В носовой башне тонущего крейсера тоже ругались. Диких уговаривал своего молодого командира, что спускаться в погреба башни - самоубийство. При попытке передать приказ "выходить наверх и спасаться" по переговорной трубе, из под пробки амбушура с шипением и хрипом выбило брызги. Тыртов, пораженный тем, что вода из затопленного погреба смогла подняться на 10 метров вверх, порывался было кинуться вниз, спасать вверенный ему личный состав погребов. Но старый и опытный Диких, поймав его за рукав, доходчиво и лаконично объяснил, что времени на "добежать туда, а потом до миноносцев точно не хватит, а погреба уже точно затоплены, и кто не успел выбраться, тем уже не помочь".

       После короткого, но бурного объяснения, пара офицеров успела все же добежать до "Беспощадного", последнего контрминоносца, отходящего от уже севшего ниже его палубы, борта идущего ко дну второго за эту войну "Корейца".

       Когда "Громобой", а за ним и "Витязь", проходили мимо уходящего под воду товарища, их офицеры и матросы высыпали наверх, и несмотря на прилетающие с "Фусо" и "Хацусе" снаряды, обнажив головы, трижды прокричали "Ура" доблестному кораблю и его экипажу. После чего без команды разошлись и разбежались по местам. Бой продолжался.

       - Всеволод Федорович, Вам телеграмма от Рейценштейна, - прервал тяжелые раздумья Руднева Хлодовский, - Они уже нашу пальбу слышат. Похоже, что скоро подойдут. До "Потемкина" по нашим расчетам еще миль тридцать пять. Степан Осипович идет на предельных 16-ти с небольшим узлах. Он приказал Грамматчикову развернуть транспорты на обратный курс, а нам прикрыть их с фланга. Сзади должен встать Григорович.

       - Господи, ну конечно! Развернуть конвой и Того может проскочить! Тогда мы еще успеваем их прикрыть! А я-то, хорош, уж и нос повесил! Слава богу, Степан Осипович все просчитал, как будто сам здесь на мостике...

       - Но есть одна загвоздка, Всеволод Федорович. Григорович передает, что его отрядный ход пока еще не более десяти, максимум одиннадцати узлов, поэтому он сейчас ворочает последовательно пять румбов к весту, на пересечку отходящим транспортам, чтобы, выполняя приказ комфлота, выйти им под корму. Но когда точно он к ним подойдет и успеет ли прикрыть от Того, после того, как тот закончит с "Россией" и "Рюриком", на "Петропавловске" не знают. Наши два больших крейсера они точно поддержать не смогут: и к ним не поспеют и от транспортов отойдут далеко, потом японцы их шутя обойдут и к конвою...

       Руднев вгляделся в дымный горизонт. Да, избитые корабли Григоровича уже еле видны. Они склоняются к западу, окончательно потеряв с японцами огневой контакт. Во главе колонны "Полтава" и "Севастополь". Чуть оттянув флагман. За ним опять оттянув "Сисой", "Святители" и "Победа". Все изрядно побиты. "Петропавловск", "Сисой" и "Победа" еще горят...

       - Что передает Трусов? У "России", как я понимаю, телеграф накрылся...

       - Пять минут назад доложили, что японцы идут прямо на них. Впереди "Якумо". Наши будут принимать бой левым бортом. С ними неподалеку, на неподбойном борту, отправленный Вами к Арнаутову "Новик". Идут на сближение с "Ослябей" и "Пересветом" на 14 узлах, "Россия" пока больше не дает. Они их уже видят. Грамматчиков держится западнее, на случай если противник изменит курс и двинется прямо на транспорта. Но пока Того правит прямо на "Россию". Запросили, когда ждать нас и Григоровича...

       - Курс прежний. Он нас сейчас ведет прямо к ним. "Гальюну" уползающему, будем считать, что повезло. Пока. На него у нас нет времени. Но еще минут десять, пока он в пределах досягаемости и продолжает по нам постреливать, работаем по нему. Дестроерам прикажите следовать за нами по левому борту...

       Глухой разрыв где-то в корме и последовавший за ним протяжный воющий грохот, заставил всех инстинктивно вжать голову в плечи.

       - Что это было?

       - "Гальюн" нам срезал две трети задней трубы!

