— Меня не ужалили! — заорал Варник. — Меня укусили!

— Нет-нет, — возразил Харви. — Пчелы не кусают. Они жалят.

— Я знаю это, идиот! Меня укусила собака! Меня укусила одна из этих самых собак, тупицы! Из тех, которых мы ищем.

— Где они? Где? — начал озираться Вернон.

— Где они? — спросил Харви, оглядываясь по сторонам.

— Они удрали! — Варник соизволил оторвать одну руку от своего пострадавшего седалища, чтобы махнуть ею в ту сторону, где скрылись щенки. — Вон туда! Они побежали к окраине города.

— За ними! — крикнул Вернон. — На этот раз мы их изловим. Можете на нас рассчитывать, босс!

Двое подручных Варника бежали впереди, сам Варник рысил за ними. Проломившись сквозь кусты на опушке леса, они выскочили в поле. В нескольких сотнях метров впереди они узрели бегущих щенков. Однако одна из беглецов — это была Долли — так устала, что начала быстро отставать от остальных. У нее подламывались ноги, на то и дело спотыкалась.

«Долли! Долли! — окликнул ее Мо через плечо. — Не сдавайся, беги! Мы почти дома! Ты не можешь сдаться сейчас!»

«Я не могу бежать, — прохрипела Долли. — Просто не могу!» — Она едва не плакала от слабости и тоски. Наконец она совсем остановилась и рухнула на траву, тяжело дыша и не в силах подняться.

«Долли! — закричал Чайковский. — Вставай! Пожалуйста, Долли, постарайся встать и догнать нас!»

Но Долли была так измотана, что с трудом сумела приподнять голову.

«Бегите! Я догоню…»

Однако и Долли, и остальные трое щенков знали, что это неправда. Если Долли останется лежать, то они никогда больше не увидят ее, и их долгий, трудный путь к свободе окончится провалом.

Щенки остановились, глядя на лежащую в траве сестру. Вернон и Харви вопили от радости, направляясь прямо к Долли.

— Одну поймали! — заорал Вернон.

— И остальных изловим! — подхватил Харви.

Он и понятия не имел, как близки к правде были его слова в данный момент. Двое негодяев наклонились над измученной сенбернаршей, схватили ее и торжествующим жестом взметнули вверх.

Слезы покатились из глаз Мо, Чайковского и Чубби. Они поверить не могли, что их все-таки разлучат.

Вне себя от горя, Мо едва смог вымолвить:

«Мы вместе родились. Мы вместе жили, мы вместе сбежали… Мы должны оставаться вместе. Я иду сдаваться.»

И он рысцой побежал к Вернону и Харви. Как раз в этот момент из леса показался Варник, на лице его играла злобная усмешка.

«Мо прав, — сказал Чайковский. — Мы связаны друг с другом.»

«Верно, — согласилась Чубби. — Идем.»

И они последовали за братом назад, к тем людям, которые хотели навеки разбить их семейные узы.

Варник себя не помнил от восторга.

— Ну все, крысята, наконец-то мы вас изловили. Как раз вовремя. Я придумаю, как вам отомстить, мартышки поганые. Обещаю, мало вам не покажется…

— Что вы собираетесь сделать, босс? — спросил Харви. Он деловито привязывал поводки к ошейникам юных сенбернаров.

— Быть может, буду ставить на них медицинские опыты, — промурлыкал Варник. — А может быть, продам в заведение, где обучают бойцовых собак. Вы знаете, как их там учат, верно?

— Конечно, — ответил Вернон. — Морят голодом и лупят почем зря. Мучают до тех пор, пока они не станут правильными и злобными.

— Правильно. Этим маленьким паршивцам полезно будет узнать, что такое настоящая жизнь. А то они только и видели, что любовь да ласку. Что же, пожалуй, можно будет начать прямо сейчас. — Без малейшего предупреждения Варник пнул ближайшего к нему щенка. Чубби взвизгнула от боли и страха.

— И это только начало, — пообещал Варник, зловеще ухмыляясь. — Потом будет куда хуже.

Вернон ухватил поводки и с силой дернул, волоча щенков обратно тем же путем, которым они пришли сюда — к грузовику, все еще припаркованному на стоянке у ворот национального парка.

— Ну вот, — сказал Вернон. — Как я рад, что все это наконец-то закончилось. А я уж думал, что мы будем гоняться за этими щенками всю оставшуюся жизнь.

