— Случайно вырвалось. Много думал о ней…

— Я не сомневаюсь, что ты только о ней и думаешь. И как она в постели? Лучше, чем я? Надеюсь, ты был с ней осторожен? А то ведь она полумертвая уже, гниет изнутри. Одно слишком резкое движение, и порвешь.

Рэм задохнулся от возмущения. Отстранился от жены, приподнялся на локте, всматриваясь в ее лицо. Издевается или впрямь считает его способным на такое?!

— Ли, ты понимаешь, что говоришь? Как ты могла даже заподозрить? Чтобы я и эта девочка…

Женщина рывком села в постели.

— Я как могла?! Рэм, это ты как мог? Как ты мог предать?

Она быстро перебралась на край постели. Включила бра, заставив мужа зажмуриться от вспыхнувшего яркого света.

— Рэм, за три года я не изменяла тебе никогда и ни с кем. Даже в мыслях. И ожидала того же от тебя. Если не верности, то хотя бы честности. Я все способна простить. Только не ложь и предательство.

— Ли, я не изменял тебе. Единственное, что было между мной и Даней, — один поцелуй! Я не мог отказать ей. Потому что это был первый поцелуй в ее жизни. И последний. Понимаешь?! Один-единственный поцелуй за всю жизнь. Если в этом мое предательство…

Они сидели на противоположных углах своей огромной квадратной кровати. Голые, еще хранящие запахи друг друга. А в лицах — взаимная обида и упрек. Со стороны сценка, наверное, выглядела смешно.

Дали криво усмехнулась. Поправила упавшую прядь. В свете бра ее волосы отливали медью. Медная тень ложилась на лицо, округлые плечи, тяжелые, чуть отвисшие груди. Жена неожиданно показалась Рэму несуразно большой и тяжелой. Будто отлитой из металла.

— Конечно, ты прав. В реале вы ограничились одним поцелуем. В реале ты не решишься на большее. А в фантазиях? Как далеко вы зашли там? Как далеко готовы зайти? Не пытайся уверить меня, что ей без разницы, кого целовать было. И что ты делал это из сострадания. Рэм, проблема не в поцелуе. В том, что стоит за ним для нее. И для тебя.

— Ничего не стоит. И не начинай себя накручивать.

Рембрандт хотел сказать это твердо, глядя в лицо жены. Но свет лампы слепил. Он опустил глаза. Уставился на свои голые, волосатые ноги. Вдруг мучительно захотелось одеться. Хоть как-то прикрыть наготу. Не удержался, потянул к себе одеяло, обернул вокруг бедер.

Дали вновь усмехнулась. То ли фразе, прозвучавшей неубедительно, то ли манипуляциям с одеялом. Собственную наготу Дали будто напоказ выставляла. Сидела, скрестив по-турецки ноги. Крепкая, здоровая, налитая соком жизни молодая плоть.

— Стоит. Дарина влюблена в тебя по уши. Она и в реале отдалась бы тебе с радостью, месяц назад. Но реал для нее уже мало что значит. На такую близость сил у нее больше нет. Зато теперь у нее есть свой мир. Она ждет тебя там. Каждый день ждет после того вашего поцелуя. Волнуется, стараясь представить, как это у вас произойдет первый раз.

— У тебя больное воображение, Ли. Я никогда не сделаю чего-либо подобного…

Ха! Так я и поверила. Я давно знаю, что она в тебя влюблена. Знаю больше, чем ты можешь представить. Но не придавала этому значения. Думала, ты взрослый, умный человек. Думала, детская влюбленность останется частью ее сказки, ее мечты. Но ты и эту фантазию решил воплотить в ощутимые образы! Мастер вирт-арта! Только так не бывает. «Там» любить одну, «тут» — другую. У тебя одно сердце, Рэм, двое в нем не поместятся. Да, она может вытеснить меня. Уже вытесняет. С легкостью! Еще бы, сейчас у нее все преимущества. Маленькая, слабая, умирающая девочка. Всеми покинутая, никому, кроме тебя, не нужная. Ни разу не целованная, не… А я обыкновенная баба. Жопа, сиськи, семьдесят килограмм живого веса. Куда уж мне с ней тягаться. Сейчас. А потом? Через месяц ее не станет. Она умрет. Осчастливленная или несчастная — не будет играть роли. Для нее. А для тебя? Кого будешь любить? Дарины ведь не останется ни в этом мире, ни в виртуальном. Образ, отпечатанный в твоем воображении? А меня пользовать в качестве живой куклы. Теплой, мягкой, отзывчивой… Чудненькая перспектива.

