пистолет. — Это ты?

Удары прекратились.

Наступила мертвая тишина. Сердце неистово колотилось.

Мэгги заставила себя подойти к окну. На стоянке ни одной машины.

Она прислонилась к стеклу, пытаясь разглядеть площадку с другой стороны входной двери, но под таким углом ничего нельзя было увидеть. Поле зрения перегораживала оконная рама.

Внезапно из-за двери раздался голос:

— Мам?

— Дилан?

В ответ — молчание.

— Дилан?!

Мэгги быстро открыла засов и повернула ручку. В голосе сына прозвучал испуг, даже ужас.

Дверь распахнулась ей навстречу, ударив в грудь. Мэгги даже не поняла, каким образом оказалась лежащей на спине, оглушенная, с потолком перед глазами. Затылок разламывался от боли. Правая рука подвернута и зажата под туловищем. Мэгги тряхнула головой, чтобы прийти в себя, приподнялась.

Прямо перед лицом, дюймах в шести — не более, она увидела направленный ей в лоб ствол.

Джейк остановил машину у обочины дороги, ведущей к гербарию, не доезжая до здания добрых двести ярдов. Взял с пассажирского сиденья «беретту», снял с предохранителя.

Бывший солдат подбежал к корпусу сбоку, чтобы его не увидели из входной двери. Он подошел к ней вплотную, сердце чуть не выскакивало из горла. Дверь была приоткрыта.

Мэгги не оставила бы дверь открытой.

С бешено бьющимся сердцем Джейк протиснулся через дверной проем в приемный зал, водя пистолетом по сторонам, готовый открыть огонь. Оружие всегда поднимает ставки в игре. Раз уж показал, что у тебя в руках орудие смерти, изволь применить его, когда понадобится.

В помещении — ни души, телефонная трубка снята с рычага.

С другой стороны приемной, за армированной металлической дверью, начинался собственно гербарий с рядами стеллажей. Туда трудно проникнуть незамеченным — с таким же успехом можно нарисовать на груди знак мишени.

Но ничего не поделаешь. Другого пути нет.

Джейк осторожно приоткрыл дверь. Главное освещение выключено, свет поступает лишь из задней части комнаты. Четыре ряда коричневых стеллажей, напоминающих костяшки домино, высотой семь футов и четыре в ширину. Стерлинг напряг слух, потом шагнул внутрь. Заняв позицию за ближайшим шкафом слева, он постарался успокоить и выровнять дыхание. Если кто-то прятался внутри, он не мог не услышать Джейка. Лучше прикинуться дурачком.

— Мэгги, ты здесь?

Никто не ответил.

— Мэгги?

Откуда-то из середины комнаты послышался шелест. Джейк выглянул из-за стеллажа, пистолет наготове, палец на спуске. Он заметил в темном проеме между стеллажами человеческую фигуру.