Помолчав немного, Макаров глядя в темную даль океана тихо проговорил:
- Всеволод Федорович, а мы ведь могли через дней десять выиграть войну. Как Вы считаете?
- Могли, Степан Осипович.
- Что делать будем?
- Вам нужно в Артур. По-любому. И срочно. Может быть даже сразу утром.
- Нужно... Сам понимаю, - Макаров тяжко вздохнул, - Порушили они нам такое дело... Жаль! Историки потом напишут, что японцы сами спасли русских от авантюры, обреченной на поражение...
Ну да ладно. Бывает, и откуда не ждешь, прилетает... Эх, Роман Иссидорович, Роман Иссидорович... Спаси и сохрани, Царица небесная, раба твоего... - Степан Осипович дважды перекрестился...
- Теперь вот что, Всеволод Федорович, голубчик, прикажите, пожалуйста, всем нам кофе сварить. И чаю, чтоб покрепче. Я полагаю, другого такого момента не будет до нашей новой встречи в Артуре, на что я очень рассчитываю, а пока что - все наличные светлые головы в сборе.
Давайте-ка мы проведем военный совет. Как нам теперь расклад подкорректировать, чтобы Григория Павловича и гвардейцев без потерь в Артур привести. Идея с гвардейским десантом под Токио пока умерла. Нужно крепость и флот спасать...
Итогом ночного совета у Иводзимы стало принятие решения на проведение "запасной" операции по атаке на много слабее защищенный, нежели Токийский залив, рейд Кобэ-Осаки с использованием истребителей и отряда контр-адмирала Беклемишева в составе 3-х броненосцев береговой обороны и "Храброго". На ББО с "Наварина" и "Азова" передали 6 катеров-газолинок с экипажами. В качестве тыла Беклемишеву были оставлены и три парохода-угольщика из числа призовых.
Оба эскадренных броненосца и все крейсера второй эскадры под командованием Безобразова должны были отконвоировать свои и захваченные пароходы, а таковых было уже под три десятка, во Владик, шумнув по пути у Хакодате. База на Сайпане и стоянка у Иводзимы сворачивались.
Макаров утром перенес свой флаг на "Аскольд" и вместе с "Новиком" ушел в Артур, ведя с собой забитую под завязку "Ангару", а "Баяна" оставил Рудневу, посчитав, что усиление Владивостокского отряда перед решительными событиями, не помешает. На обратном пути Руднев перенес свой флаг на броненосный крейсер, дабы поближе познакомиться с Виреном и его офицерами.
Но если в общении с кают-компанией никаких проблем у него не возникло, то вот Вирен... Судя по всему, командир "Баяна" просто тихо завидовал славе, свалившейся на Руднева. Хотя, фактически, первые признаки намечающейся напряженности в отношениях появились после того, как Петрович вежливо отклонил идею Вирена о том, чтобы сделать "Баян" своим постоянным флагманом. Дальше - больше. А уж когда Руднев деликатно намекнул, что негоже, когда команда откровенно побаивается своего командира, Евгения Робертовича прорвало. Он съехал на тему вредоносности идей "этого вашего "товарищества" от которого шаг до нигилизма и либеральщины", бессмысленности производства в прапорщики кого-либо из унтеров, не взирая на любые его заслуги: "что им Георгия, что ли, мало? И ЭТИХ в кают-компанию?"... Одним словом, отдохнуть у Руднева по дороге во Владик не получилось.
Теперь он, отягченный багажом новых проблем, вновь с головой окунулся во владивостокские дела. Хорошо хоть, что с завершением монтажа и отстрелом виккерсовской десятидюймовки в носовой башне "Корейца" справились практически без него, за что Гревениц получил вполне заслуженного "Владимира" третьей степени, а укомплектование и подготовку двух батальонов из крепостных частей Владивостока, которые "по легенде" должны были быть высажены на Рюкю, удалось спихнуть на командира гарнизона.
Из снятых с "Рюрика" и "Варяга" старых восьмидюймовок сформированы две батареи для береговой обороны "захваченных десантом островов". Но отдавать на них опытных и обстрелянных канониров с крейсеров - не в коня корм, им и в море работы хватит. Значит, для ожидания у моря погоды на берегу, надо еще успеть отобрать из крепостных артиллеристов тех, кто способен стрелять и, желательно, попадать... И, конечно, нужно натаскать экипажи "Сунгари" и "Оби" так, чтобы высадка десанта и захват островов все же состоялись, хотя и вовсе не в архипелаге Рюкю.
