Так как мои родственнички впервые оказались в столице, естественно захотели осмотреть городские достопримечательности и посетить культурно-развлекательные заведения, и так же естественно взяли себе в проводники моего бедного жениха. Действительно, не прислугу же просить провести экскурсию…

В те короткие часы, что мамаша с сестричкой отсутствовали, я выходила к пруду, подышать свежим воздухом, и полноценно пообщаться с друзьями. Но как только за воротами слышались звуки подъезжающей повозки, приходилось со всех ног мчаться обратно в комнату, снова играя из себя тяжело больную.

Иногда мама все же пробивалась ко мне в комнату, и принималась причитать надо мной, мол, ах, что же будет, если ее дорогая доченька не выздоровеет ко дню, на который назначена помолвка, и все порывалась вызвать лекаря. Но Канэд успокоил маму, сказав, что сам неплохо разбирается в медицине. Обозвав мою притворную болезнь простым переутомлением, друг пообещал что-нибудь придумать, что бы к помолвке я была огурцом. Мама поверила, и пообещала больше не беспокоить свою дочу, дабы не мешать ее выздоровлению.

Ахаларни, кажется, отсутствия моего особо не замечала и не сильно страдала от невозможности пообщаться с сестрой. Девушка, похоже, положила глаз на эльфа, и повсюду носилась за ним как ручная собачонка. Первое время Канэда такое внимание забавляло, но вскоре бедный друг взвыл, и периодически начал прятаться в моей комнате, под выдуманным предлогом. По легенде эльф меня лечил. Канэд, конечно, мог бы вылечить и на самом деле, если бы было от чего…

Торис, как я заметила, так же не отходила от эльфа не на шаг, а когда разговор заходил о моей младшей, в голосе оборотня слышались нотки ревности. Эх, нет у меня такого нюха как у подруги, но он и не нужен, что бы заметить ее заинтересованность Канэдом. Может быть потому-то она меня так пихает Ривину… Вот, глупая! Я же давно заметила, как эльф поглядывает на Торис. Хотя… ей лучше знать.

Ларла и Эвин, которого наконец, освободили от занятий приготовлениями к празднику, пропали совершенно. Я видела их лишь изредка из окна. Парочка мило прогуливалась у пруда в компании резвящихся псов, и даже тогда, когда я втихаря выходила из дома, присоединяться к нашей компании не спешила.

Ропли и Гипли, как самые стойкие, получили задание развлекать мою маму. Мне думалось, что после общения с этими внешне пугающими громилами, моя родительница сама сбежит обратно в родную деревню. Но, нет: стихи Гипли и рисунки Ропли настолько ей понравились, что бежать вскоре готовы были сами орки. Мама прилипла к ним как банный лист к…ну, вы поняли.

Некогда бы не подумала, что моя родственница настолько интересуется искусством, что готова ночи напролет позировать для портрета, при этом слушая стихи… Даже я бы не выдержала.

От скуки и полного ничегонеделанья, я отобрала у Торис Лучика, взяв на себя все заботы о ребенке, и теперь только это маленькое рыжее существо находилось со мной постоянно. Остальные забегали только изредка, так что большую часть дня я находилась одна в полном заточении.

Холст по-прежнему находился у Торис, но так мне было куда спокойнее, чем, если бы он лежал в тайнике. Тем более укромного места для этого самого тайника я так и не нашла.

На пятый день я готова была повеситься. Так грустно мне не было еще никогда. Даже поговорить толком не с кем. Друзья заняты приготовлениями к помолвке, Марин в отъезде, семью видеть нет желания, а Ривин возвращается в комнату глубокой ночью, и тут же засыпает. Лучик напротив — спит весь день, а по ночам сходит с ума, мешая мне спать. Просыпаюсь рано, с Ривином, что бы хоть с кем-то поговорить, пока он одевается-собирается. В одно из таких утр, жених обрадовал меня новостью о том, что Ларла "поработала" таки с моей семьей и, увидев мое счастливое лицо, долго и с подозрением выпытывал, что же это значит. Наконец получив сбивчивые объяснения, сначала густо покраснел, а потом возрадовался вместе со мной. Заодно и рассказал, что последние дни мое семейство как-то странно на него поглядывало. Теперь, наконец, он понял почему. В общем, оба мы с облегчение выдохнули.

