— Как я понимаю, ты готов отправиться, — проговорил он.

— Почему бы нет?

— Ясно… Знаешь, мне в голову пришла любопытная мысль. На мгновение представь себе, что ты убил Меллорза…

— Черт побери, Страттон! — искренне возмутился я.

— Подожди, не горячись, — сказал он как-то устало. — Я всего лишь предложил тебе представить такое или что-либо подобное: так вот, ты знаешь идеальное место, где можно укрыться.

— Нет, там я мертв. Никто не поверит в мое воскрешение.

— А в других мирах? В каждом из них твоя смерть могла быть иной. Например, в одном ты утонул и твое тело так и не нашли. А ты вдруг появляешься и спрашиваешь: «Где я? Кажется, я потерял память?»

— Гениально. Зачем ты говоришь все это?

— О, — Страттон небрежно махнул рукой, державшей сигарету. — Просто так, без всякой особой причины.

Дождь стучал по стеклу. Прекрасные осенние утра здесь, увы, коротки. Пустая комната казалась серой и мрачной. Из окна была видна лишь железная ограда станции. Бюрократия выбирает для своих темниц самые живописные уголки природы.

— Давай оставим эту тему. — Я взглянул на часы. — Лучше перейдем к делу.

— Речь идет о научном эксперименте, Мэйн. Я хочу просить тебя сделать некоторые наблюдения.

— Хорошо, я согласен.

Чувствуя на себе долгий пристальный взгляд Страттона, я, однако, ничего не прочел на его лице.

— Должен кое о чем тебя предупредить. Не советую пытаться восстановить сцену убийства Меллорза. Пустая трата времени. У многих были причины разделаться с ним. Личность преступника не столь важна. Главное — Меллорз мертв. Полагаю, что в одном из параллельных миров его убийцей мог быть ты.

— Не думаю. В любом близком нам мире в сходных ситуациях люди будут действовать одинаково, и все же не совсем. Иначе как бы мы уловили разницу между мирами?

— Я внес некоторые поправки в мою теорию, Мэйн. То, что мы считаем Миром-2 Минус, вполне может оказаться Миром-200 Минус. Совершенствуя методику исследований, я открываю все большее количество вероятностей. Возьмем в качестве примера Мир-2 Минус, как мы его определили. Что мы знаем о нем? Это ближайший к нам мир, который, впрочем, несколько отличен от нашего, только так мы можем Понять, что он иной. Чтобы мы могли это определить, события в нем Должны стать для нас очевидными, иными словами, должны происходить в наших местах. Что это означает? А то, что мир, определяемый Нами как Мир-2 Минус, где-нибудь в Манчестере вполне может быть обозначен как Мир-5 Минус. Я все больше убеждаюсь, что время и пространство неразделимы.

Мне снова стало не по себе.

— Выходит, что возвращение назад — дело случая, а не полная вероятность, даже если ты считаешь, что держишь все под контролем, пока я там? В Мире-2 Минус я буду ждать, когда ты отзовешь меня, а в это время в результате ерундовой ошибочки, эдакого пустякового сдвига, ты пошлешь сигнал вызова в какой-нибудь Мир-2,01 Минус?

Страттон мрачно улыбнулся.

— Кажется, я уже это сделал. Неважно, заметил ты это или нет. Тебе вдруг может вспомниться какой-нибудь случай, которого, однако, никогда не было. Ты не почувствуешь, что ты уже не тот, кем был, хотя находишься все в том же мире. И Мэйн в мире-2 Минус тоже теперь иной человек, с воспоминаниями, навеянными другими событиями. Настолько иной, что может даже умереть, в то время как ты продолжаешь жить…

Даже в Мире-1, в том самом, где мы с тобой живем и который кажется нам таким прочным и постоянным, в разных его частях непрерывно что-то изменяется. Здесь в какой-то момент это может быть Мир-0,999997 Минус, а в десяти милях отсюда — это уже Мир-1,0000002. Ничто не постоянно, Мэйн. И никогда не было постоянным.

Он потянулся за карандашом и щелчком пустил его по полированной крышке стола; карандаш скатился на пол, грифель его сломался.

— Видишь, — сказал Страттон. — Я изменил мир.