"Рион" и "Алмаз" не только чисто "грохнули" японский вспомогательный крейсер "Синано-мару", но и успешно встретили и привели во Владик в первых числах сентября аргентинский пароход "Деллавинченсио", и теперь до выхода в море надо успеть перепроверить все доставленные им снаряды, и заменить стволы тех орудий, что имеют признаки расстрела. А то, не дай бог, как у японцев их поотрывает своими же снарядами. Сам же "Рион" был вновь поставлен под погрузку и глотал своими бездонными трюмами получившие доработанные взрыватели, переначиненные тринитротолуолом и теперь весьма боеспособные, снаряды второго боекомплекта артурской эскадры...
В итоге Руднев довел таки свои корабли до уровня "условной комплектности к выходу" в срок. Правда избитая "Аврора" вместо похода оставалась законопаченной в доке, но без нее можно было и обойтись. Недельное запаздывание тоже не в счет, Чухнин сам сообщил в телеграмме из Сингапура, что задерживается ГЭК.
Но вот час настал: телеграмма из Сайгона сообщала, что 3 ноября "Гвардейский конвой" поступил под флаг 3 Тихоокеанской эскадры. После чего по условной закодированной телеграмме адмирала Макарова Тихоокеанский флот Российской империи пришел в движение. Операция "Босфор Восточный" началась. От Аннама вывел свои корабли Чухнин, от Иводзимы Безобразов и Беклемишев, из Владивостока Руднев. Теперь ему предстояло теперь протащить через игольное ушко Цусимского пролива броненосец-крейсер, шесть броненосных, два бронепалубных и два вспомогательных крейсера... Что, несмотря на падающий барометр, не было бы большой проблемой, не поджидай их где то там Того и Камимура, с весьма недобрыми намерениями.
****
После выхода из залива Петра Великого, когда приморские берега растворились за кормой в холодной вечерней дымке, Руднев внезапно вызвал к себе на "Варяг" (он то ли из суеверия, то ли из принципа держал флаг на нем) командиров кораблей и своего младшего флагмана контр-адмирала Небогатова. Эскадра легла в дрейф. Свежий зюйд-вест развел приличную волну, и пока все собирались, осеннее солнце почти село в кровавую рану низко лежащих темных облаков. Закатные блики бегали по потолку и лицам офицеров собравшихся в варяжской кают-компании. Чувствовалось некоторое напряжение, ведь в этом сборе, казалось, нет никакого смысла, все уже давно оговорено и отработано. Или что-то упустили, что-то случилось? И это накануне операции, которая должна решительно повернуть ход войны?
- Господа офицеры, я собрал вас, чтобы сообщить одно... одно очень важное известие, - сделал паузу Руднев, - нет, пока не пренеприятное, не волнуйтесь. Но тем не менее. Итак, настало время всем вам узнать наш истинный план похода...
"А сцена-то точно как из "Ревизора", отметил про себя Руднев выражение лиц прослушавших вступление собравшихся, и продолжил:
- Предупреждаю всех и сразу: без обид. Действовал и действую по прямому приказу комфлота. Итак: как вы уже поняли наша подготовка к захвату островов в архипелаге Рюкю, являлась прикрытием в той общефлотской операции, что сейчас разворачивается. Всех деталей ее я и сейчас не могу довести до Вас, не имею права. Поэтому конкретизирую только то, что предстоит выполнить нашей эскадре.
К архипелагу Рюкю мы, конечно, соваться не будем и проливом Крузенштерна не пойдем. Вернее - не будут туда лезть броненосные корабли и "Лена" с "Рионом". Что до "Сунгари" и "Оби" - то им предстоит захватить острова Курильской гряды Кунашир и Итуруп. Японских войск там или вообще нет, или почти нет, телеграфа тоже нет, так что не будет и серьезного сопротивления. После захвата установите загруженные на ваши транспорта орудия на берегу, и до конца войны японцам их не вернуть. А вот нам, на мирных переговорах, эта пара скал весьма пригодится...
