Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— Ладно, — Иванов поднялся, — буду держать тебя в курсе по телефону. Всех твоих людей я задействую. Позвони, чтобы собрались возле охранного агентства, я там буду через двадцать минут и приму руководство на себя.

— Хорошо, я позвоню, но первым делом задержи его бабу, а то, как бы впопыхах она от нас не скрылась. Мне доложили перед самым ранением, что она вышла из квартиры и направилась в сторону магазина, потом возле магазина села на такси.

— Позвони наблюдателям прямо сейчас, не охота тратить на нее много времени.

Одинцов поговорил с наблюдателем. Лицо Ивана Андреевича помрачнело, и он в конце разговора даже обругал собеседника.

— Что случилось? — спросил Иванов.

— Эти идиоты сопроводили ее до аэропорта, и она десять минут назад вылетела во Франкфурт. Представляешь, они ее вели, но ничего не предпринимали. Мне звонили, но по известным причинам я не отвечал.

— А что ты хочешь, они верно и в точности исполнили твой приказ. Их за это хвалить надо, а не ругать.

— Теперь нам до нее не добраться, — с горечью в голосе сказал Иван Андреевич, — опять Терентий нас провел. Догадываюсь, что вся это катавасия со стрельбой и взрывами, а также покушениями на нас была нужна для того, чтобы из-под нашего контроля ушла эта чертова баба!

— Тогда он о себе уже не думает, — Иванов направился к выходу из больничной палаты, — и это очень плохо. Будут еще жертвы. Что-то не похоже на киллера, который должен прежде всего думать о собственной безопасности, а не быть альтруистом. Твой Терентий является каким-то исключением из правил. Прямо киллер-мутант какой-то.

— Ладно, иди, — махнул рукой Иван Андреевич, — я думаю, что сегодня этот мутант живет последний день. А бабу его мы и на той стороне найдем, пусть не сейчас, но это время придет. Иначе, зачем нам было объединятся?

— Найдем, конечно, — согласился Иванов, — не на Луну же она улетела. А все-таки ты злопамятный, Иван Андреевич.

Иванов вышел из палаты, и сразу же в палату зашла Лидочка. Жена выглядела удивительно свежо. Одета была безупречно и дорого, макияж и прическа были сделаны изысканно. Ее легко можно было принять за молодящуюся кинозвезду или супругу олигарха, но уж никак не за жену следователя следственного комитета с небольшой заработной платой. Лидочка с порога набросилась на Ивана Андреевича с претензиями:

— Всё, Ваня, хватит. Пора тебе определиться, или семья, или работа. Не хватало ещё, чтобы тебя убили какие-нибудь негодяи. Ты подумал, что тогда будет со мной, с нашей дочерью. Ты что хочешь, чтобы мы нищенствовали?

Одинцов с тоской слушал жену. Даже не поинтересовалась, как его самочувствие, что нужно принести в больницу, когда он поправиться. Все мысли только о себе. Тут он вспомнил, что сейчас в салоне самолета, летящего во Франкфурт, находится Ольга Шевелева, ради которой Терентий пошел на верную смерть. Ведь он мог пропасть, сесть в поезд и уехать подальше, уйти пешком, наконец, и поселиться в какой-нибудь глухой деревне. Словом, остаться в живых, пусть это бы только отсрочило его поимку, его бы все равно нашли, но он бы еще пожил, может быть и не один год. Но он решил пожертвовать собой ради любимой женщины, которая, судя по всему, его и не простила и не может простить за загубленные человеческие жизни. Что же толкнуло Терентия поступить так, как он поступил? Вся его предыдущая жизнь к этому не располагала. Неужели — любовь к женщине оказалась сильнее инстинкта самосохранения? Иван Андреевич терялся в догадках и не понимал Терентия.

Пока он размышлял, Лидочка без умолку говорила. Она заметила отрешенный взгляд мужа и окончательно взорвалась:

— Ты меня совсем не слушаешь! Я, что для тебя — пустое место? Ты — эгоист, Одинцов! Боже, как я несчастна! Короче говоря, выбирай. Или семья, или работа. Третьего не дано.

Лидочка повернулась и вышла из палаты. Иван Андреевич так и не сказал ей ни слова. Он почему-то подумал, что Лидочка для него совсем чужая. Наверное, и он для нее чужой. И это началось не вчера, а когда-то давно. Нет, он содержал семью, и неплохо содержал, но этого было мало. Нужно было ещё что-то, что делает людей родными. А этого не было уже давно, а может, и вообще никогда не было.

Иван Андреевич закрыл глаза и, засыпая, успел подумать, что с Лидочкой надо что-то решать. В конце концов, ему не так много лет, чтобы начать личную жизнь заново. Может, это и есть способ, чтобы изменить ситуацию?

