Ответ напрашивался сам собой — она искала то же самое, что и Лиам.

Резкий щелчок заставил Мэгги вздрогнуть всем телом. Но это всего-навсего включился обогреватель. Мэгги не могла избавиться от чувства, что за ней следят, но приписывала его избытку адреналина или боязни. Подержав в руках пистолет Влада, она отложила его в сторону.

«Не пугайся, подруга, займись делом», — приказала она себе.

Мэгги прочитала описание Fusarium spirale. Гриб водился на севере Бразилии, поражал кукурузу и питательную среду других злаков. Вырабатывал сильные микотоксины: обычный фумонизин под названием В1, нефротоксин, поражающий почки, и еще один, похожий по составу на ЛСД, который находят в Claviceps, или спорынье. При попадании в организм микотоксины вызывали ряд симптомов — от маниакальности и галлюцинаций до закупорки кровеносных сосудов в конечностях, которая приводила к гангрене. Местные фермеры как один боялись даже подойти к «спиральке».

Гриб действительно был вреднющий, но не страшнее десятка других похожих видов, способных вырабатывать микотоксины. Что же в нем такого особенного? По словам Джейка, Лиам считал узумаки самым опасным патогеном, с которым он когда-либо сталкивался. Откуда взялись его смертоносные качества? Как японцы умудрились изменить природу грибка, если в то время о генетике никто даже не слышал?

Порыскав в базе данных, она нашла первую подсказку. Fusarium spirale оказался необычным субчиком, он обладал способностью к диморфии. Диморфические грибы могли существовать в двух совершенно разных морфологических состояниях, проявлять себя в совершенно непохожих друг на друга фенотипах наподобие гусеницы и бабочки. Глядя на них, ни за что не скажешь, что они относятся к одному и тому же виду.

В зависимости от среды Fusarium spirale мог быть спиралью, которая поражала и поедала кукурузу на полях. Эта форма гриба производила токсины, отпугивающие врагов, и размножалась половым путем, выпуская в воздух миллиарды спор, которые потом разносило ветром и осадками.

Вторая форма была намного проще — одноклеточный дрожжеобразный организм. Он быстро рос в жаркой, влажной среде — например, в организме теплокровных млекопитающих. Поселялся в пищеварительном тракте людей и птиц и был бесполым, размножаясь простым делением. Несмотря на быстрый рост, грибок оставался относительно безвредным и не выделял ядовитых токсинов, которые присутствовали в спиральной форме, потому что преследовал простую задачу — путешествовать внутри носителя, не вызывая дискомфорта, пока не появится возможность покинуть хозяйский организм с фекальными массами и начать новый жизненный цикл в спиральной форме.

Мэгги, рассматривая картинки спиралевидных образований, попыталась составить в уме полную картину. Как все-таки японцам удалось превратить этот гриб в оружие?

Диморфизм. Две формы. Одна смертельна, другая нет. В голове зашевелилась мысль, начатки понимания того, каким образом обычный грибок превратили в безжалостного убийцу.

Мэгги решила рискнуть и позвонить Сэди Толофф. Номер нашелся в старой потрепанной записной книжке, которую она, к счастью, не выбросила. Последний раз они встречались несколько лет назад на конференции в Торонто. Тем не менее Мэгги решила довериться коллеге.

Женщина открыла крышку мобильника и набрала номер. После первого же звонка связь оборвалась.

Она нажала отбой и попробовала еще раз. Ничуть не лучше. Что происходит с чертовой связью? Может быть, сеть перегружена из-за событий в больнице?

Мэгги попыталась дозвониться с обычного телефона в приемной. На этот раз после четырех сигналов линия переключилась на голосовую почту.

Мэгги оставила короткое сообщение:

— Это Мэгги Коннор. За меня не беспокойся. Все еще не могу поверить, что Лиам погиб. Мне нужно поговорить с тобой о Fusarium spirale. Перезвони, я все объясню.

Она повесила трубку. Обогреватель побурчал и отключился. В помещении стало тихо, как в склепе.

Внезапно Мэгги почувствовала себя страшно одинокой. Хоть бы Джейк вернулся поскорее!