После этой пугающей лекции я, естественно, нервничал, когда стоял в круге, ожидая отправления в Мир-6 Минус. Я боялся даже кашлянуть, дабы это не воздействовало на ход событий. Заверения Страттона в безопасности не убедили меня. Причинами, заставившими меня дрожать от холода, стоя на мокрой траве в нескольких шагах от неспокойного моря, были: исчезновение моего ружья для подводной охоты и, разумеется, Сюзанна…

Я был убежден, что ружье имело прямое отношение к убийству, а это означало, что вскоре оно будет найдено с отпечатками моих пальцев на стволе и кровью Меллорза на дротике. От меня потребуют объяснений.

Поэтому я должен вернуться в прошлое, в Мир-6 Минус, и проследить путь ружья с той минуты, как его кто-то похитил. Разумеется, если Мир-6 Минус — именно тот, в котором убит Меллорз, а мое ружье — орудие этого убийства. Черт возьми, я должен что-то предпринять.

Я вздохнул… и мир изменился. Теперь это был Мир-6 Минус. Но я почему-то снова оказался в центре серого тумана. Это обескуражило меня. Ведь до возвращения еще целых четыре часа! Ожидание будет долгим. Я сел на поваленный ствол дерева, стараясь не думать о Сюзанне.

Но внезапно туман рассеялся, небо покрылось легкими облачками, снова раздались пронзительные крики чаек. Решив, что задержка объясняется техническими неполадками на станции, я сделал глубокий вздох и смело шагнул в прошлое.

Густая трава приятно пружинила под ногами, когда я быстро пересек лужайку и стал подниматься к утесам. Мелкий косой дождь грозил промочить меня до нитки. Подняв воротник пальто, я ускорил шаг. Наконец вдали появились мокрые крыши Фалькомба, раскинувшегося в устье реки. Я спустился по скользкому откосу на шоссе и вскоре уже шел по улицам городка, привлекая внимание встречных.

Взгляды прохожих задерживались на моем лице, словно они видели нечто уродливое и гадкое.

Я зашел в мужской туалет на причале, но там не было зеркала. В углу я заметил старые спортивные весы и попытался использовать вместо зеркала их никелированный циферблат.

От дождя грим на моем лице изрядно пострадал. В разноцветных полосах потекшей краски я был похож на индейского воина. Появляться в таком виде в городе было безумием. Оставалось одно — как можно скорее смыть грим и, никому не попадаясь на глаза, вернуться в бухту. Я выбрал наименее грязную раковину и начал умываться. Нашлось и мыло. Однако жирный грим плохо смывался холодной водой, и пришлось порядком повозиться.

Поглощенный этим занятием, я вдруг ощутил, что уже не один.

— Черт побери, вот ты где! Куда ты запропастился, друг? А мне сказали, что ты на яхте.

Я вытер рукой мокрые глаза и увидел перед собой Пабло.

— На яхте? — ошарашенно спросил я, стараясь привести свои мысли в порядок. Ведь мой двойник в этом мире мертв, однако Пабло приветствует меня как ни в чем не бывало.

— Что за игру ты затеял? — не успокаивался он.

— Какую игру? — испугался я.

— Ты же знаешь, что Меллорз обещал сам застраховать яхты, но, как я понимаю, этого не сделал. Посоветуй, как мне быть.

Я понятия не имел, о чем говорит Пабло.

— Послушай, Пабло, я что-то не возьму в толк… — начал я осторожно.

Тот с удивлением посмотрел на меня.

— Пойдем.

Я вытер лицо носовым платком и последовал за ним. Он быстро шел по направлению к причалу, я не отставал. Наконец Пабло остановился. Моему взору предстали догорающие останки моей яхты, вернее, яхты моего двойника.

— Как это случилось? — спросил я.

Пожалуй, мне самому нетрудно было бы догадаться и даже определить время, когда в огне погиб мой двойник. Это случилось в тот момент, когда в Бухте Морских Звезд внезапно рассеялся туман и я смог наконец пересечь черту времени и войти в прошлое… Выходит, мне уже нечего делать в Мире-6 Минус! Ружье или сгорело вместе с яхтой, или кто-то еще до пожара взял его.

— Я думал, ты мне это объяснишь, — огорченно ответил Пабло. — Этот пожар еще больше подорвет доверие Меллорза, вот увидишь. Сколько раз я напоминал этому мошеннику о страховке! Я искал его целый день, но он куда-то сгинул. От Доринды никакого толку; без него она ничего не решает.