Приехав в Милс-Сити, Калл обнаружил, что останки Августа были потревожены. Кто-то залез в сарай и столкнул гроб с бочек. Доктор предполагал, что то мог быть волк или пума. Гроб треснул, и зверь утащил ампутированную ногу. Этого не обнаружили до окончания пурги, так что никаких надежд найти ногу не осталось.

Выражение лица Калла, когда он об этом услышал, было настолько мрачным, что доктор забеспокоился.

— Мы его в основном сохранили, — оправдывался он. — Я снова засыпал его солью. Все равно он уже потерял эту ногу до того, как умер.

— Когда я уезжал, она лежала в гробу, — заметил Калл. Ему не хотелось говорить на эту тему с доктором. Вместо этого он нашел плотника, изначально сделавшего гроб, и поручил ему укрепить его планками. В результате гроб получился на редкость тяжелым.

Каллу повезло, и в тот же день он увидел продающуюся тележку, старую, но еще крепкую, и купил ее. На следующий день гроб накрыли брезентом и крепко привязали к тележке. Навес на ней был весь разодран в клочья, так что Калл его снял и выбросил. Жирняк, тянувший фургон, привык к его тяжести, так что тележку практически и не замечал, такой она была легкой. Они выехали из Милс-Сити утром, когда вдруг внезапно и не по сезону похолодало, настолько похолодало, что даже солнце побледнело и с трудом пробивалось сквозь облака. Калл понимал, как опасно отправляться в путь, имея всего двух животных, но решил рискнуть.

На следующий день погода улучшилась, и он с сотню миль ехал рядом с индейцами-кроу, направляющимися на юг. Индейцы были настроены дружелюбно, а их вождь, высохший человечек маленького роста с пылкой страстью к табаку и разговорам, все уговаривал Калла разбить лагерь вместе с ними. Их всех удивляло то, что он везет гроб, и они задавали ему бесконечные вопросы о покоящемся в нем человеке.

— Мы вместе путешествовали, — объяснил Калл. Ему не хотелось говорить о Гасе со стариком. Ему хотелось поскорее уехать вперед, но он вел себя вежливо и двигался вместе с индейцами, потому что опасался, что, если он проявит неуважение, кое-кто из молодых сорванцов может захотеть поохотиться на него дальше к югу, когда он уже не будет под зашитой вождя.

После того как пересек Вайоминг, он одиннадцать дней ехал, не встретив ни души. Тележка держалась хорошо, но Жирняк здорово похудел от заданного Каллом темпа. Гроб трясло, особенно на оврагах вдоль реки Паудер, но он не разваливался.

Первыми, кого он увидел в Небраске, были молодые индейцы, где-то раздобывшие спиртное. Когда они поняли, что он везет покойника, они оставили его в покое. Но индейцы были так пьяны, что не могли охотиться, поэтому умоляли его дать им еду. Ни одному из них еще не исполнилось и восемнадцати, и на их лошадей было жалко смотреть. Калл хотел отказать, но потом подумал, что они всего лишь мальчишки. Он предложил им еду в обмен на спиртное, но здесь они стали задираться. Один даже вытащил старый пистолет и сделал вид, что собирается стрелять, но Калл его проигнорировал, и они вскоре уехали.

Он жалел, что приходится тащить Гаса к женщинам, но считал своей обязанностью доставить им письма, написанные умирающим Гасом. На Платте гнездилось так много гусей и уток, что он постоянно слышал их гомон, хотя ехал в миле от берега.

Калл часто вспоминал тех, кого оставил в Монтане, и особенно мальчика. Он не ожидал, что расставание будет таким тяжелым, и все не мог забыть тех последних минут. На протяжении нескольких сотен миль, пока ехал через Монтану, он перебирал те минуты в уме. Он много раз представлял себе, что сказал то, о чем так и не решился сказать, и от того, что он так на этом зациклился, его мысли стали пугаться. Ему хотелось снова сидеть у загона и смотреть, как парень работает с лошадьми. Интересно, как Ньют справляется с Чертовой Сукой и уехал ли кто еще с ранчо?

Не успел Калл подъехать к дому Клары, где он увидел Диша Боггетта, объезжающего лошадей вместе с шерифом из Арканзаса, как женщина начала с ним ссориться. Она где-то достала небольшие кустики и с непокрытой головой и в галошах на босу ногу рассаживала их в тот момент, когда капитан приблизился к ее жилищу.