ГЛАВА 52

Терентий, двигаясь на старенькой «Тоете» по главному проспекту города, пытался предугадать, как быстро парень, у которого он взял машину сообщит об ограблении. Если сразу, то через десять минут будет объявлен какой-нибудь план, и его точно остановят. Поэтому с дороги надо уезжать. Терентий свернул в ближайший двор и пристроился в шеренгу стоявших во дворе машин. Потом он вышел из машины и заляпал грязью номера. Вытерев руки и лицо снегом, он снова сел за руль.

— Ну, что Павлик, — сказал сам себе Терентий, — давай оценим наши шансы. Тем более что появился стимул остаться в живых. Тебя, Павлик, любят и ждут, пусть очень далеко. Никто ещё тебе таких слов не говорил, и таких обещаний не давал. Это надо ценить. Теперь о шансах. У тебя, Павлик, есть паспорт. Насколько искусен Дадоновский кудесник, тебе неизвестно. Но, что это не Моня, это точно. Хотя Дадон говорил, что документы никогда не подводили. Значит, по этим документам можно поселиться в гостинице, купить билет на поезд, а может быть и на самолет. Скорее всего, по ним можно прописаться, пусть временно где-нибудь далеко отсюда.

Терентий открыл свою сумку и пересчитал деньги.

— Сорок пять тысяч евро, и немного рублей. Ты, Павлик, вполне можешь купить жилье в маленьком провинциальном городке. Затем, выждав несколько лет, можно и за границу умыкнуть. Все зависит от того, насколько хорошо сделана «липа». Хотя есть и другие варианты, например, через Украину или Казахстан. Вопрос этот сложный, но решаемый. Теперь, надо выбраться из города. Одинцова больше нет. Иванова я ранил, но не сильно. Если они бегали в одной стае и обладали одной информацией, то смерть Одинцова ничего не меняет. У Иванова есть мои фотографии, и он знает о моих подвигах. Дело осложняется тем, что последняя пальба, а также смерть Одинцова заставят гоняться за мной все правоохранительные органы, а то и саму контору. Наверное, уже моя рожа есть у каждого гаишника, постового, и во всех кассах вокзала и аэропорта. Пока только в городе, но возможно, что и в области. Завтра может быть объявлен и всероссийский розыск. Так что, шансы твои, Павлик, очень призрачны.

С улицы послышался звук полицейской сирены.

— Началось, — сказал себе Терентий, — сейчас перекроют все главные улицы, наставят постов, и будут проверять всех подряд. Что делать будем, Павлик? Машину надо бросать, это однозначно, и пешком выбираться из города. На такси тоже рассчитывать не приходится, их тоже будут останавливать.

На улице уже смеркалось, и скоро будет совсем темно.

— Надо дождаться темноты, тогда уж и в путь отправляться. Повезло, что сегодня в полночь Рождество. На улицах будет полно народу, причем больше половины из них будут пьяными. Это нам с тобой, Павлик, только на руку. А пока посидим, подумаем. Представляешь, Павлик, две тысячи с лишним лет назад родился Христос. Пытался он мир переделать, но ничего у него не получилось, и оставил он людям свои заповеди, чтобы они их соблюдали. И стимул был хорошим, будешь соблюдать, в рай попадёшь. Мы с тобой, Павлик, не соблюдали даже самую первую заповедь, то есть «не убий». Не мы одни, кстати. Поэтому нам с тобой рая не видать, как своих собственных ушей. Зато, мы с тобой осознали не без помощи известной тебе женщины, что у жизни есть и светлые стороны, и они ни для кого не являются запретными, и для нас с тобой, в том числе. Я, Павлик, где-то слышал, что законченные негодяи обычно бывают счастливы, так как Бог на них давно махнул рукой. Он потом с них спросит за всё сразу. А если Создатель дает шанс, то значит, он за твою душу ещё борется. Нам с тобой, Павлик, шанс предоставили. Нет, не тот, что ты имеешь в виду. То, что мы до сих пор живы, это не шанс, это стечение обстоятельств. Шанс — это Ольга, которая летит сейчас во Франкфурт. Поэтому, ставлю тебе задачу, Павлик. Как хочешь, хоть трижды потом попади в ад, но предоставленным тебе шансом ты обязан воспользоваться. Ты просто обязан выжить, и добраться до того кафе, в котором подают вкусное пирожное. Ты просто обязан, друг мой, сделать счастливой эту маленькую женщину. А все эти Одинцовы, Ивановы, Дадоны пусть остаются здесь, в этом городе, в этой стране. Пусть перегрызутся из-за денег, из-за власти. На них уже давно с небес махнули рукой, они уже неисправимы, точка не возврата пройдена. А у тебя, Павлик, выходит, еще нет.

58
{"b":"167469","o":1}