Единственный, кто казался в порядке, так это Питер. Сел, как ни в чем не бывало, прислонился к стене и застыл, словно и не человек вовсе. А может, так оно и было? Кто этих мутантов знает? Может Дел ошибался и не сын это его вовсе, а там, еще один… крысеныш переодетый.

И еще: кота с нами не было. А ведь я даже не заметил, в какой момент он исчез. Хотя что-то подсказывало мне, что он где-то рядом. Стоит только оглянуться и упрешься взглядом в его наглую щекастую рыжую морду с вислыми ушами. Ладно, с котом и с тем, что у меня в голове твориться я потом разберусь. Сейчас нужно в себя придти и как там говориться… последний рывок.

Я подошел к одному из узких горизонтальных окошечек, через которое пробивался узкий пучек света. Попытался выглянуть наружу, только ничего не увидел. Лишь кусок земли и тонкие желтые травинки. Так что мне оставалось лишь догадываться где мы.

Вернувшись к своим спутникам, я обшарил рюкзак Деда. Возражать мне естественно никто не стал. В итоге я нашел то, что искал: припрятанную обойму от АК. Чудненько. Хоть что-то, хотя, конечно если крысюки или кто еще навалится, то одна обойма это так — не серьезно. Перевел автомат на стрельбу одиночными.

— Ну, что отдохнули?

— У вас нет воды? — спросил Тимур.

Вода была, только пить нельзя было. Попьешь, отяжелеешь, отяжелеешь в нужный момент сил не хватит. Недаром вояки на марш-бросках воду не пьют, только губы смочат, да рот прополощут. Ну, а эти… никакой дисциплины. Им только дай.

— Вода есть, но мало, — пустился я на хитрость. — Пока не дойдем, никто пить не будет. Понятно?

Тимур кивнул, только посмотрел на меня нехорошо, с ненавистью, зло так посмотрел. А с другой стороны, какое мне дело до того, как ко мне этот «зверек» относится. Мне с ним детей не крестить.

— Ну что? — спрашиваю, потому как вопрос то только к Тимуру. — Отдохнули? Тогда пошли, — и снова крысеныша хвать за плечо. — Далеко еще?

Тот мяться стал, я его и тряхнул хорошенько.

— Далеко еще?

— Вдоль дома идти, проспект идти, на холм идти.

— Вроде не далеко, — это я для Тимура сказал. Пусть парень с силами собирается. Не Питера же просить Деда тащить. Питер всем нам пригодиться может, случись чего.

Я уж собрался отдать приказ выступать, но тут у меня одна мыслишка появилоась:

— Кот Базилио, ты меня слышишь?

— Не знаю кто такой Базилио, но судя по всему, ты о нем не очень высокого мнения.

— Хватит хвостом вертеть. Ты можешь сказать: крысеныш нас в засаду не заведет?

— Может и заведет. Только сам он к своим попасть никак не может, потому что к прежним его преступлениям, теперь еще предательство добавилось. Думаешь, царь этих тварей не догадывается, кто на их гнездо вас навел. Сами то вы в миг заблудились бы и вовек того места не нашли бы и погром такой не устроили, да еще меня с собой привели… Это ж такой грех, какой ни одной смертью не искупишь. Так что теперь если малыша поймают, то умрет он не скоро, сначала помучается.

— Это хорошо если помучается, — прошептал я себе под нос. — Ладно, пошли.

Из подвала в парадную вела короткая лесенка. И отделяло ее от лестницы, ведущей наверх, к квартирам толстая ржавая решетка из сантиметровых прутьев. Крысенок между прутьями проскочил, но ни я, ни Питер не прошли бы, а о раненном Деде я и не говорю. Грустное зрелище. Нет, конечно, можно было это заграждение разнести, только слышно было бы за версту. Тут же все крысюки с окраины сбежались бы.

Какое-то время я стоял, смотрел на решетку, думал. И ничего умного мне в голову не приходило.

«И что дальше? Тупик? Искать другой выход?» Только судя по состоянию этого здания другого выхода тут не было.

— А ты сбоку, под лестницей посмотри.

