Перекрикивая шум лопастей, Толофф деловито доложила:

— Контейнер для опасных материалов с тройной герметизацией содержит образцы крови, слюны и кала, взятые у жертвы с Таймс-сквер, а также пробы воздуха на предмет обнаружения спор. Индивидуальные контейнеры запечатаны внутри камеры из молибденовой стали, способной выдержать любой удар, кроме разве что ящерного взрыва. Если вертолет упадет, герметичность камеры не нарушится, что бы ни случилось. — Сэди махнула в сторону четырех человек, несущих контейнер: — Двое из НИИ инфекционных заболеваний сухопутных войск и двое из моей команды в МСХ. — Она нахмурила брови. — Вояки считают спецов по сорнякам чуть ли не пидорами. Простить не могут, что командовать парадом назначили не их.

Данн кивнул. НИИ инфекционных заболеваний СВ США занимался смертельными для человека патогенами вроде оспы и лихорадки Эбола. Министерство сельского хозяйства боролось с завезенными извне патогенами растений. Им редко доводилось взаимодействовать, однако узумаки затрагивал интересы обеих организаций.

— До драки пока не дошло? — спросил Данн.

— Все только начинается. Кровь еще прольется.

— Ты выглядишь измученной.

— Со мной все в порядке. Но я буду себя лучше чувствовать, когда прибудем в Детрик. — Сэди потерла лоб ладонью. — Что творится, Лоуренс? Сначала эта сумасшедшая убила Коннора, потом вколола нечто чертовски похожее на узумаки японскому мальчишке и выбросила его на Таймс-сквер. Где она взяла препарат?

— Понятия не имею. Мы пока не установили, кто она такая. Ее могли подослать китайцы, но действий в одиночку тоже нельзя исключить.

— Зачем ей было убивать Коннора?

— Старик многое знал об узумаки. Может быть, она хотела вырвать информацию под пыткой — как правильно использовать препарат, какие у нас есть меры защиты.

Толофф покачала головой:

— Это невероятно! С внучкой Коннора кто-нибудь говорил?

— Ты с ней знакома?

— Мир грибников невелик. Мы все друг с другом знакомы.

— К сожалению, мы ее пока не нашли. Она уехала из дома сегодня утром, и с тех пор ее никто не видел.

К ним подошел пилот.

— Разрешите обратиться? Вылет через две минуты.

Данн взглянул на разгоняющийся вертолетный ротор. Надо бы сесть и подумать в спокойной обстановке, без телефонных конференций и планерок, только где взять время?

— Сколько времени займет полет?

— Примерно полтора часа. Полетите с нами?

Джейк быстро ехал по дороге, огибавшей университетский городок. Присыпанные снегом улицы и дорожки непривычно безлюдны, на въездах — посты полиции. Обычно в это время — двенадцать минут девятого — уже начинались первые лекции.

Джейк продолжал путь на восток по шоссе номер 366 мимо университетских садов с ровными рядами яблонь. Иней разрисовал поля узорами, белые ветки сверкали в лучах фар. Пасторальная красота навевала умиротворенность, словно утро ничем не отличалось от других.

Рядом на месте пассажира сидела Мэгги со светящимися грибами на коленях. Вид — деловитый, сосредоточенный и целеустремленный, но в то же время отстраненный, словно вокруг нее выросла невидимая стена.

Сзади Влад Глазман держал в правой руке забытый кусок фруктового пончика. Влад всегда садился на заднее сиденье по причине, которую либо не мог, либо не хотел объяснить. Десять минут назад Джейк буквально выволок его из постели, налил в стеклянную банку чуть теплого кофе, который нашел на плите, и схватил из холодильника пончик. Влад, мягко выражаясь, не любил вставать рано, и, чтобы прийти в себя, ему требовались лошадиные дозы кофеина и сахара. Он наотрез отказывался читать утренние лекции. Подъем раньше одиннадцати утра в его глазах приравнивался к преступлению.

Джейк подождал, пока Влад подзарядится и нейроны в мозгу приятеля заработают на полную мощность, после чего рассказал об открытии.

Влад промолчал, казалось, целую вечность. Наконец он проглотил остатки кофе и наклонился вперед.

— Если я все понял правильно, это Коннор рассказал тебе о японском супероружии, как там его…

— Узумаки.

