Первые и последние буквы образуют две короткие генетические последовательности.

Это же праймеры — начало и конец генетической цепи!

Мэгги завороженно смотрела на светящиеся грибы. Лиам спрятал сообщение в грибах — в этом не оставалось никаких сомнений. Он зашифровал послание в их геноме.

Джейк проснулся на диване одетым, его разбудил звонок телефона. Заснул, как провалился в черную дыру, где не было места сновидениям. Рука нащупала мобильник на кофейном столике. Шесть тридцать утра. Джейк узнал номер, но код города — 202 — означал, что звонили из Вашингтона.

— Алло?

В трубке раздался женский голос:

— Профессор Стерлинг? Не кладите трубку. С вами через минуту будет говорить заместитель советника по национальной безопасности.

Секретарша отключилась.

Лоуренс Данн? Вундеркинд от внешней политики, один из немногих предсказавший и быстрый развал СССР, и не менее быстрый подъем Китая? Джейк встречался с Данном всего лишь раз, на приеме научного совета Министерства обороны, незадолго до того, как последнего назначили замом советника по нацбезопасности. Данн умел себя подать, производил впечатление исключительно умного человека, но Джейку он все равно не понравился. Опыт бывшего военного подсказывал, что гражданских лиц в составе органов национальной безопасности легко заносило в опасную сторону. Людям, которым не доводилось порезаться самим, нельзя доверять жонглировать ножами над головами других. Данн был из числа таких жонглеров.

— Профессор Стерлинг?

— Слушаю.

— Лоуренс Данн. У меня сейчас дел невпроворот, так что не будем ходить вокруг да около. Вы работали бок о бок с Лиамом Коннором, верно?

— Да.

— Он когда-либо упоминал о человеке по имени Хитоси Китано?

— Это тот, что миллиардер? Нет. А что?

Наступило молчание.

— Нужно, чтобы вы приехали в Форт-Детрик. Не откладывая.

— Зачем?

— Сейчас нет времени на объяснения. Наш сотрудник позвонит и организует ваше прибытие.

— Хорошо, но зачем такая…

— Профессор Стерлинг, я тороплюсь, но хотел бы лично подчеркнуть один момент. На сегодняшний день любые беседы между вами и Лиамом Коннором являются секретными сведениями, которые надлежит обсуждать только с уполномоченными на то лицами. Вам понятно?

В дверь Джейка постучали. Он двинулся к ней, прижимая телефон к уху.

— Я бы не сказал, что мне все понятно. Почему вы…

— Прошу вас, профессор, не спорьте. Мы все обсудим при личной встрече.

Звонивший отключился.

Джейк открыл дверь.

На пороге стояла Мэгги, в руках — инструкции к поиску «почтового ящика» и деревяшка со светящимися грибами. Она устала, замерзла и была напугана.

— Мне нужна твоя помощь, — сказала она.

Сопровождаемый компанией агентов секретной службы и личных секретарей, Лоуренс Данн небрежно кивнул офицеру нью-йоркской полиции. Полицейские оцепили несколько кварталов вокруг больницы «Бельвю», от Второй авеню на востоке до Ист-ривер на западе и от 25-й улицы на севере до 30-й — на юге. Часы на смартфоне показывали 06:49. Лучи восходящего солнца высветили верхние этажи небоскребов Мидтауна. Данн только что прибыл из муниципалитета. Мэр, его люди и Управление по чрезвычайным ситуациям делали все возможное, чтобы не допустить паники и подготовиться к наихудшему варианту развития событий. Данн сбежал из мэрии, как только предоставилась возможность.

По пути в больницу он позвонил Стерлингу. По рекомендации Данна, после его стычки с Коннором два года назад, ФБР приглядывало за стариком, на случай если тот кому-нибудь проболтается об узумаки. Против него не обнаружилось никаких улик, но прогнозы подсказывали, что наиболее вероятным доверенным лицом старого профессора мог стать Джейк Стерлинг. Данн понадеялся, что истину можно будет узнать позже, когда Стерлинг прибудет в Детрик. Оставалось установить, где находится второе лицо, кому Лиам Коннор мог доверить тайну, — Мэгги Коннор.

