— Ты завтракал? — спросил Иванов, когда его партнер закончил разговаривать по телефону.

— Не очень, — признался Иван Андреевич.

— Тогда пошли в кафе, — предложил Иванов, — оттуда и за операцией будем следить.

Они зашли в кафе, в котором не было ни одного посетителя, и заняли столик в углу зала.

Тем временем двое работников управляющей компании «Управдом», следуя инструкции, позвонили с домофона в первую попавшуюся квартиру и зашли в подъезд. Потом они поднялись на пятый этаж, а затем и на чердак. Чердак был общим для всего дома, и попасть в чердачное помещение можно было из любого из трёх подъездов. На это и был расчет. Забравшись на чердак коммунальщики принялись громко переговариваться:

— Вот невезуха! — почти прокричал один, — надо же не позже, не раньше.

— Это точно! — отвечал второй, — теперь зависнем тут на целый день, — нет, надо бросать эту работу. Нет покоя даже в праздники. Сейчас приедет начальник с бригадой, я ему прямо тут заявление и напишу.

— Всё равно отрабатывать заставят две недели. Так по закону положено.

Терентий, конечно, услышал их разговор. Перспектива появления здесь ещё и начальника с бригадой его не радовала. Могут запросто позвонить, куда следует, тогда конец всем его планам. Придется уходить и где-то слоняться до вечера, пока эти горе — работники не уйдут по домам.

Сегодня утром, когда Геннадий Андреевич ушел «на работу», Терентий собрал винтовку, и стал ждать возле чердачного окна. Примерно с девяти часов в здание следственного комитета стали заходить и выходить сотрудники, но Одинцова среди них не было.

— Может он вообще сегодня не придет, — подумал Терентий, — тогда придется прожить с этим БИЧом до девятого числа. Надо хоть на еду ему деньги дать, а то неудобно пользоваться его гостеприимством. В принципе мы с ним в чем-то схожи. Оба живем отдельно от государства, только он людей не убивает.

Терентий ещё раз посмотрел из окна чердака на противоположную сторону улицы, но Одинцов всё не появлялся. Он быстро разобрал винтовку, уложил её в мешок, и чертыхаясь про себя, направился по чердаку в противоположную сторону от возмущавшихся своей работой коммунальщиков. Терентий вышел на улицу, сел в джип и выехал со двора. Он понимал, что сильно рискует, но расхаживать по городу пешком было еще рискованнее.

Люди Одинцова грамотно сопровождали Терентия, передавая его джип очередным наблюдателям через каждый квартал. Поэтому обнаружить такую профессиональную и дорогостоящую слежку было практически невозможно. Терентий покружил по городу, несколько раз неожиданно менял направление своего движения, но ничего подозрительного не заметил. Наконец он остановился в квартале от своей последней квартиры. Одинцову сразу же об этом сообщили.

— Смотри-ка, что любовь делает. Даже с таким душегубом, как наш клиент, — Иван Андреевич уже заканчивал пить кофе.

— Пусть повидается, жалко что ли? — Иванов совсем ничего не ел и не пил, он просто сидел напротив своего партнера.

— Подождём, — согласился Иван Андреевич, — я сейчас позвоню, чтобы его не трогали. А то наломают дров, расшумятся и какой-нибудь сердобольный сосед полицию вызовет. Нам это ни к чему. Я с его бабой беседовал перед тем, как отпустить, рассказал ей про то, с кем она проживала последнее время. Она мне не поверила. Но сомнения в её душе я породил. Так что не думаю, что нашего героя ждет теплый прием. Он после разговора со своей подругой занервничает, начнет дергаться. Это нам на руку.

— Будем надеяться, хотя этих баб никогда нельзя понять. Они не головой думают.

Терентий вышел из машины и быстро проследовал в свой подъезд.

— Даже если они меня пасут, брать меня в подъезде или в квартире они не решаться. Они знают, что я вооружен. Начнется стрельба, так как мне терять нечего, а невинные жертвы им не нужны. Не из-за того, что им их жалко, а из-за того, что начальники не одобрят. Нет, можно спокойно зайти в квартиру, меня не тронут. Пока не тронут.

