- Так, Степан Осипович...

       - Отлично, отлично. Вот считайте, Григоровичу я "Святителей" уже и подкинул. Так, Всеволод Федорович?

       - Логично, и, стало быть, мы его подождем до Шантунга, и идем уже с 8-ю броненосцами.

       - Да. А "Святители" - корабль мощный, удар должен держать хорошо, да и сам зубастый, правильно, что его 120-миллиметровки 6-ти дюймовками заменили. И, возьмем грех на душу, отправим с ним и "Мономаха". Если рвутся в бой и рапорты пишут, то пусть хоть транспорта прикрывают. А Рейценштейна я как выхожу, от Талиенвана посылаю в отрыв, все же, если четыре крейсера к Вам пораньше подойдут, будет неплохо. Тем более, что один из них - "Баян".

       - Кстати, по поводу блефа, есть еще мыслишки, Степан Осипович. Было бы неплохо убедить Того, что Вы выходить в море не планируете, пусть Стессель заранее назначит грандиозное совещание с Вашим участием. Скажем, на 12-00 следующего дня, как Ваш с Чухниным и Иессеном след в Артуре простынет. Вечером перед выходом можно по кабакам отпустить часть матросов со вспомогательных судов, выдав им бескозырки с лентами уходящих броненосцев, ведь это признак верный: если часть команды на берегу, командиры поход не планируют.

       И обязательно еще все телеграфы с утра вырубить, а на "Амуре", пока в доке днище свое после камня этого латает, посадить телеграфиста хорошего на забивку любых беспроволочных сообщений. Мало ли что, вдруг у них на такой случай секретная станция уже где-то имеется. Ученые, поди, после Эллиотов... А чтобы с моря лишнего не увидели, придется рискнуть - выдвинуть канонерки с миноносцами дозора вперед миль на пятнадцать. Пусть держат возможных японских разведчиков как только смогут вне видимости рейда...

       Макаров, выслушав Петровича, согласно кивнул, после чего неожиданно встал и, пройдясь пару раз по салону, остановился у иллюминатора, вглядываясь в ночную темноту. Руднев предположил, что командующий обдумывает что-то, неожиданно пришедшее ему в голову. И не ошибся.

       - И вот еще что, Всеволод Федорович. Подумал я сейчас... И решил: на "Святителях" пойдет к вам вице-адмирал Чухнин. Он тихоходами будет командовать. Григорович у него младшим флагманом. И ваша эскадра в оперативном подчинении, естественно, до моего подхода. Не возражаете? Все-таки Ваш почти план работать будем, не обидел?

       - О чем Вы, Степан Осипович?

       - Ну-с, вот и прекрасно, Всеволод Федорович, что не сочли за недоверие. Мне, если честно, так много спокойнее будет. Хоть рубки мы и добронировали, но как их фугасы действуют, я у Эллиотов насмотрелся. Мы после того боя тоже ученые...

       Теперь главное.

       Макаров неторопясь подошел к столу, отхлебнув чайку, аккуратно поставил стакан и промакнул усы салфеткой.

       - Теперь главное, Всеволод Федорович. Почему я сказал ПОЧТИ Ваш план...

       Командующий опустился в кресло, искоса взглянув на Руднева. В глазах Степана Осиповича играла лукавая хитринка. Петрович ждал...

       - То, что Вы его на живца ловить предложили - это правильно. Абсолютно так. Только ведь живец-то живцу рознь. А так ли уж критичен, в понимании Того, этот наш снарядный конвой? Он ведь понимает, что теперь мы, коли захотим, то уйдем всем флотом во Владивосток, и всего делов. Там и снаряды, и уголь, и доки. И ему нам не помешать никак. Может ведь и не заглотить он такую наживку.

       Но есть одна вещь, которой он как Кощей поломанной иглы боится. Только одна... Это паралич их морских коммуникаций в Корею. По информации от Алексеева из Мукдена, японцы сейчас к наступлению готовятся, так что подвоз подкреплений и снабжения для них вопрос архиважный.

       А что они имеют? Чемульпо японскому флоту не отстоять - уж больно удобно нам его минами завалить. Да и Артур рядом. Другое дело - Пусан. Вот если их армия потеряет подвоз и через этот порт, да еще зимой...

