- А какие еще две страны в эту тройку входят?

       - Вьетнам и Афганистан, там кто только зубы не обламывал, и еще обломает... Но это сейчас не в тему. Еще про себя. Ты же про личные впечатления "иновременянина" спрашивал? Когда я ехал в Чечню первый раз - конечно, боялся смерти, но контролировал себя. Но вот был еще один страх... И боялся я гораздо сильнее, чем смерти, что окажусь полным говном. То есть я боялся себя, боялся, что окажусь тем, кого сам потом уважать не смогу.

       И когда я заметил и выяснил, что - хренушки, все я могу, и не усираюсь под обстрелом, и адекватно реагирую на обстановку, и могу и команды слышать, и исполнять, да еще и сам командовать, а еще и добиваться от солдат исполнения, да еще и правильно в сложившейся ситуации... Тут, Мишаня, у меня такая эйфория была, - просто не описать. Кстати, ее тоже надо победить, причем очень и очень быстро, потому как именно в таком вот состоянии бешеного куража, как я понимаю, и начинается серфинг под минометами. И за счет нее, эйфории этой, погибло гораздо больше, чем усравшихся на дне окопа от случайного попадания.

       Михаил привычно пропустил мимо ушей фамильярность, он прекрасно понимал, что вспоминая о ТОМ времени, Василий автоматически переходил и на тот стиль общения. Гораздо менее формальный.

       - Кстати, понять, из чего у тебя яйца, как говорится в американской же поговорке, можно только таким образом, а никак иначе, - только под обстрелом. Причем не любым, не учебным, а когда знаешь, что в тебя садят всерьез, и с глубоким искренним желанием попасть. Ну, нет такого критерия в мирной жизни, - вот нет, и все. А суррогаты вроде экстримов разнообразных - так ребята в них вызывают только сочувствие бессмысленностью риска, у тех кто прошел через настоящую войну. Поэтому ветераны войн - это такой типа клуб, и именно на базе этого клуба нам может и удастся перестроить Россию достаточно быстро.

       Эти люди знают, что боялись, хотя и редко в этом сознаются. Они знают, что этот страх перешагнули. Потом знают, что такое эта страшноватая в мирной жизни эйфория, и что ее они тоже перешагнули. Может они это сами не понимают, но они - самый элитарный клуб из всех, если только не свихнутся и не сопьются. И когда они говорят, что снова хотят туда - они не врут, потому что эта эйфория, этот кураж Миш, это кайф, с которым я, например, ничего не сравню. Слабоваты все остальные кайфы по интенсивности, даже рядом не лежали. Вот такой мой тебе рассказ. Извини, что не обошелся без банальностей и ничего, наверное, нового, я для тебя на этот раз не открыл.

       Немного помолчав, Балк молча опрокинул еще стакан, явно вспоминая всех тех, кто из тех войн, что он прошел не вернулся. Потом задумчиво продолжил.

       - А вот немного того, чего ни у кого не встречал, или так было только у меня? Во время боевых, причем не только в бою, а на весь период нахождения в зоне боевых действий, снижается мировосприятие. Ну, слух-то понятно, что садится, все-таки стреляют... Но вот при этим снижается и цветность, я лично все окружающее видел как с серо-черным фильтром. Правда, и так ярких цветов не много, но даже огонь какой-то с серым налетом. И кровь какая-то сразу бурая, а не алая, а ведь из артерий должна быть алая... И запахи все прибиты, - ну опять же, можно объяснить, - сам воняешь потом, опять же гарь все время... И тактильные ощущения снижены, - ну, руки и морда все время грязные, остальное тоже не очень чистое, под одеждой и бронетюфяком.

       - Под чем? - переспросил Михаил.

       - Бронежилет, это нам тоже вводить придется, но прямо перед большой войной, и только в штурмовых частях, - поправился немного смутившийся некстати вброшенным анахронизмом рассказчик, - аналог тех кирас, что моряки-артиллеристы уже сейчас получают, только вместо цельной жесткой металлической пластины там более "умная", гибкая конструкция...