Через квартал возник еще один, более плотный заслон, на этот раз из военных. Яркий свет прожекторов превратил раннее утро в полдень. Отряд реагирования на химические и биологические инциденты действовал точно по инструкции — перекрыл доступ в больничную палату, установил воздухонепроницаемый шлюз и ввел карантин на остальной территории больницы. Комплекс оперативных мер, призванный остановить распространение узумаки, был внедрен в основном стараниями Данна. Шесть лет назад, до того как он начал работать в Совете национальной безопасности, правительство не принимало угрозу узумаки всерьез. Грибок держали под замком, и в 1972 году, когда Никсон отказался от применения биологического оружия, споры запечатали в контейнере. В 1979 году Джимми Картер упрятал их еще дальше, передав контейнер в руки женщины — Франсез Латтерелл, похоронив его в Министерстве сельского хозяйства, организации, решавшей сугубо гражданские задачи. Последние двадцать лет споры хранились в охлажденной герметичной стальной камере.

После настойчивого лоббирования со стороны Данна, других политических тяжеловесов и группы ведущих экспертов по биологическому оружию печати с камеры сняли, и началась вторая жизнь узумаки. В лаборатории четвертого класса, самой надежной среди тех, что использовались специалистами по сорнякам из МСХ, на основе грибка вывели культуру и секвенировали ДНК. Узнав об этом, Коннор пришел в бешенство. Он ворвался в кабинет Данна, накричал на него, обозвал систему контрмер ящиком Пандоры. Если об этом пронюхают китайцы, разойдутся не на шутку. Узумаки способен вызвать гонку биологических вооружений между двумя державами, еще более шизоидную, опасную и разрушительную, чем гонка ядерных вооружений с Советами несколько десятилетий назад.

Коннор ошибался. Китайцам нельзя верить — в этом Данна никто не мог разубедить. Программа срочных мер противодействия — виртуозный ход. Две из семи японских субмарин с цилиндрами узумаки на борту так и не были обнаружены. Одна, по некоторым сведениям, затонула на недосягаемой глубине где-то между Гавайями и Калифорнией, но куда делась вторая, никто не знал. И неизвестно еще, что китайцы раскопали на территории отряда 731. Достаточно обнаружить одну-единственную уцелевшую спору. Вырастить из нее гриб — не уран обогащать: для этого не требуются ни высокотехничные центрифуги, ни импортированный урановый концентрат, ни макеты гражданских предприятий для обмана наблюдения со спутников. Китайцы могли давным-давно воссоздать узумаки. Может статься, что Америка будет пребывать в полном неведении вплоть до того дня, когда препарат пустят в действие. Китайцы способны передать его Северной Корее, Северная Корея загнать Аль-Каиде, а те — выпустить в крупном американском городе.

Это может стать крупнейшей — и последней — для человечества террористической атакой!

Данн спешил к вертолету, лопасти которого уже начали вращаться. Свита по его приказу приотстала. Вертолетную площадку устроили прямо посреди шоссе. Машину заправили и подготовили к полету в Форт-Детрик. Воздушное пространство в радиусе пятидесяти миль по маршруту следования очистили от всех летающих объектов и на прикрытие подняли пару истребителей-перехватчиков.

Данн заметил Сэди Толофф, руководителя исследовательских работ отдела зарубежных сорняков МСХ и начальницу программы мер противодействия узумаки в Форт-Детрике. Он хорошо знал Сэди. Ее черты — привлекательная внешность, подстриженные под «пажа» светлые волосы — выглядели несколько эксцентрично и не дотягивали до классического канона красоты. Фигура жилистая и щуплая, как у дохлого интеллигента, но впечатление обманывало — в колледже Сэди бегала на средние дистанции и держала себя в отличной форме. Свою докторскую диссертацию по совместной эволюции носителя и патогена у злаковых растений она защитила двадцать лет назад. Данн был знаком с сотрудницей много лет, лично утвердил ее последнее повышение по службе, а четыре года назад даже недолгое время ходил в ее любовниках. Они быстро поняли, что не подходят друг другу. Для обоих работа затмевала все остальное. Когда ветер перенес через Атлантический океан из Африки споры цитрусовой гнили, первыми на угрозу отреагировали Толофф и ее команда. В узком кругу посвященных ее называли королевой узумаки.