       - Вот гад, как достал! Поддайте-ка ему еще жару под хвост! Что внизу?

       - Повезло. Из котельного доложили, что хотя тяга и упала, выводят, надеюсь временно, только один котел. Интенсивного паровыделения пока, слава Богу, нет, магистрали не посекло... Вроде и на палубе обломками никого не поубивало. Сразу за борт ушла.

       - Слава Тебе, Господи, в этот раз действительно повезло, видать мало грешили!

       - Не стоит послать истребителей-"французов" добить его?

       - Нет. Заманчиво, конечно, но нет. Они еще нам могут впереди пригодиться...

       - Телеграмма от Рейценштейна!

       - Ну!?

       - Видит "Россию" и "Рюрика", полным ходом идет на соединение! "Изумруд" телеграфом передал Макарову координаты и курс "Микасы". После этого японцы начали забивать им искру.

       - С нами Бог, господа офицеры. Успел-таки Николай Карлович! Грамматчикову передайте, пусть подходит на предельную дистанцию и тоже вступает в дело, когда Рейценштейн приблизится достаточно для совместных с ним действий. Теперь для Арнаутова и Трусова: продержитесь хотя бы полчаса. Любой ценой не допустите прорыва к транспортам. "Новик" в Вашем подчинении. Рейценштейн уже подходит. Мы будем минут через двадцать пять. Молимся за Вас!

       - Всеволод Федорович, головные японцы открыли огонь. "Россию" и "Рюрика" пока не видно, только дым.

       - Не мудрено, нам еще миль одиннадцать или двенадцать до них, а может и побольше, а над морем дымка. Да еще наши пушки прозрачности не добавляют... А "Пересвет" и "Ослябя" где? Я и их не вижу...

       - На левом крамболе, даже еще левее, за нашим дымом не видно пока.

       - Да, спасибо, сейчас разглядел. Кстати, или мне кажется, но похоже, что "Адзума" у них отстает. Сдается мне, что "Хацусе" ее уже обошел. Запросите на марс.

       - Так точно, подтверждают, трехтрубный в хвосте и уже кабельтов на тридцать оттянул! По нам пока не стреляет. "Фусо" прекратил огонь. Дистанция и для нас запредельная, Всеволод Федорович.

       - Из радиорубки передают, что телеграфировать больше не могут. Японцы забивают все наглухо.

       - А наши что?

       - Мы их тоже глушим.

       - Хорошо, давайте-ка мы пока пробанимся. Подмените людей на подаче. А минут через пять, как поближе подойдем, начинаем по "Адзуме". Кстати, полагаю, что есть смысл принять влево и идти к "пересветам". Тогда, кстати, и наша кормовая восьмидюймовка до японца вскорости тоже достанет... Примем их в кильватер. Так и так "Россия" с "Рюриком" к ним тянуть будут. Сколько смогут.

       Опс-с-с! Смотрите, по-моему это Бэр начал пристрелку по "Адзуме"! Матч-реванш у "Осляби" с ней начинается, не иначе.

       Машинное! Руднев говорит. Товарищи, я понимаю, что вы делаете сейчас все что возможно. Но я прошу Вас выжать из котлов и машин все. Даже невозможное! Только от этого сейчас зависят жизни наших на "России" и "Рюрике"...

       Обернувшись к Дабичу, Руднев невесело усмехнулся, и устало попросил:

       - Будьте добры, пошлите сейчас же всех, без кого наверху мы пока обойдемся, в кочегарки...

       Колонна японского флота пятнадцатиузловым ходом приближалась к двум русским броненосным крейсерам, как смертельное копье нацелившись прямо в середину высоченного борта идущей первой "России". Русские корабли и не пытались убегать, предпочтя развернуться на встречу подходящему японскому флоту. Даже выставив ему кроссинг... В голове у японцев на коротких интервалах шли два давних врага Владивостокских крейсеров - "Якумо" и "Идзумо". Бой с ними для серьезно поврежденной "России" и оставшегося с ней "Рюрика" был бы хоть и тяжел, но, пожалуй, с какими то шансами на успех. Увы, сразу за двумя броненосными крейсерами Камимуры, так же сократив интервалы, на два русских крейсера накатывалась угрюмая колонна имперских броненосцев...