Джонет вскрикнула, ощутив глубоко внутри его горячую упругую плоть. Ее охватила неудержимая дрожь, ей было больно… однако она, затаив дыхание, ждала, что будет дальше. Бог весть, откуда, но она знала, что это еще не все.

И вот оно пришло. Александр стал двигаться. Он проникал в нее все глубже, пронзая ее тело размеренными ударами, наполняя ее собой, заставляя ее тело, и душу, и сердце таять и сливаться с собой. В мозгу Джонет не осталось места для разумной мысли. Единственной реальностью было лишь плавно скользящее, но обжигающее движение двух тел, слившихся воедино.

Она стонала, наслаждаясь восхитительной и все убыстряющейся скачкой, жар страсти затопил их обоих, и, чтобы не погибнуть, они нырнули, пережив сокрушительный миг последнего содрогания, в бездну спасительного, благословенного забвения.

Джонет всплыла на поверхность сознания, ощущая Александра в себе и вокруг себя. Она была целиком поглощена им. Никогда в жизни ни один человек не был ей так близок; никогда она не чувствовала себя такой любимой. Ей до боли захотелось сказать ему об этом, но она молчала. Он и без слов знал о ее чувствах.

Кроме того, ей не хотелось разрушать очарование минуты. Джонет старалась продлить его до бесконечности, запечатлеть в памяти все, что Александр заставил ее пережить.

Потому что эта минута могла больше не повториться.

Александр вздохнул, потягиваясь, склонил голову и поцеловал ее в грудь.

— Ах, милая… — вновь вздохнул он.

В его голосе звучало удовлетворение, точно такое же, какое ощущала Джонет.

Александр опять шевельнулся, приподнялся на локте.

— Во мне четырнадцать стоунов [Около девяноста килограммов.], милая. Пожалуй, я…

Джонет жалобно запротестовала и крепче обвила его руками.

— Нет-нет, не уходи. Побудь еще немного. Я не хочу, чтобы все так скоро кончилось.

— Кончилось, дорогая? Кончилось? И не надейся. Так легко ты от меня не отделаешься.

Александр поцеловал ее в ямочку у основания горла и вновь спустился ниже, прокладывая поцелуями дорожку между грудей.

— Ты нанесла мне несмываемое оскорбление, предположив, что я отпущу тебя так скоро. Теперь благодари Бога, если сможешь выбраться из этой постели к завтрашнему обеду!

Джонет рассмеялась, упиваясь волшебством незнакомого счастья. Он хочет ее. Он все еще хочет ее. Теперь она не ощущала ни малейшей скованности. Между ними установилась полная близость.

— Я вовсе не это хотела сказать, Алекс. Наоборот, я выразила уверенность, что ты не из тех, кто быстро насыщается.

— Ах, вот оно что! Рад, что ты так в меня веришь, милая.

Он немного помолчал и вдруг заговорил серьезно:

— Прости, любовь моя, если я сделал тебе больно. Мне следовало быть осторожнее, но я как-то не смог удержаться. Я… я так сильно хотел тебя, что потерял голову. А ты… — Александр вдруг запнулся, подыскивая нужные слова, что, несомненно, было для него редкостью, — с тобой все в порядке?

— Все в порядке? — хмельное, безудержное веселье не покидало Джонет. — Не могу сказать, что это самые подходящие слова, чтобы описать мое теперешнее состояние. Сделал ли ты мне больно? Честно говоря, не помню. Боюсь, мое внимание было сосредоточено на множестве иных ощущений. Но если мы все начнем сначала, обещаю быть более внимательной.

Александр засмеялся, крепко прижимая ее к себе обеими руками. Он перекатился на бок, а потом на спину, увлекая ее за собой, и Джонет растянулась во весь рост, удобно устроившись у него на груди.

— Обычно в таких случаях мужчины рассчитывают на более лестные комплименты.

— И на что же именно рассчитывают мужчины в подобных случаях? Какой комплимент показался бы тебе более лестным?

Она шаловливо чмокнула его в подбородок и погрузила пальцы в волосы у него на груди.

— М-м-м… Ну, к примеру, я могла бы сказать, что у тебя совершенно… — Джонет сделала нарочитую паузу, — удивительные волосы.