— Я понимаю, что ты хочешь сказать, — отозвался Харви. Он умолк на несколько секунд и посмотрел на щенков.

Четверо маленьких сенбернаров шли медленно, опустив головы, и из глаз их катились крупные горькие слезы.

— Знаешь, мне кажется, что босс был малость слишком груб с этими щенками. А тебе, Вернон?

— А мне — нет, — заявил Вернон. — Ничуть не кажется. Если босс хочет, то пусть делает все, что угодно. Это его дело. Меня волнует только то, сколько он получит за этих малявок и не забудет ли заплатить мне за все мои хлопоты и расходы.

Никогда в жизни щенки не чувствовали себя такими жалкими. Они не могли поверить, что с ними случилось самое страшное. Им казалось, что жизнь кончена.

Но вся тоска мигом развеялась, когда они вышли на прогалину, где не так давно прятались от Варника. Потому что там, на груде валунов, словно поджидая их появления, сидели не кто иные как… Бетховен и Мисси!

На миг все замерли. Щенки и люди остановились, раскрыв рты, как будто никто не мог поверить своим глазам — словно внезапное появление Мисси и Бетховена было иллюзией, обманом зрения.

Бетховен и Мисси смотрели на своих дорогих деток, радуясь тому, что те живы. Усталые, измазанные в грязи и оборванные, щенки тем не менее были целы и невредимы, а остальное не имело значения.

Варник, Вернон и Харви стояли, словно громом пораженные. Да, конечно, они уже встречались прежде с Бетховеном, и отнюдь не питали к нему любви — как и он к ним. Казалось, гигантский сенбернар сверлит Варника взглядом. Потом Бетховен плотоядно облизнулся, словно предвкушая то, что случится потом.

И тут оно случилось.

Только что все стояли неподвижно, словно в стоп-кадре, а долю секунды спустя пленку как будто пустили с удвоенной скоростью — такая завертелась неразбериха.

Едва осознав сложившуюся ситуацию, собаки и люди отреагировали на нее — но каждый по-своему.

Во-первых, щенки, охваченные восторгом при виде любимых родителей, высоко подпрыгнули и разом взвыли от радости, энтузиазма, счастья и облегчения!

Во-вторых, Варник, Вернон и Харви узрели в глазах Мисси и Бетховена чистую, беспримесную ярость, и осознали, что влипли глубоко, по самое дальше некуда.

В-третьих, издав леденящее кровь рычание, Бетховен и Мисси сорвались со своего насеста, взмыли в воздух и приземлились на грудь Вернону и Варнику, опрокинув обоих негодяев наземь.

В-четвертых, щенки — все четверо — обернулись к Харви и атаковали его.

Бетховен и Мисси трепали Вернона и Варника зубами и когтями, карая их за жестокое обращение со щенками. Беспомощные жертвы пытались отпихнуть собак, но и Мисси, и Бетховен весили под девяносто килограмм каждый и не собирались отпускать Варника и Вернона, пока не воздадут им по заслугам. Все трое мерзавцев катались и барахтались в пыли, визжа и взывая о помощи, однако никто не спешил выручить их.

Наконец Бетховен и Мисси отошли на несколько шагов и позволили Вернону и Варнику встать на ноги. Щенки, беря пример с родителей, отпустили потрепанного Харви.

— Ах вы, проклятые псы! — заорал Вернон.

— Я вам за это отомщу, уроды! — верещал Варник. — Я этого так не оставлю!

Низкий, раскатистый, угрожающий рык вырвался из глотки Бетховена. Он обнажил зубы и низко опустил голову, словно готовящийся к нападению бык.

— Ты меня не напугаешь! — фыркнул Варник. — Не родился еще тот пес, который меня испугает.

— Зато он напугал меня, — заявил Вернон.

— Меня тоже! А вы как знаете, босс! — поддержал Харви. С этими словами оба подручных Варника развернулись и задали деру.

Четверо щенков бросились за ними, покусывая за пятки, словно понуждая негодяев бежать еще быстрее.

Варник решил, что ему следует удалиться с достоинством.

— Наглые псы, — пробормотал он и попытался уйти в прогалины с высоко поднятой головой.

Но Бетховен и Мисси не желали позволить ему такой роскоши. Они зарычали, словно львы, и бросились за Варником. Их челюсти щелкнули, словно стальные капканы, в непосредственной близости от его многострадального зада.