— Точно так! — подтвердил Клетус, — Вот почему никому — ни ньютонианцам, ни брозанцам — даже в голову не придет, что мы попытаемся сделать что-либо подобное. Но и вы, и я знаем — не правда ли, майор, — что наши лучшие люди способны на это?

Его глаза встретились с черными глазами Суахили.

— Да, — согласился тот.

— Хорошо. — Клетус отошел от стола. — Сейчас мы пообедаем, а вечером продумаем детали. Вы, майор, отправитесь с Арвом. Я же возьму с собой командира Этайера.

— Этайера? — повторил Суахили.

— Совершенно верно, — сухо произнес Клетус. — Разве не вы сказали мне, что он весьма преуспел?

_ Да, — кивнул Суахили.

Это была правда. Как ни странно, Суахили принимал участие в судьбе Этайера. Это участие было вызвано скорее любопытством, чем сочувствием, ибо если когда-либо существовали два полярно противоположных человека, то это майор Суахили и Билл Этайер. Майор намного превосходил всех, кто прошел переподготовку, овладев лучше других солдат и офицеров приемами самоконтроля. Однако было совершенно ясно, что он не из тех, кто позволит чувствам влиять на суждение. Он взглянул на Клетуса с мрачной улыбкой.

— Ну, конечно, раз он будет с вами, сэр… — проговорил он.

— Все время, — спокойно ответил Клетус. — Как я понимаю, вы не имеете ничего против Арва?

— Нет, сэр. — В глазах Суахили появилось что-то очень близкое к одобрению.

— Хорошо, — улыбнулся Клетус, — Тогда можете быть свободны. Мы с вами встретимся здесь через час после обеда.

— Да.

Суахили вышел. Клетус повернулся и заметил Арвида, застывшего в нерешительности у двери.

— Что-нибудь случилось, Арв? — спросил он.

— Сэр, — собравшись с духом, начал было Арвид, но запнулся.

Клетус молча стоял и ждал.

— Сэр, — рискнул наконец Арвид, — Я по-прежнему ваш адъютант, не так ли?

— Конечно, — подтвердил Клетус.

— Тогда, — лицо Арвида напряглось и слегка побледнело, — можно мне узнать, почему во время операции с вами будет Этайер, а не я?

Клетус холодно посмотрел на него. Арвид держался очень напряженно, и его правое плечо все еще чуть-чуть сутулилось: это стягивал кожу шрам на месте ожога, полученного в Бахалле, когда он защищал Клетуса от ньюлэндских партизан.

— Нет, командир, — медленно сказал Клетус, — вы не можете спрашивать меня, почему я решил, что мне сделать, — ни сейчас, ни когда-либо еще.

Их взгляды встретились.

— Это понятно? — уточнил Клетус через мгновение.

Арвид напрягся еще больше. Его взгляд переместился на какое-то пятно на стене.

— Да, сэр, — ответил он, затем повернулся и вышел. Клетус вздохнул. Через некоторое время он направился к себе, чтобы пообедать в одиночестве.

В девять утра на следующий день Клетус и Билл Этайер уже находились в пяти милях от опушки леса. К ним подошел Суахили и протянул Клетусу металлический футляр размером со спичечный коробок с картой внутри. Грэйем сунул его в карман серо-зеленой походной формы.

— Она сориентирована? — уточнил он у Суахили.

Майор кивнул:

— В качестве исходной точки выбран лагерь. Остальные члены отряда уже отправились, по два-три человека, как вы приказали. Капитан и я готовы следовать за ними.

— Хорошо. Увидимся в условленном месте, в пяти милях ниже Уотершеда, примерно через девяносто часов.

— Мы там будем, сэр. — Бросив быстрый, слегка насмешливый взгляд на Этайера, Суахили повернулся и ушел.

Клетус перевернул картоскоп: показалась застывшая в неподвижности стрелка компаса. Он нажал кнопку сбоку, стрелка метнулась вправо градусов на сорок и остановилась, указывая на север, в сторону леса. Клетус посмотрел в этом направлении, выбрал самое дальнее дерево и сориентировался на него. Потом заглянул в смотровой глазок картоскопа. Внутри он увидел рельефное изображение территории вплоть до Уотершеда. Красная линия отмечала выбранный маршрут. Нажав другую кнопку, он приблизил изображение, чтобы подробно изучить первые шесть миль. Это был чистый лес, без болотистых участков, которые пришлось бы обходить или же каким-то образом преодолевать.

