— Есть кое-что еще, — угрюмо добавил Мьюр. — Есть сведения, полученные от самих англичан. Это случилось через несколько недель после сражения. Весь Эдинбург был в полном смятении. Маргарита и Арран пытались заключить перемирие, но у нас не было полной уверенности, что Суррей не предпримет поход на столицу. Видит Бог, он мог бы взять ее без единого выстрела. Нам нечем было обороняться. И тут нам повезло. Мы сумели захватить одного из людей Вулзи. Его взяли прямо в королевском замке. Видимо, англичане считали его важной персоной и предложили обмен: мы отдаем их человека, а они нам — письмо предателя, выдавшего секрет наших позиций накануне Флодденской битвы.

— И обмен состоялся?

— Ну уж нет, мы были не так глупы! — отрезал Мьюр. — Лазутчик отправился прямехонько на эшафот. Ты думаешь, они открыли бы нам имя предателя, если бы не были уверены, что оно и без того нам известно? И разве мы могли себе позволить выпустить из города английского шпиона? Он рассказал бы своим хозяевам, насколько уязвим и беззащитен Эдинбург.

Александр прислонился к стене.

— Значит, вы могли узнать правду и отбросили эту возможность. Странно, не правда ли, но меня это совсем не удивляет. Ведь подозреваемым был не кто иной, как мой отец.

— Наши личные счеты тут ни при чем! — возразил Мьюр. — Другие члены совета тоже сочли его виновным.

Александр наклонился вперед.

— Кто именно?

— Маргарита, мой брат Дэвид, Леннокс, Дуглас и Арран. Все они считали Гэвина Хэпберна предателем. — Мьюр мрачно усмехнулся. — Видишь ли, все, кроме Маргариты, были на военном совете в Форд-Касле. Все видели карту.

— И всем вам нужен был козел отпущения, чтобы свалить на него ваши ошибки за провал военной кампании. И если бы не подвернулся мой отец, нашли бы кого-нибудь другого.

— Черт побери, неужели ты можешь быть так слеп?

— Нет. Просто я хорошо знаю своего отца.

Оба уставились друг на друга.

— Ты сделаешь, что обещал? Поможешь Джонет выбраться из Шотландии?

Велик был соблазн сказать «нет», просто чтобы посмотреть, какое лицо будет у Мьюра, но Александр ответил «да».

— Я поклялся. И теперь могу вам сказать, что в любом случае собирался это сделать. Видите ли, я не считаю, что за грехи отцов должны отвечать дети. — Он злорадно ухмыльнулся. — Не говоря уж о племянницах.

Стукнув в дверь, Хэпберн вызвал стражника, а затем вновь обернулся, чтобы бросить последний взгляд на Мьюра. Этот человек погубил его семью, безжалостно отказал ему и его матери, когда они молили о милосердии. И сейчас он, вероятно, видит мерзавца в последний раз.

— У вас богатый выбор, милорд, — проговорил Александр. — Томас Дуглас или Александр Хэпберн. Ну и кого бы вы предпочли в женихи для девушки, которая вам дороже жизни?

Мьюр вскочил.

— Ты обещал, что не причинишь ей вреда. Ты поклялся, что не обидишь ее, Хэпберн!

Стражник уже открыл дверь. Александр переступил через порог и обернулся, насмешливо выгибая бровь:

— До сих пор еще ни одна из моих женщин на меня за это не обижалась.

— Ах ты, сукин сын!

Дверь захлопнулась; Александр приветливо кивнул стражнику, сунул ему монетку и двинулся по коридору к выходу, с наслаждением прислушиваясь к тому, как тяжело, с глухим клацаньем захлопываются следом за ним тюремные двери.

Но к тому времени, как он вышел из тюрьмы Толбут на Главную улицу, вид у хозяина Дэрнэма был озабоченный. Сделать надо было очень многое, а времени оставалось очень мало, ведь ему еще предстояло спасти Джонет. Однако у него не было ни малейших колебаний на этот счет.

Надо было немедленно заняться письмами, устройством нужных встреч и весьма рискованным вымогательством. Ибо если письмо настоящего предателя, сыгравшее роковую роль во Флодденском сражении, существовало когда-то, значит, оно существует и теперь. Александр хорошо знал англичан и готов был поклясться, что письмо не уничтожено. А раз так, значит, он его получит.

Чего бы это ни стоило.