В лаборатории Харпо царил хаос. По столам были разбросаны использованные наконечники пипеток и секвенирующий гель. Влад с Харпо закончили полимеразную цепную реакцию и теперь с помощью геля Сэнгера рассчитывали цепи. Они использовали обратную транскрипцию — технологию двадцатилетней давности. Джейк представлял себе порядок действий, но наблюдать за самими действиями не то же самое. Все равно что сидеть в старой монтажной комнате Голливуда с кусочками пленки, развешанными по стенам, следя за тем, как режиссер с помощником пытаются вылепить сюжет из отдельных кадров.

Влад уронил кювету и выругался по-русски.

Джейк заметил, что, несмотря на внешнее спокойствие, коллег буравят сомнения.

— Что-нибудь случилось?

— Немного напортачили, — ответил Харпо. — Удалось получить всего лишь фрагмент. Но мне кажется, я знаю, в чем загвоздка. Необходимо понизить температуру циклирования.

— Долго еще?

— По крайней мере час.

Джейк в раздражении расхаживал по дому. Он остановился у окна в задней части дома, посмотрел на лес, который подступал к самому двору. По участку бродила старая красавица гончая, собака с огромными ушами и черными пуговицами глаз. Она остановилась перед будкой с именем Дюк, написанным поверх входа, вздернула хвост и посмотрела на Джейка. Гавкнув для приличия, собака села и принялась чесать ухо задней ногой.

Интересно, подумал Джейк, разыскивает ли его АНБ. Ему заказали место на рейс из Итаки, самолет улетел несколько часов назад. Если проверить голосовую почту на домашнем телефоне, наверняка обнаружатся сообщения с требованиями объяснить, куда он запропастился. Джейк решил пока не проверять, подождать еще немного.

По правую руку в стеклянном шкафу хранилась коллекция оружия Харпо. В основном охотничьи ружья, но военные штучки тоже имелись. Джейк узнал по гладким очертаниям винтовку «М16» и чуть ниже пистолет «М9» в черной кобуре. Перед ним был гражданский вариант личного оружия, которое Джейк носил на боку во время армейской службы. Пистолет так и остался у него — лежал на самой верхней полке в кладовке его квартиры. Джейк доставал его каждые несколько месяцев, чистил и смазывал, не потому, что собирался им воспользоваться, но просто из присущего солдату уважения к оружию.

Всего три дня назад жизнь шла своим чередом. Три дня назад он проверял контрольные и подумывал, как выкроить часок для спортзала. Он мог зайти к Лиаму в лабораторию. Окажись там Дилан, они с мальчиком могли бы придумать новый трюк для ползунчиков. Но теперь Лиам мертв, замучен теми самыми ползунчиками, а Джейк находился в биолаборатории на чьем-то дворе и ждал, когда парень по прозвищу Харпо с прической, напоминающей клоунский парик, расшифрует последнее сообщение старого профессора, сообщение, спрятанное в геноме гриба, оставленного под кучкой камней в лесу.

Джейк достал телефон и позвонил Мэгги. После шести гудков включилась голосовая почта. Он наговорил сообщение и снова позвонил. Не отвечает. Какого черта?! Он говорил с Мэгги всего полчаса назад, она похвасталась успехами, сказала, что нашла в дневниках Лиама запись, которая явно связана с узумаки. Куда она могла уйти?

Позвонив в справочную службу, он узнал рабочий номер Мэгги. После четырех гудков аппарат тоже переключился на голосовую почту. Чей-то еще женский голос сообщил, что он попал в гербарий Корнелльского университета, и предложил различные варианты связи. Джейк набрал «ноль» и оставил еще одно сообщение с просьбой незамедлительно перезвонить.

Черт! Где она может быть? И если покинула гербарий, почему не позвонила? Наверное, что-то случилось. Может быть, она дома?

Он позвонил в Ривенделл.

Никто не ответил — ни автоответчик, ни голосовая почта.

Что происходит? Ведь соседка Мэгги Синди должна быть дома, присматривать за Диланом.