— Пошли, — кивнул он через плечо Этайеру.

Положив картоскоп в карман, он легко побежал вперед. Этайер последовал за ним. Они молча бежали бок о бок, окутанные мраком и тишиной северного ньютонианского леса. В лесу не было ни птиц, ни насекомых, только в болотах и озерах жили какие-то рыбоподобные существа. Похожие на иголки листья росли на самых верхушках деревьев. Землю покрывал толстый слой почерневших мертвых листьев, скопившихся здесь за долгие годы. То тут, то там пугающе и неожиданно путь им преграждали густые заросли больших кроваво-красных листьев, фута в четыре высотой, растущих прямо из игольчатого покрывала и указывающих на источник, вокруг которого почва была более влажной.

Через два часа они сменили ритм движения и каждые пять минут чередовали бег с быстрой ходьбой. Затем раз в час они останавливались на пятиминутный отдых и падали, растянувшись во весь рост, на мягкий толстый лесной ковер, даже не сбрасывая с плеч легкое снаряжение.

Сначала им приходилось трудно, но потом они разогрелись, сердце забилось медленнее, а дыхание стало спокойнее. И вскоре им уже казалось, что они могут двигаться таким образом бесконечно долго. Клетус шел или бежал совершенно автоматически, сосредоточившись на решении ближайших проблем. И даже когда он время от времени останавливался и сверялся с компасом, то делал это чуть ли не рефлекторно.

Из этого состояния его вывела темнота, начавшая сгущаться вокруг них. Ньютонианское солнце, скрытое двойным занавесом из листвы и высоких, постоянно висящих над головой туч, которые придавали небу его обычный мрачный металлический цвет, садилось.

— Пора поесть, — заявил Клетус.

Он направился к ровной площадке у основания огромного дерева, плюхнулся на землю, скрестил ноги и прислонился спиной к стволу. Затем сбросил снаряжение. Этайер присоединился к нему.

— Как вы? — спросил Клетус.

— Отлично, сэр, — пробормотал тот.

Он действительно выглядел неплохо, и Клетуса это обрадовало. На лице Этайера выступили капельки пота, но дыхание было глубоким и ровным. Они разобрали на секции металлический термос и сорвали пломбу, чтобы начался разогрев пищи. К тому времени, когда содержимое термоса стало достаточно горячим и можно было приступать к еде, темнота вокруг них окончательно сгустилась.

— Через полчаса появятся луны, — сказал Клетус в темноту — в ту сторону, где сидел Этайер, — Постарайтесь пока немного поспать… Если сможете.

Клетус лег на иголки и заставил свое тело расслабиться. Через несколько секунд им овладело знакомое ощущение парения. Затем ему показалось, что секунд на тридцать он куда-то провалился, а когда открыл глаза, то увидел, что сквозь листву над головой уже пробивается бледный свет луны.

Вскоре, наверно, станет еще светлее, подумал Клетус, так как по крайней мере четыре из пяти ньютонианских лун должны появиться на ночном небе.

— Пошли.

Клетус поднялся.

Минуту спустя они снова бежали к намеченной цели. Карта, которой пользовался Клетус, имела подсветку, и он продолжал сверяться с ней. Теперь там параллельно красной линии, обозначающей их маршрут, на расстоянии немногим более тридцати одной мили от исходной точки, пролегла черная линия. За следующие девять часов своего ночного путешествия, которое прерывалось каждый час пятиминутным отдыхом и один раз — остановкой для того, чтобы поесть, они покрыли еще двадцать шесть миль. К этому времени луны зашли, и темнота настолько сгустилась, что продвижение вперед стало опасным. Они в последний раз поели и, растянувшись на мягкой лесной постели, погрузились в глубокий сон.

Звон хронометра разбудил их; цифры показывали, что прошло уже больше двух часов светлой части суток. Клетус и Билл поднялись, позавтракали и побежали вперед.

За первые четыре часа они преодолели значительное расстояние, фактически продвигаясь даже немного быстрее, чем в первый день. Но около полудня они вступили в район болот и трясин, заросших большими красными листьями и какими-то новыми лианоподобными растениями, похожими на огромные толстые зеленые веревки, которые свисали с нижних веток деревьев и, извиваясь, тянулись по земле иногда на целые мили.