Джонет хмурилась, глядя на себя в зеркало. Платье, поданное ей служанкой, оказалось блекло-желтого цвета, с высоким воротником, давным-давно вышедшим из моды, к тому же было так велико, что висело на ней мешком.

Она взяла гребешок и в полном отчаянии провела им по своим коротким волосам. Вообще-то внешний вид не должен был ее волновать, но сегодня вечером ей предстояло встретиться с королем и хотелось выглядеть получше. Она собиралась обратиться с прошением о Роберте. К Якову, к Ангусу, к любому, кто захочет ее выслушать.

— Миледи, господа готовы к выходу.

Джонет со вздохом отвернулась от зеркала.

— Хорошо. Полагаю, здесь мы больше ничего не сможем поправить.

Горничная сделала реверанс и подала молодой хозяйке тонкую накидку.

— Возможно, ваши вещи прибудут завтра, госпожа.

Джонет кивнула. Еще вчера Мэрдок Дуглас заверил ее, что послал в Берил за одеждой. Тогда ей было все равно, но теперь она охотно отдала бы половину своих драгоценностей за один красивый наряд. Даже Джонет, при всей своей неискушенности, уже успела заметить, что джентльмены более склонны приходить на помощь красивым леди. А на ее долю сегодня вечером, похоже, выпадут одни насмешки.

Девушка медленно спустилась по ступеням, чуть ли не мечтая, чтобы Александра в этот вечер при дворе не было. Его нежные слова и проникающие прямо в душу поцелуи заставили ее мечтать о нем, стремиться к нему, тосковать о нем так сильно, что она чувствовала себя почти предательницей по отношению к Роберту. Теперь же к этому горькому чувству прибавилось смущение; она была уязвлена и сама себе казалась донельзя нелепой и глупой. А после утренней сцены с Томасом ей стало страшно не на шутку.

Александр Хэпберн был человеком, о котором она мечтала, но которому боялась доверять. Несмотря на все его уговоры, Джонет казалось, что прошлой ночью он всего лишь разыгрывал комедию, а истинную свою суть проявил именно сегодня утром. Если это так, значит, ей не на что надеяться.

Дугласы прибыли в Эдинбургский замок, и Джонет вместе с остальными вошла в огромный зал, заполненный блестящими светскими дамами и господами, в том числе иностранными послами и придворными сановниками. Все были разодеты в шелка и в бархат, сверкали драгоценности, все — и мужчины и женщины — кутались в великолепные меха.

Звучала музыка, слева от нее уже выстроился ряд танцующих. Мимо проплыла пара, настолько привлекавшая внимание, что Джонет остановилась, невольно залюбовавшись. Рыжеволосая женщина была ослепительно хороша. Повинуясь движению танца, пара сделала изящный поворот. Александр.

Сердце Джонет подскочило и забилось прямо у нее в горле. Стало быть, он здесь. Как ему идет черный бархатный камзол, как блестит алый шелк в разрезах у него на рукавах! Он был так хорош, что все женщины провожали его глазами.

Александр коротко кивнул, приветствуя Джонет, и красавица, которую он вел под руку, удивленно оглянулась. И тотчас же их поглотила толпа танцующих.

— Что это за девица?

— Джонет Максвелл, племянница Мьюра.

— Она похожа на ощипанного цыпленка среди павлинов.

— Скорее на ягненка среди волков, — лениво улыбнулся Александр. — Только подумай, Диана, любовь моя, ну не дурак ли этот Мэрдок! Он не хотел, чтобы девушку кто-нибудь заметил, и потому нарядил ее, как нищенку. Разумеется, теперь все захотят узнать, кто она такая.

Диана слегка нахмурила брови.

— Не стоит недооценивать его, Алекс. Он глуп и зол, а это опасное сочетание.

Движение танца разлучило их, и Александр воспользовался минутой, чтобы оглянуться на Джонет. Девушка следила за толпой широко раскрытыми зелеными глазами, ослепительно сиявшими на бледном лице.

Александр озабоченно спрашивал себя, что еще мог натворить Томас, чтобы ее напугать. Воспоминание об утренней сцене воскресило в нем весь пережитый тогда гнев и породило неодолимое желание подойти к Джонет, успокоить ее, увезти ее из Эдинбурга прямо сию минуту. За завтраком он едва не погубил все свои планы, столь велико было искушение пронзить Томаса мечом. Если бы щенок действительно поднял на нее хлыст, Александру просто не осталось бы иного выхода.