Утром того дня, на который была назначила помолвка, наконец-то вернулся Марин. Я, лениво потягиваясь у окна, видела, как мужчина выгружал из кареты большие сумки, и мои друзья, нагруженные покупками, вяло перетаскивали их в дом. Интересно, что Марин привез… Надеюсь, не хладные тела жертв?

Ривин сбежал куда-то еще до моего пробуждения, и Лучика в комнате также не оказалось, так что день мой начался с полного одиночества. Нет, ну а в принципе я сама и виновата. Никто ведь меня насильно в комнате не запирал…

Пересилив себя, я, облачившись в легкое длинно платье, спустилась в столовую, из которой пахло чем-то приятным. Марин уже сидел за столом в компании моей семьи. Мама и сестра выглядели очень взволнованно. Оно и понятно — не каждый день на помолвке родного человека присутствуешь.

— Всем доброе утро. — Мило улыбнувшись, я присела напротив Марина.

— Дочка, — мама даже встала со своего места, и налила мне чаю, из небольшого, аккуратненького чайничка, — сегодня у тебя ответственный день. Ты хорошо себя чувствуешь?

Марин умоляюще взглянул на меня, мол, потерпи немного. Завтра их здесь уже не будет.

— Спасибо, мамочка. — Я приняла мгновенно нагревшуюся кружку. — Чувствую себя прекрасно. Нервничаю, конечно. Но это ведь нормально.

— Да, это совершенно естественно. — Мама выкладывала передо мной пышные пирожки.

— Я бы вообще со страху померла, а ты еще держишься. — С набитым ртом проговорила Ларни.

— Жаль, что завтра нам придется уехать домой, работа ведь ждать не будет. А мы толком и не успели пообщаться. — Вздохнула мать. — Но, я надеюсь, наверстаем после вашей с Ривином свадьбы.

— Х-х-хр. — поперхнувшись горячим чаем, я, пересилив себя, сумела таки нарисовать на лице улыбку, и кивнуть:- Конечно… мамочка. Жаль, что сегодня у нас так же не получится провести вместе много времени. Сразу после завтрака мне нужно будет готовиться к вечеру.

— Понимаю, милая. Понимаю. — Вздохнула мама.

Ближе к обеду в доме Марина царил полный хаос: снизу доносились крики, грохот, звон чего-то бьющегося и громкий скрежет, будто передвигали что-то массивное. Запах жареного-пареного-вареного, разлетелся по всему дому, добравшись даже до моей комнаты.

Как оказалось, мешки, что привез Марин, были заполнены нарядами для меня, Ривина и друзей. Все же в этот вечер все должны выглядеть более-менее празднично.

Еще не увидев наряда приготовленного для меня, я принялась расхаживать по комнатам друзей, оценивая их прикиды. Орков, как и следовало ожидать, нарядили в простые белые обтягивающие рубашки, с черными витиеватыми узорами, пущенными по воротнику и манжетам, и в темные брюки. Оно и понятно — что еще можно найти на этих гигантов? Хотя, даже в этих костюмах друзья выглядели ужасно глупо и непривычно. Но, придется потерпеть. И им, и моим глазам.

Ларлу и Торис обрядили в практически идентичные пышные платья, отличающиеся только цветом. На оборотне красовался ярко голубой наряд, с низким вырезом, длинными, узкими рукавами и широким поясом на талии. На Ларле прекрасно смотрелось такое же платье, но темно-зеленого цвета.

Эльф гордо выхаживал перед зеркалом в длинном бархатном камзоле, глубокого черного цвета, с золотистой вышивкой. Канэду безумно шел этот наряд, и я даже невольно засмотрелась на счастливого друга. Тут же, будто чувствуя мои эмоции, в комнате появилась Торис, которая за руку увела эльфа в неизвестном направлении.

Вернувшись к себе, я застала Ривина, крутящегося перед зеркалом, пытаясь завязать на шее шелковый платок, поверх светло бежевого камзола, с золотистой бахромой. Наемник, наконец, справился с непослушной вещицей и повернулся ко мне.

— Отец заставил так вырядиться. — Будто оправдываясь, сказал он, и кивнул куда-то в пол. — Смотри, он и Лучика не пощадил…

Я проследила за взглядом жениха, и с ужасом поняла, о чем он: по полу носился Лучик. Вроде все было с ним хорошо — веселый как всегда, энергичный, подвижный. Но вот одна деталь… Кокетливый розовый бантик, повязанный на шее ребенка. Ужас! Он ведь не девочка, а кот!