— Знаешь, в чем твой главный недостаток, девочка моя? Ни капли воображения. Мужчина в таких случаях хочет услышать, что земля заколебалась, луна сбилась с пути, на море поднялась буря, а звезды начали падать с неба.

Джонет засмеялась.

— Все так и было, Алекс.

Ее пальцы скользнули к его лицу и принялись гладить его. Как слепая, она пыталась в темноте запомнить его черты на ощупь, потом подтянулась выше и поцеловала его в губы.

— Все это и многое другое, о чем я просто не в силах рассказать.

Его руки спустились по ее спине и остановились как раз над изгибом бедер. Он вновь крепко прижал ее к себе.

— Ну а что хочет услышать женщина? Что хотела бы услышать Джонет Максвелл?

— Что земля заколебалась, луна сбилась с пути, на море поднялась буря, а с неба начали падать звезды, — тут ей пришлось подавить внезапно возникший ком в горле. — Что мужчина обрел счастье в ее объятиях, — тихо добавила Джонет. — Что она заставила его позабыть о муках бытия… хотя бы на короткое время.

Александр поднял голову и провел губами по ее губам.

— Все так и было, — прошептал он. — Все это и многое другое.

Они снова поцеловались с бесконечной нежностью, словно, кроме них, во всем мире больше ничего не существовало. И вдруг Джонет почувствовала, что не может больше сдерживать любопытство. Ей необходимо было знать.

— Когда ты уезжаешь? — спросила она напрямик. — Я понимаю, что не должна спрашивать, но не могу больше мучиться неизвестностью. Прошу тебя, не сердись. И ради Бога, не говори, что это завтра.

Александр продолжал лежать неподвижно, обнимая ее.

— Нет, любовь моя, не завтра. И я вовсе не сержусь. Я бы сказал, ты имеешь право знать.

Он помедлил.

— Наверное, это случится послезавтра. Я уже дал знать кому следует.

— Вот как.

Джонет прижалась щекой к его груди, слушая, как сильно бьется его сердце. Сделав над собой усилие, она постаралась, чтобы ее голос звучал ровно:

— Ты вернешься до моего отъезда?

— Скорее всего нет.

Она тяжело вздохнула.

— Понимаю.

— Нет, ты ничего не понимаешь, но я не могу тебе этого объяснить. У меня есть кое-какие обязательства, и их непременно нужно выполнить. Честно говоря, они мне самому не по нутру. Я бы охотно остался здесь с тобой, Джонет. Клянусь, я остался бы, если бы только мог. — Александр с трудом перевел дух. — Но мы оба знаем, что это невозможно. Мы знали об этом с самого начала. Все, что я говорил тебе сегодня днем, остается в силе.

Увидев, что она не отвечает, он добавил:

— Мне очень жаль, милая.

Похоже было, что он говорит искренне.

— Мне тоже жаль.

Джонет подняла голову и подсунула руки ему под затылок, легонько проведя пальцами по его плечам. Ей так много хотелось ему сказать, так много нужно было сказать! Но она промолчала. Ее мечтам не суждено было сбыться.

— Один великий мудрец как-то раз поделился со мной своей философией, — тихонько сказала она. — «Живи минутой, — говорил он. — Не трать отпущенные тебе краткие часы, пытаясь заглянуть в прошлое или в будущее».

— Если бы он только знал, как сладки они будут, эти краткие часы, он захотел бы растянуть их на всю жизнь.

Александр еще крепче притянул ее к себе, и Джонет закрыла глаза. У них есть сегодняшний день и завтрашний. А что потом? Бог весть!

— Сделай так, чтобы земля заколебалась, Алекс, — прошептала она. — Сделай так, чтобы мы снова стали едины.

— Ах, Джонет… любимая.

Он перевернулся, переместив ее так, что она снова оказалась под ним. И не сказал больше ни слова.

Александр задержался на целую неделю. Это была неделя исполнения желаний, подлинный триумф полнокровного, ничем не стесненного любовного чувства. Александр любил Джонет с отчаянной, самозабвенной страстностью, доводившей ее до изнеможения, с неторопливой изощренностью, от которой она теряла разум. Они вместе ездили верхом и танцевали, Александр опять играл для нее на лютне. И Джонет ничуть не волновало, что слуги глазеют ей вслед, а сама графиня ходит по замку с широкой, словно приклеенной улыбкой и холодным алмазным блеском в глазах.