       - Степан Осипович, но этот порт так просто уже не "заткнешь". Тут один вариант - высаживать десант и удерживать его с суши. Это только если гвардейцев туда везти, а нам всем флотом потом коммуникацию с Владиком держать. Рискованно весьма, да и перешеек у Цзиньчжоу оборонять нужно. Конечно, миноносцы и крейсера...

       - Погодите, погодите, Всеволод Федорович! Вы представьте на минутку, что мы все-таки рискнем? Артурцев на перешеек, гвардию на транспорта, и вперед! Что будет тогда Того делать?

       - Во-первых, попытается напасть на гвардию в море, еще до высадки. Во-вторых...

       - А нам надо "во-вторых", Всеволод Федорович, а?

       - Но...

       - А что подумает Того, когда получит развединформацию, что гвардейцы сдали свои позиции крепостным героям нашим, а сами грузятся у Дальнего на транспорта? А что подумает Того, когда его разведка эти транспорта с эскортом в море откроет? Да еще если мы их не всем флотом ведем? И что делать будет?

       - Атаковать, конечно. При любом раскладе, полагаю. Даже если мы все там будем. Только в этом случае он начнет с вечера, с минных атак...

       Но, Степан Осипович, ведь он может и прорваться к гвардейцам, не дай Бог!

       - А если и прорвется... И кто ему перед тем доложит, что на ЭТИХ транспортах ни одного гвардейца нет?

       - Опс-с... Да как же до меня сразу то не дошло!!! Вот это блеф так блеф, Степан Осипович...

       Макаров, отсмеявшись, вытер носовым платком уголки глаз, отхлебнул холодного уже чаю и, весело поглядывая на слегка обалдевшего Руднева, продолжил:

       - Ничего, Всеволод Федорович. Когда вы мне идейку про "Фусо", столь блистательно с Василием Александровичем подбросили, я тоже крякнул с досады. Наверху лежало, а не увидел.

       Но у Вас есть извинительный момент, друг мой. Вы, все-таки, ловушку для нашего узкоглазого коллеги в своем масштабе считали. И то, что я гвардию могу своим приказом снять от Дальнего, в расчет не принимали. Тем более, что ситуацию на перешейке неустойчивой полагаете. Как и большинство наших адмиралов и генералов, кстати. А я с Великим князем, Брусиловым и Романом Иссидоровичем, когда его в госпитале навещали, тайком это дело обсудил. И они мне подтвердили, что полосу обороны японцам сейчас так просто не прорвать. Благодаря, кстати, гению упомянутого Василия Александровича Балка. Поражаюсь я на этого юношу. Вам за него одного поклон земной всем флотом и гарнизоном отвесить надо...

       Так вот. Смысл действа. Мы снимаем с позиций часть гвардейцев. Меняем их на полки Ирмана и Третьякова. Особо и не таясь, так как посадку семи тысяч человек с артиллерией никуда все одно не спрячешь. Конечно, вместо всего корпуса мы берем на борт только половину - для Пусана, поначалу, и этого должно хватить, тем более под прикрытием наших больших пушек. Им, соответственно, нужны четыре или пять наших больших пароходов - вспомогательных крейсеров и несколько транспортов поменьше. Они под погрузку в Дальний и приходят. Все честно.

       Вторая половина великокняжеских "больших скакунов" уходит в море еще раньше - якобы за войсками из Владивостока - успех же надо будет развивать! Там мы тоже готовим войска к посадке, тащим в порт пушки и прочее, ждем быстроходные транспорта, одним словом. Безобразов готовится встречать и конвоировать. Опять все честно. И для японской разведки довольно доступно.

       Но на этом наша простота и заканчивается. Эта четверка порожняка никуда не торопясь, чтоб не дымить особо, делает кружок по заливу, так чтобы с берега видно не было. С ними идут миноносцы и Рейценштейн, дабы, если что, случайные джонки переловить. А для Того они улизнули за Шантунг и идут где-то во Владик. Пусть поищет ветра в поле... В море, то есть.

       А на следующий день из Дальнего выходит конвой: большие транспорта с гвардией и штук пять поменьше из нашего наличия. Со скарбом разным... А дальше... Дальше Вы уже почти все сами написали, Всеволод Федорович.