— Вот-вот. Гриб, способный погубить весь мир, спрятали в маленьких латунных цилиндрах и раздали семерым японским воякам.

— Все верно.

— И тут вдруг лично тебе звонит Данн и заводит — ты совершенно уверен — разговор об узумаки. Однако ты ни сном ни духом не упоминаешь в разговоре с ним о других грибах — светящихся. Тех, что вы нашли под кучей камней.

— Тоже верно.

— Новый гриб, возможно, содержит тайное сообщение в своем геноме. — Влад облизал с пальцев остатки фруктового желе. — С ума сойти. Не история, а часы с кукушкой.

— Влад, кончай. Эта женщина пытала Лиама, чтобы тот все рассказал.

— Знаю, знаю. Но он спрыгнул с моста и ничего не выдал. — Русский ученый потер виски ладонями. — И ты во все это веришь? На полном серьезе?

— Да.

Влад сделал глубокий вздох и качнул головой:

— Тогда я тоже верю.

Джейк и Мэгги не хотели втягивать Влада, но не могли обойтись без помощи человека, имеющего выход на генетическую лабораторию. Кампус оцепили, и доступ к Корнелльскому центру биоресурсов, где Мэгги обычно производила секвенирование ДНК, был закрыт. Джейк вовремя вспомнил, что Влад однажды упоминал о приятеле с генетической лабораторией на дому.

— Помните, что мой знакомый из Агентства по сокращению военной угрозы говорил о стычке между Данном и Коннором? — произнес с заднего сиденья Влад. — До него дошли слухи о секретных разработках биологического оружия в НИИ инфекционных заболеваний СВ США и Министерстве сельского хозяйства. О них знал лишь очень узкий круг лиц. Теперь все сходится. Вот почему Коннор так разбушевался. Должно быть, создавали какой-нибудь комплекс мер противодействия.

— Зачем Лиаму было волноваться по этому поводу? — спросила Мэгги.

— Ясно зачем, — ответил Влад. — Твой дедушка еще в пятидесятые годы открыл закон Коннора — принцип оборонной асимметричности. Изобретение средства защиты равняется созданию оружия.

— Что-то я не понимаю.

— Во время вьетнамской войны мы, то есть вы, американские военные, собирались тайно использовать в Лаосе бациллы оспы. Спросите, почему? Американцам делались прививки, а северным вьетнамцам нет. Оспа являлась эффективным оружием, потому что у нас имелось средство защиты, которого не было у вьетнамцев.

— Точно так же дело обстояло с узумаки, — подхватил Джейк. — До появления пенициллина в Японии японцам ничего не угрожало. А вот американцам узумаки нес погибель. Потом пенициллином стал пользоваться весь мир, и узумаки стал одинаково опасен для всех.

— Правильно! — воскликнул Влад. — Но если бы наши ученые в Форт-Детрике нашли противоядие…

— …то по закону Коннора узумаки снова превратится в оружие, — закончил Джейк. — На этот раз мы бы контролировали его применение до тех пор, пока, разумеется, оставались единственными в мире владельцами противоядия.

— Идеально! Шах и мат!

Мэгги покачала головой:

— Это же чистое безумие! Неужели Лиам всерьез опасался, что США способны применить биологическое оружие?

— Еще как опасался! — с жаром сказал Влад. — Коннор наблюдал за развитием событий с пятидесятых годов до наших дней. И не только во Вьетнаме. Один из планов вторжения на Кубу предусматривал боевое применение ботулина. В те дни председатель Объединенного комитета начальников штабов Лайман Лемницер агитировал за этот вариант, как записной сумасшедший. Существовал также план заражения гидрокостюма Фиделя Кастро ядовитым грибком. Оперативные наработки исчислялись сотнями.

— Все это происходило десятилетия назад, — возразила Мэгги.

— В мире все движется по кругу. Сильные ослабевают. Слабые набирают силу. Напуганные люди неразборчивы в средствах.

— Но у кого сегодня достанет мощи, чтобы напугать нас до такой степени?

— Если глядеть глазами Лоуренса Данна, то у Китая, — возразил Джейк. — Данн — параноик с правым уклоном. Вся его репутация основана на китайской угрозе. Он убедил половину администрации, что к 2015 году китайцы превзойдут нас в военной сфере.