Она свесила ноги с кровати. Наклонившись, дотянулась до лежащей в кресле одежды, надела майку, шорты. Рембрандт хмуро следил за женой.

— Куда ты собралась?

— Выйду покурю.

— Ты же бросила три года назад?

— Бросила. А теперь снова начну. Все равно мой поцелуй никогда не будет таким сладким, как поцелуй твоей… Данички.

Дали вышла из комнаты, тихо закрыв за собой дверь. Рэм посидел немного. Затем выключил бра, лег, укрылся одеялом, отвернулся лицом к стене. Вот как, оказывается, это происходит. Вот как люди обнаруживают, что любовь их больше не связывает. Или не связывала никогда? Дружба, привычка, взаимное уважение. Но не любовь.

Рембрандт не собирался ничего отрицать. Дали чуткая, умная и решительная. Она все поняла и облекла в безжалостно правдивые фразы то, что творилось в душе мужчины. И виноватым Рэм себя не чувствовал. Он готов ответить за каждый поступок В реале. Готов брать на себя обязательства. В реале. Но в фантазиях он свободен! Фантазии — это лично его. Там он будет делать, что захочет. И вирт-арт — продолжение фантазии, ее воплощение, созданное талантом Мастера и компьютерными нейронами. Примет Дали такой расклад или нет, ее дело.

Он уже засыпал, когда Дали вернулась. Стянула одежду, толкнула нетерпеливо в плечо. «Чего на моем месте разлегся? Надеялся, не вернусь? Дудки! А ну двигайся». Рэм подвинулся послушно. Попытался обнять жену, поцеловать. Та фыркнула, отстраняя губы. «Спи, спи! На завтра работы много. Нужно ж для твоей «любимой» мир доделывать».

Дарину Ли не видела уже пять дней. Ни в реале, ни в виртуале. Видимо, работа над личным островком у девушки застопорилась. Ли это было на руку. Времени еще и на проверку ее «творчества» не оставалось. После той гребаной ночи — когда узнала правду — Лунного Зверя она переделала досконально. И теперь действительно вложила в него всю душу! Никто никогда не делал чего-то подобного. И не сделает. Потому как никогда не испытает такого: ее, живую, предпочли виртуальной девчонке. Что ж, она тоже Мастер. Она приготовила достойный подарок для влюбленной парочки!

Работа над Зверем закончилась, можно было «выпускать» его в Мир Дарины. Но сделать это просто так, буднично, словно очередной модуль подсоединяешь, она не могла. Она должна заглянуть в глаза удачливой соперницы. Увидеть в них торжество победы. Снисходительность, жалость, презрение — она стерпит все что угодно! Потому как завтра ситуация переменится. Она уничтожит любовь Рэма «там». Чтобы вернуть ее «здесь».

Дарину она нашла, где и ожидала найти. На смотровой площадке башни, поднимающейся среди островерхих скалистых гор. Последнее их совместное творение. Девушка стояла, облокотившись на кованое узорчатое ограждение, смотрела вдаль. На запад, туда, где в бескрайний темно-синий океан опускался багряный диск солнца.

«Ждет, кольнула в сердце ревность. — Ждет Рэма». Разум попытался воспротивиться. Рембрандт ведь никак не может попасть на остров. Этот модуль недоступен ему для загрузки. Он даже не знает о его существовании.

Но Дали-женщина не хотела слушать доводы Дали-человека. У нее была собственная логика. Наверняка девчонка передала Рембрандту «островной» модуль и код доступа к записанным в нем сценам. Она с самого начала затеяла всю эту мороку с островом, чтобы получить укромное местечко для свиданий. И Ли своими руками помогала строить «шалаш для влюбленных»!

Девушка оглянулась.

— Привет! Здорово, что ты пришла. Я тебя давно аду.

— Меня?

Дали подошла, недоверчиво разглядывая лицо девушки. Закат бросил на него алые тени. Будто мазки крови.

Дарина вновь отвернулась. Дали так и не успела рассмотреть ее глаза. Увидеть торжество победы.

— День умирает. Солнце похоже на истекающее кровью сердце. Ли, тебе никогда не бывало страшно смотреть, как оно уходит?

Дали недоуменно покосилась на девушку. О чем это она?