Дубэ прогнала от себя это воспоминание и снова полностью сосредоточилась на своем деле. Она вернулась к месту своей засады. Рука, сжимавшая кинжал, судорожно вздрагивала. Время подходило к концу.

Крисс медленно мылся. Вода подчеркивала выпуклость его мышц, худобу его молодого тела.

Дубэ влезла на ветку и приготовилась. Кинжал она переложила в левую руку: правой сейчас невозможно было пользоваться. Ноги, кажется, тоже держали ее не так хорошо, как раньше.

Она не стала больше ждать и бросилась с высоты на Крисса, держа кинжал в вытянутой руке — в левой руке, которую редко использовала в бою.

Может быть, прыжок был не таким быстрым, как она надеялась. Может быть, слишком громко скрипнуло дерево. А может быть, просто судьба была к ней жестока. Но Крисс повернулся в ее сторону, и его взгляд встретился со взглядом летевшей на него Дубэ. Король эльфов с быстротой молнии отпрыгнул в сторону, и Дубэ упала в воду. От холода у нее перехватило дыхание и застыли суставы.

Крисс выбежал на берег и схватил свое копье.

— Это ты так умело убиваешь моих людей, верно? — спросил он и презрительно улыбнулся.

Дубэ ответила ему взглядом, полным жгучей ярости. Она уже встала на ноги и теперь пыталась отдышаться. С ее одежды и тела капала вода.

Король пошел на нее. Дубэ приготовилась к борьбе. Она знала, что с кинжалом против копья у нее мало надежды на победу, но надеялась на свою ловкость.

Копье просвистело у нее над головой, но она успела пригнуться и попыталась нанести удар по бедрам врага. Если ей удастся перерезать ему сухожилия, она победит. Но ее удар был отбит.

Дубэ почувствовала, что ей не хватает воздуха и что ее колени ослабли.

Крисс взглянул на нее и сказал:

— Я тебя знаю…

— Я Дубэ, проклятый! Я пришла отомстить за мужа и сына!

В глазах короля эльфов вспыхнул злой огонек.

— Так сильно ты меня ненавидишь? — спросил он почти весело.

— Не смей смеяться над этим! — крикнула Дубэ и, совершенно забыв об осторожности, бросилась на Крисса, собрав все оставшиеся у нее силы.

Она сражалась яростно, и ее тело делало в этом бою больше своих возможностей. Первый удар она нанесла левой рукой, но Крисс сумел уклониться. Правая рука Дубэ с удивительной быстротой метнулась к другому кинжалу, вынула его из ножен и тоже нанесла удар. Крисс помедлил какую-то долю секунды, потом наклонился вбок, но недостаточно быстро. И лезвие задело его грудь.

— Кинжал отравлен! — с яростной усмешкой сообщила Дубэ.

— В самом деле? — язвительно спросил Крисс.

Дубэ увидела, как он замахнулся для удара и как его оружие приближается к ней. В уме перед ней четко возникло движение, которое надо сделать, чтобы спастись. Но тело не подчинилось уму. Одно колено согнулось, и эта секунда промедления погубила все. Дубэ почувствовала, как лезвие копья глубоко вонзается ей в бок, и удивилась, что не чувствует боли. Может быть, это означало, что ей действительно пришел конец. Она была ранена много раз, но тогда все было иначе. Дубэ пошатнулась. Она даже не почувствовала, как коснулась воды, только увидела над собой серое сумрачное небо. Среди деревьев, ветки которых качались, словно в грозу, перед ней возник Крисс. По его боку медленно текла кровь.

«Лезвие отравлено. Он умрет. Умрет медленно и мучительно. Он не сможет спастись».

Ее дыхание стало хриплым. Легкие уже не в состоянии наполниться воздухом. Это конец.

— Ты мужественно сражалась, но проиграла, — сказал Крисс и поднял копье.

Дубэ закрыла глаза.

«Он умрет», — сказала она себе. Но в эту последнюю бесконечную секунду жизни ей вдруг стало совершенно не важно, умрет ли Крисс. Важно было лишь одно: ее жизнь закончилась. Теперь она навсегда обретет покой. Она уйдет туда, куда раньше уже ушли другие, и не важно, есть там загробный мир, в который она никогда не верила, или нет ничего. Она будет такой же, как те, кого она любила, как Леарко, как Неор.