Свой ключ Терентий выбросил, поэтому подойдя к двери, нажал кнопку звонка. Ольга снова не спрашивая «кто?», открыла дверь. Они долго целовались в прихожей, пока, наконец, она не спросила:

— Ты что, тоже из тюрьмы освободился? От тебя пахнет тюрьмой.

— Нет, просто я ночевал у одного приятеля. Он бомж и живет на чердаке.

— Почему же ты домой не пришел, я так измучилась. Или позвонил хотя бы.

— Твой телефон, наверняка, прослушивают.

— Ладно, потом расскажешь свою историю. Иди в ванную, я так соскучилась.

Терентий прошёл в ванную и с удовольствием встал под душ. Всю свою одежду он бросил в стиральную машину. После душа он прошёл в комнату и стал одеваться.

— Олег, — услышал он из спальни.

— Я сейчас, — Терентий надел старенькие джинсы, рубашку и свитер. После этого он прошел на кухню и набросал в пакет разной еды из холодильника. Потом он прошёл в спальню. Ольга лежала в кровати, слегка прикрывшись одеялом. Увидев Терентия полностью одетым, она приподняла голову:

— Ты уходишь?

— Нет, но я не думаю, что захочешь заниматься со мной сексом, и вообще со мной разговаривать после того, что я о себе расскажу.

Ольга завернулась в одеяло и присела на край кровати:

— Мне уже рассказал какой-то мент, что ты не Олег Кривцов, а какой-то наемный убийца. Ты уже убил за деньги два десятка человек. Но я ему не поверила, верить им — последнее дело. Я думаю, что у тебя проблемы с бизнесом.

— Нет у меня проблем с бизнесом. Я, действительно, наемный убийца очень высокого класса. Я, действительно, этим зарабатываю себе на жизнь.

В комнате повисла тишина. Терентий ожидал, что Ольга сейчас заплачет или испугавшись его признания, закричит, но этого не произошло.

— Уходи, — тихо сказала Ольга.

— Я уйду, но выслушай меня. Дай мне десять минут. Я выскажусь и уйду.

— Что ты будешь мне рассказывать? О своих душевных муках? Что тебе было жалко свои жертвы, но очень хотелось кушать? Что больше ты так не будешь. А я? Может, ты и меня пришёл убить? Только, кто за меня заплатит? Уходи, ничего не хочу слышать.

— Подожди. Я не собираюсь говорить о своей душе, и тем более каяться перед тобой. Поздно каяться. Но меня убьют, очень скоро. Может даже сегодня.

— Это будет тебе расплатой, — холодно проговорила Ольга, — ты и передо мной виноват. Использовал, а потом сознался в том, что ты убийца. А нельзя было это сделать раньше, до секса?

— Я тебя полюбил. Я тут не виноват, даже у киллера может такое случиться.

— Ещё звал меня за границу навсегда. Ты представляешь, что я бы всё бросила и согласилась с тобой поехать? Неужели ты думаешь, что твоё прошлое никогда бы не открылось? Ты надеялся, что на вранье и кровавых деньгах можно построить счастье? Вообще что-то можно построить на крови?

— Я не оправдываться пришел. Я пришел попрощаться.

— Я же сказала, чтоб ты уходил.

— Оля, хочешь ты или нет, но тебе придется меня выслушать. Это в твоих же интересах. Тот мент, который тебе рассказывал обо мне, не все тебе рассказал. Это следователь следственного комитета Иван Андреевич Одинцов. По его заказу я застрелил несколько лет назад одного бизнесмена. И сейчас, думаешь, почему меня обложили, и ты попала под горячую руку? Он снова потребовал, чтобы я убил его коллегу, такого же следователя. Я отказаться не мог, так как тогда меня ждал пожизненный срок. Поэтому я и решил уехать из страны навсегда, но больше не стрелять в людей. Ты встретилась на моем пути случайно, и я понял, что существует и другая жизнь, и может быть с твоей помощью, я найду место в этой жизни. Наивно, конечно, но это так.

— Почему я должна тебе верить?

— Я об этом и не прошу. Мне осталось совсем немного, и я хочу тебя предостеречь. Русские своих на войне не бросают.

— Что ты привязался с этим фильмом? То же, мне, нашел пример для подражания. Там герой фильма тоже угробил полтора десятка человек за две серии, и тоже считал себя правым. Но он убивал не за деньги, хотя они к нему всегда приходили после каждого убийства. Ты то здесь причем?