Я сначала не понял о чем собственно речь. Сунулся туда-сюда. Присмотрелся. И в самом деле, под лестницей, той что вела на первый этаж было пустое пространство, этакий закуток в дальнем конце которого что-то поблескивало. Я согнулся в три погибели, залез в самый угол, а там решетки, о которые люди, входя в дом, должны были ноги вытирать. Тяжелые железные решетки просто уложенные в углубления в бетоне. Правда за эти годы они словно вросли в камень, так просто мне их приподнять не удалось. Только с помощью обломка какой-то трубы, тоже прогнившей насквозь. И если раньше я сильно испачкался, то теперь больше походил на искателя года два прошатавшегося вдоль Фонтанки. Интересно сколько разной заразы я подцепил. Небось, через пару месяцев стану таким как Питер — мутантом отшельником. Но об этом я потом думать стал, а тогда… Тогда я думал только о том, как побыстрей из этого подземелья выкарабкаться.

Выполз я на свет божий. Выглянул за парадной. Двор заросший. Девятиэтажки еще советских времен. Всюду бурьян мне по пояс, а то и выше. Я к крысюку.

— И где, — спрашиваю, — твое безопасное место? Ты там вроде что-то про дорогу плел?

А он мне на угол дома показывает, гаденыш.

— Дорога там.

— Точно?

Он только кивнул и зубами клацнул, когда я его снова тряхнул. А потом ухватился за мой рукав.

— Только вы меня не бросай. Я совсем один. Мои меня убить. Зверь меня убить. Все меня убить.

Я смерил его взглядом, сперва так пренебрежительно сверху вниз, а потом…том жалко мне его стало. Мордочка у него испуганная. Усики тоненькие подергиваются. Глаза-бусинки слезами налились, вот-вот разрыдается. И тут стало мне его жалко, словно щенка брошенного. Нет, конечно будь все по старому, я скорее всего прописал бы гаденышу пинка. Вот только с крысюками я не водился! А там пусть выкручивается как знает. В конце концов СПб такое дело… Тут каждый за себя и никаких сантиментов. А то пожалеешь раз, пожалеешь два, тут тебя же за твою же жалость и вздрючат не по детски. И никто не узнает, что в душе был ты белым и пушистым. А тут, то ли эта неразбериха у меня в голове, то ли за те несколько дней, что провел я с Дедом и мутантом, сердце мое размягчилось, только не стал я крысеныша прогонять.

— Хорошо, — говорю, — пока с нами пойдешь. Только смотри, какой фортель выкинешь, я пули жалеть не стану.

А тот ничего не говорит, только сопли кулаком подтирает.

— Выберемся в места безопасные, там поговорим.

В общем, пока я с крысенком болтал, из дыры следом за мной мутант вылез, Деда выволок, а потом следом за ним и Тимур нарисовался. Оглядел я свою команду — зрелище печальное. Краше в гроб ложатся. Ну, ничего. Как там, в сказке, говориться: «я от дедушки ушел, я от бабушки ушел».

— Идем дальше в том же порядке. Тимур возьми Деда под руку, а ты держись Дед, держись. «Еще три тысячи ведер и ключик наш».

И поползли мы. Сначала до угла дома, потом дальше вдоль него к дороге. А Дорога оказалась широкой, словно лента мелководной реки, где вмести воды растрескавшийся, оплавившийся асфальт. А вот на другой стороне лебеда в рост человека, а дальше холм. И что на том холме один Бог знает, да и он скорее всего не в курсе.

— Готовы? На счет три…

Выскочил я первым, несколько шагов и я уже у обочины. На колено припал, стволом автомата из стороны в сторону вожу. Вроде все тихо. Крысюков не видно. Может после взрыва в подземелье у них пропало желание с нами пообщаться. Хотя очень сомнительно, слишком сильно мы проредили их орду.

Следом за мной Тимур Деда тащит, а крысеныш ему помогает. Полезным хочет быть. Может пристрелить его сразу, чтоб не мучался и других в соблазн не вводил? Нет, пока пусть будет. И последним Питер. Вот ведь зрелище мерзкое. Скособочившись идет, плечи буграми мускулов надулись, когти чуть ли по земле царапают… Нет, век бы его не видел, не снились бы кошмары.

Только кошмар-то в другом оказался. Только крысеныш с Тимуром Деда на шоссе втащили, как движения их замедлились. Они стали двигаться, словно во сне. Теперь понятно почему шоссе это не заросло — временной поток. Есть такая гадость. Никогда не знаешь, как в него попадешь. Только время в нем относительно окружающего замедляется. Понял я тогда, почему крысюки за шоссе не ходят… Нет, в целом временной поток штука не опасная, только вот чтобы перейти такое шоссе может пара суток потребоваться. Для тебя-то пара минут пройдет, а вот в реальном мире…