Крисс вонзил копье. Удар был резкий и быстрый: король эльфов почти оказал почет противнице — постарался умертвить без мучений.

Дубэ улыбнулась.

В наступившей темноте Адхара на ощупь отыскала медальон и положила его в свою дорожную сумку. Потом она снова остановилась перед распластавшимся на полу телом Лхиры, дотянулась до ее руки и пожала эту руку — холодную как лед и костлявую, как у скелета.

Если бы Адхара верила в какого-нибудь бога, она помолилась бы о Лхире. Но для нее слова, которые она произнесла, были такими же священными, как молитва.

— Спасибо. Всплывший Мир никогда не забудет тебя.

Чтобы найти выход из этой маленькой темницы, девушка снова осветила ее магическим огнем, но постаралась потратить на это как можно меньше энергии. Ей потребуются все силы, чтобы выбраться из подземного лабиринта.

В конце концов она вышла из двери и вернулась к Шире. Эльфийка по-прежнему была там, где Адхара ее оставила, и по-прежнему опиралась спиной о стену. На лице Ширы блестели капли пота.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Адхара, наклонившись над ней.

Шира, вероятно, даже не услышала ее вопрос. Она что-то неразборчиво бормотала, и, только прислушавшись, Адхара поняла, что эльфийка произносит имя сестры. У девушки сжалось сердце: трудно будет объяснить Шире, что произошло.

— Быстрей, вперед, надо уходить отсюда! — сказала она, стараясь не обращать внимания на комок, застрявший в горле. Потом взвалила Ширу себе на плечи. Делая это, Адхара поняла, что ее металлическая ладонь очень полезна в бою, но во всех остальных случаях почти мешает ей.

Хотя Кхара и Тхиш сумели отвлечь внимание охранников на себя, ей и Шире надо было уходить отсюда как можно скорей. Смерть Лхиры не может долго оставаться незамеченной.

Адхара встала на колени и закрыла глаза. Она еще никогда не пользовалась заклинанием полета, но оно было среди знаний, вложенных в ее ум. Теперь оно вдруг возникло в ее уме, словно она всегда применяла его в трудные минуты. Но Адхара знала, что для этого нужно много магической силы. А она невероятно устала от недавних испытаний и теперь не была уверена, что ей хватит сил.

Она прочла слова заклинания, и в первую секунду как будто ничего не произошло.

Потом ей стало страшно. Она почувствовала, как что-то вытягивает из нее все силы. Пространство вокруг нее и Ширы стало искривляться, а потом растворилось, и они оказались посреди белой пустоты. Через несколько секунд белый цвет изменился на светло-синий. Наконец Адхара почувствовала под своими коленями твердый камень скалы и услышала вокруг себя взволнованные голоса. Потом кто-то подошел к Шире, а кто-то еще помог лечь Адхаре и спросил, как она себя чувствует. Она так устала, что у нее не было сил даже ответить ему. Как только ее затылок коснулся камня, все перед глазами у нее стало черным.

Проснувшись, Адхара увидела, что находится в маленькой комнате, которую ей выделили эльфы-повстанцы в своем гроте. Комнату окутывал тот голубой свет, который когда-то так ободрил и успокоил Адхару. Возвращение далось ей тяжело: после того, как с помощью заклинания полета она дематериализовалась в одном месте и материализовалась в другом, она проспала целый день.

Она встала, вынула из сумки медальон и повернула его в руке. Теперь он был угасшим и мертвым. Навсегда? Или достаточно надеть его на шею — и станешь жертвой того заклинания, которое погубило Лхиру?

В это время был отлив, и Адхара смогла сойти на маленький пляж. Там она окунула медальон в море. Вода вокруг ее руки покраснела от крови, но лишь на несколько мгновений. Потом кровь растворилась в огромном просторе океана. «То же самое произошло с Лхирой несколько часов назад», — грустно подумала Адхара. Теперь от Лхиры остался только невидимый след, растворившийся в бесконечности.

Девушка вдруг почувствовала, что устала, и вернулась в свою комнату. Там она легла в постель и вытянулась на соломенном тюфяке, держа медальон перед глазами. Он значил для нее очень много. Это было наследство, которое оставила ей Лхира, и в то же время знак ее собственного будущего. Медальон — это след. И она уже знала, что сделает в первую очередь, когда вернется во Всплывший Мир.