Шел двадцатый час восхождения.
Было жарко.
Было томительно.
Болели грудь и спина.
Весь плечевой пояс будто сводило судорогой. С боем давался каждый вдох-выдох.
- Гиподинамия, - "ободрил" его командир. - Однообразные движения и продолжительная нагрузка. Хорошо бы побегать. А еще лучше - поплавать. Как спустишься, отнесешь меня к машине. Первым делом сгоняем к океану: всего-то полсотни километров...
Егор припомнил, как они добирались сюда по дну высохшего ручья. Длинный шлейф поднятой джипом пыли он видел все время, пока они шагали по предгорьям Сьерры.
Хотелось есть, а еще больше - пить. Зато, если немного похулиганить, - закрепившись на закладухе далеко откинуться на канате, - можно было увидеть "восьмерку" цели: желтый верх, белый низ. В ста метрах слева его ждала другая, пристрелочная метка.
Господи! Как давно это было!
В те времена он знал только один пропуск на вертикаль - пороховой гвоздезабивной пистолет. Он искренне полагал себя монтажником-высотником. Алгоритм простой, трехступенчатый: ноги в упоре на первом уголке. Пояс взят на карабин на втором. Молотком ровняешь посадочное место для третьего. Заряжаешь пистолет, прикладываешь уголок, "бах"! А потом еще раз "бах"! И перебрасываешь страховочный карабин на новую ступеньку. И еще шаг в высоту. И вновь молоток, и еще уголок, вот такой диалог со скалою...
А там, в конечной точке, и вовсе просто: берешь геофизический ящик и тем же спитом приколачиваешь его к камню. По всем четырем проушинам.
- Время! - напомнили ему по радио. - Отдыхаем.
Егор зафиксировал концы троса зажимом и прижался щекой к скале. Стягивающая боль в груди и предплечьях доводила до исступления. Наждак камня приятно тревожил кожу. Пахло пылью и плесенью.
"Интересно, - подумал Егор. - Ветер с океана доносит сюда соль? Если да, то поверхность скалы должна быть соленой". Не в силах сдерживаться, он лизнул шершавый бок гранита. Нет, соли не было.
В метре от него маленькая юркая сороконожка на мгновение выползла из неприметной щели, пошевелила усиками и вновь спряталась в своем убежище. Егор пожалел, что она была далеко. Но когда он осознал свое мимолетное желание, ему стало дурно: "я хотел ее съесть?!"
- Продолжаем, парень, - очнулся голос в наушниках. - Отпускай зажим.
Он и отпустил.
Забыв поставить ноги на упоры.
Забыв покрепче ухватиться за скалу.
Просто взял и отпустил зажим. А предохранитель нагрузки почему-то не сработал.
Он пролетел три метра. Рывок! Что "кулак" не удержит, понял за мгновение до того, как закладуху вырвало из гнезда. Это спасло ему жизнь.
Егор рванулся к пролетающему мимо камню.
Удар! Локти будто ударило током. Он зарычал. "Хрен вам!" Он держится. Точно!
Он держится, не падает. А если не падаешь в эту секунду, то есть надежда удержаться и в следующую.
Совсем как в жизни...
Мимо пролетела веревка, закладуха дернула за пояс и закачалась в трех метрах под ним.
"Я успел! - подумал Егор. - Я сорвался, но успел".
Спустя мгновение его догнала острая боль в пальцах. Он посмотрел на руки и содрогнулся: на правой руке было сорвано дочиста два ногтя, на левой - один. Еще несколько ногтей держались на ниточках кожи под произвольными углами к фалангам пальцев. По стене шли вертикальные полосы крови.
- Пока ты в шоке, парень, избавься от остатков ногтей, - голос Виталия был необычно напряжен. - Сними закладуху с пояса, прикрути себя к стенке и займись руками. А как остановишь кровотечение, будем думать, как тебя оттуда снимать.
"Кровотечение?"
Под ладонями уже было скользко, но пальцы все еще держали, хотя и начали "оттаивать": чуть подрагивали, и в такт этой дрожи понемногу, порциями, в тело вливалась боль.
- So far, so good...
Он рассмеялся, снял наушники и выбросил их.
Вслед за радио полетели закладухи, веревки, котомка с важными, но бесполезными предметами: аэрозольный баллончик краски, пустой флакон от мате, пакетик сухарей... ненужные, лишние вещи. Ножом он срезал "беседку", а потом, вслед за ремнями, в пропасть улетел и нож.
У него все есть, и даже больше.
- So far, so good doing what we could, - заходился криком Егор. - Taking chances, those chances, and I'm alive...
Он был не один: скромняга Дон как обычно прятался за своими барабанами, шалопай Хилл по-прежнему отставал на четверть такта и жестами спорил с Нэвиллом, кому через минуту вести соло на гитаре. А чопорный Ли, вечно тоскующий по своей скрипке, меланхолично басил в сторонке, не обращая никакого внимания на их выходки. Они были вместе с ним. Они приняли его к себе. Взяли в свою команду.
- Судьба меня, нет, не поломает. Мое сердце, мои руки - крепче скал! - хрипел Егор. - Судьба меня к звездам поднимает! В черном небе, я увижу, что искал!
Это уже была не истерика. Сладкое безумие делало невозможное - возможным.
Что ему теперь горы?
Он смеялся над горами, - пигмеями духа, дерзнувшими выйти на поединок с ним, с человеком, за плечами которого - Бог!
***
Виталий чувствовал отчаяние.
Цель была рядом, - руку протяни. Обидно.
Ему с самого начала не понравилась затея Виктора.
Подумаешь, вероятный зять - затейник на праздниках. Может, и не повод для гордости, но корить человека, который не сидит на шее у родителей и зарабатывает на жизнь своим талантом, - глупость!
А теперь специалист по шуткам юмора болтается на веревке над пропастью. И руки у него в крови. И снять его оттуда некому.
"Он устал, - подумал Виталий. - А я вместо того, чтобы дать парню полчаса отдыха, погнал его дальше. Теперь только один выход: он привяжется к скале, а я с Гарсиласом доберусь до машины. Гуллос не будет возражать, - видно же: авария. А на равнине мобила "в зоне связи". Вызову помощь. Страховка оплачена. Если на вертолет не поскупятся, то наши еще до вечера будут здесь. Снимут. И бельма эти долбаные закрасят..."