       А вообще, если спросить, что больше всего запомнилось, и что одинаковое на войне и в 2000 и в 1904 году - так это грязь. Непролазная, сплошная грязища - если летом, то грязь пополам с пылью, если зимой - то пополам со снегом. Может, это потому, что кругом, что в Чечне, что в Маньчжурии все ж таки Россия, но мне кажется, что просто на войне всегда так... Может, я поэтому и люблю корабли - тут, по-любому, чище...

       - Простите, господа, - дверь в салон неожиданно распахнулась, и заглянувший в нее Кирилл Владимирович, на лице которого до сих пор сохранялся отпечаток глубочайшего душевного потрясения и растерянности, слегка запинаясь, проговорил, - Степен Осипович пришел в сознание. У него... У него в каюте Всеволод Федорович. Просили вас прийти тоже... Скорее...

       - Вот так... Всеволод Федорович, дорогой... Попали мне, как видите...

       - Степан Осипович, слава Богу, Вы очнулись!

       - Да уж... Про самочувствие только не спрашивайте... Не интересно совсем... Как закончился бой?

       - Победа полная.

       - Это я еще застал... Кто... Кто у нас под итоговый расчет? Подбитых всех притащили?

       - Наши потери: "Севастополь" - не довели, но потери в людях минимальны. Не выдержали переборки в носу. Когда в носовые кочегарки фильтрация пошла, Иессен принял решение снимать экипаж.

       - Правильно...

       - Погибли в бою "Рюрик", "Витязь", "Баян" и "Память Корейца". На первых двух крейсерах очень большие потери. На "Баяне" и "Корейце" примерно 25 - 35 процентов.

       - Плохо... Как жаль... И ваши оба трофея, значит. Экипажи прекрасные... Царствие небесное...

       - И еще. "Новик" после торпедирования "Микасы" затонул от полученных в этой атаке снарядов и торпеды. Погиб, защищая транспорта, "Штандарт". Интернировались в Вей Хае "Ослябя", "Победа" и "Сисой". Еле дошли до него. Они даже до немцев вряд-ли бы доползли, а потащили бы к нам - просто бы погубили корабли.

       - Понятно... Кто из адмиралов и командиров погиб?

       - Чухнин, Бойсман и Миклуха... Ранены: Вы, Небогатов, Григорович, Трусов, Яковлев, Дабич - серьезно. Игнациус, Васильев, Шенснович, Зацаренный, Веницкий, Успенский, Колчак, Рейн и Балк - легко.

       - Вам, смотрю, тоже попало?

       - Череп не пробит, так что жить буду, Степан Осипович.

       - Понятно... У него что...

       - Броненосцы утоплены все, кроме "Хацусе" и "Фусо". Но они, так же как и наши, интернировались в Вэй Хае. Из броненосных крейсеров ушел только "Идзумо". Кроме того достоверно потоплены 4-ре бронепалубных. Убит Камимура. Того тяжело ранен.

       - Так никого и не взяли?

       - Нет. И "Сикисима" и "Адзума" флага не спустили.

       - В Вэй Хае все без склоки обошлось?

       - Слава Богу, да, Степан Осипович.

       - Ну что ж... Прекрасно! Вторая Чесма, Всеволод Федорович... Или Синоп... Это уж как дипломаты теперь нам устроят...

       Лихо Вы, конечно, с Григоровичем Того поймали... Лихо... Загляденье просто. Не ожидал от Ивана Константиновича такого, каюсь...

       Что думаете теперь делать...

       - Сейчас идем во Владивосток. Алексеев назначил совет по дальнейшему...

       - Понятно... Когда планируете там быть?

       - Завтра к вечеру Степан Осипович.

       - Ясно... Ох... Водички бы... Спасибо...

       Вот что, Всеволод Федорович... Прошу... Выслушайте меня очень внимательно... Мало ли... А-а... Заходите, господа! Заходите...

       Да уж! И вам здравствовать... Спасибо любезные мои, спасибо... Очень вы вовремя, однако... Пришли... Видать мало я грешил...

       Так вот, дорогие мои... Если вдруг я до Владивостока не доберусь... Погодите... Слушайте же... Ох...