— И все же вы это делаете, мистер Калл? — сказала Клара при виде него. В глазах ее читалось презрение, что удивило Калла, потому что он выполнял последнюю просьбу человека, которого она так долго любила. Разумеется, Диш рассказал ей, что Гас захотел быть похороненным в Техасе.

— Ну, он попросил, я и пообещал, — ответил Калл, удивляясь, с чего это она его так агрессивно встречает. Он ведь только что спешился.

— Гас рехнулся, а у вас и вовсе крыша поехала, что тащите труп так далеко, — откровенно высказалась Клара. — Похороните его здесь и возвращайтесь к своему сыну и работникам. Вы им нужны. Пусть Гас лежит с моими мальчиками.

Калл поморщился, когда она сказала «сын» так, будто нисколько в этом не сомневалась. Когда-то он твердо знал, что к чему, но теперь ему казалось, что он практически не знал ничего, а Клара продолжала стегать его словами.

— Я ему это же говорил, — произнес он. — Я говорил, что вы не откажете ему в месте здесь.

— Я всегда держала Гаса там, где считала нужным, мистер Калл, — заявила Клара. — Я помнила о нем шестнадцать лет. Теперь же речь идет лишь о том, чтобы предать земле его тело. Везите его на холм, и я рас поряжусь, чтобы Чоло и Джули вырыли могилу.

— Но он просил меня о другом. — Калл старался не смотреть ей в глаза. — Он просил, чтобы я похоронил его в том месте, где вы когда-то устраивали пикники.

— Гас был очаровательным дурачком, — заметила Клара. — Он всегда вел себя глупо с девушками. Вовсе не резон тащить его кости в Техас, если он думал обо мне, когда умирал.

— Он все говорил о пикниках, — повторил совсем запутавшийся Калл. Он-то думал, что женщине будет приятно подобное слышать, но Клара явно смотрела на все иначе.

— Да, я помню наши пикники, — заверила она. — Мы все больше ссорились. Он хотел то, что я не могла дать. А я хотела того, чего у него не было. Это все случилось так давно, еще до того, как умерли мои мальчики.

На глазах у нее выступили слезы, как случалось всегда, когда она вспоминала мальчиков. Она понимала, что ее никак нельзя назвать гостеприимной и что стоящий перед ней мужчина не понимает, о чем она говорит. Она и сама-то не очень понимала, она просто знала, что один вид Вудроу Калла вызывал у нее раздражение.

— Он написал вам, — проговорил Калл, вспомнив, зачем приехал. — У меня одна записка для вас, а другая — для нее. Он оставил ей половину нашего скота. — Калл расстегнул сумку, достал две записки и протянул их Кларе. — Я бы послал их с Дишем, но он уезжал зимой, и не было уверенности, что он благополучно пробьется, — добавил Калл.

— Но вы-то всегда пробиваетесь, не так ли? — спросила Клара, бросив на него такой жесткий взгляд, что он устало отвернулся. Он готов был согласиться, что глупо было со стороны Гаса обращаться к нему с такой просьбой.

Тут Калл повернулся и увидел, как Клара подошла к Жирняку, погладила его шею, тихо заговорила с ним, а потом разрыдалась. Она спрятала лицо на шее мула, который стоял как вкопанный, хотя вообще-то отличался капризным характером. Но он не двигался, пока Клара не выплакалась. Затем, забрав записки и больше не взглянув на Калла, она поспешила в дом.

От загонов за ними наблюдали Джули и Диш. У Диша при виде гроба по телу побежали мурашки. Он все никак не мог побороть страха перед мертвыми. Ему казалось, что быстрое погребение — лучший способ замедлить действия их духов.

Джули, конечно, тоже слышал о смерти Гаса Маккрае и его странной просьбе, но не очень поверил в это. Теперь же он убедился, что все правда. Он вспомнил, как Гас въехал вместе с ним в лагерь индейцев и убил всех, до последнего человека, тогда как сам он не смог нажать на курок. Теперь этот же самый человек, мертвый уже целую зиму, появился в Небраске. В этом было что-то необычное, тут он не сомневался.