— Это почти невозможно скрыть, — снисходительно объяснила Анастасия. — Всех, кто побывал на Форрестере, обязательно проверяют. Несложный анализ. Так сказать тест на человечность. Попади ты к нам каким-нибудь менее экзотичным образом, можно было бы попытаться утаить это. По крайней мере, поначалу, пока разница не станет очень заметной.

— Не годится. Тот единственный раз, когда эльфа забрали с Форрестера сразу после трансмутации, я Анджея имею ввиду, ничем хорошим для него не закончился. И возможно, здесь дело было не только в опытах, которые на нём ставили люди.

— Вот и я говорю: не годится, — она ненадолго задумалась, побарабанила аккуратными ноготками по губам, потом пожала плечами. — Остаётся одно: дождаться пока наладят работу портала на Радужную и возвращать вас к цивилизации через него. Есть некоторая надежда, что там про эту стандартную процедуру забудут. Одно только плохо. С вами придётся тогда отправлять ещё одну, дополнительную, дриаду, а как объяснить её присутствие?

— Ты забываешь, — укоризненно произнесла Кио, — что для бывших людей это совсем необязательно. Странно, вроде бы сама такая…

— Это вы о чём? — Гера переводила непонимающий взгляд с одной на другую.

Анастасия смерила девушку оценивающим взглядом, потом постаралась кратко и весьма популярно изложить результаты исследований, на проведение которых было затрачено доброе десятилетие.

— Да, тебе наверняка об этом ещё не говорили. Все мы частички этого леса, не только дриады. Причём мы, эльфы можем жить в отрыве от него довольно непродолжительное время. Потом наступает так называемый реверсный кризис, сопровождающийся преотвратным самочувствием. В особо тяжёлых случаях может привести даже к летальному исходу. Впрочем, для людей переживших трансмутацию в эльфов этот эффект сильно ослаблен.

— А при чём тут дриады?

— Они часть этого леса. Мобильная, так сказать, часть, которую можно взять с собой в поездку.

— Ну, спасибо тебе на добром слове. Приласкала, так приласкала, — скривившись, Кио хмыкнула, потом обернулась к Гере и продолжила. — Но вообще-то это правда. Рядом с нами им легче.

— И с чем связан этот эффект? — весьма расплывчатое, поэтическое объяснение Геру, как технаря по образованию не удовлетворило.

— Пока точно не выяснили. Но, некоторые особо чувствительные эльфы утверждают, что лес звучит. Как музыка, как будто где-то в неведомой дали звучит симфонический оркестр и приходится жить в такт с ним. Это хорошо и даже приятно, когда он где-то рядом, но когда волшебные звуки стихают… Так вот, по словам всё того же поэта-мистика дриада звучит как одинокая свирель, — с явной гордостью закончила Кио. На нормальное описание процесса это всё равно не походило, но хоть немного стало понятней.

— А приборами оно, значит, не регистрируется, — задумчиво протянула Гера, прикидывая, что же это всё-таки такое.

— Нет. Пока приходится просто принимать как данность.

— И поэтому все вы, дриады, обладаете необходимым минимумом медицинских знаний, — продолжила рассуждать Гера. — Раз уж всё равно приходится следить за здоровьем партнёров-эльфов на выезде.

— Как догадалась?

— Болтаешь слишком много, — Гера шутливо подпихнула подругу в бок. — А я-то всё не могла понять, откуда у тебя столько знаний по нормальной физиологии людей и эльфов, вроде же на другом специализируешься.

— Так, вы тут сами разбирайтесь, а я пойду, дел ещё по горло. В том числе и касающихся устройства вашего недалёкого будущего, — Анастасия, с тщательно запрятанным умилением оглядела сидящих на ковре девушек, и, кивнув на прощанье, вышла. Только тонкие занавески, закрывавшие дверной проём взвихрились.

— Нет, люблю я эту женщину. — Кио откинула голову на диванное сиденье и уставилась в потолок. — Сама обозначит проблему, сама всех причастных на уши поднимет, сама же и наилучший вариант решения предложит.

Под сводами католического храма любой звук уносился ввысь, отражался, множился и возвращался к слушателю в виде эха невнятных голосов. Фёдор сидел совершенно неподвижно, стараясь даже дышать как можно спокойней, и сквозь полуопущенные веки наблюдал за танцем пылинок в луче света, падающего из узкого витражного окна. Прежде чем заняться анализом произошедшего, он решил вычистить все посторонние мысли из головы, унять лихорадку бега, успокоиться. Да видно перестарался. Вместо ясности логического мышления эльф погрузился в полутранс, откуда структура окружающего пространства становится видней и значимей, чем привычная материя окружающего мира. А посмотреть было на что. Узлы и нити переплетались, образуя композицию невиданной плотности, такой, что в этом месте начала проявляться своеобразная глубина. Не совсем то, но нечто похожее можно было наблюдать только в районе нахождения природного портала, правда, там это свойство пространства выражалось намного ярче (на плато Форрестера вообще медитировать не рекомендовалось. Ради сохранения психического здоровья и во избежание). Живая, динамичная картинка. На самом деле, все эти узлы и нити, цвет, глубина и плотность не более чем шутки сознания, пытающегося дать хоть какие-то ориентиры в мире непознанного. И у одного наблюдателя это были формы, у другого — цвета, у третьего — звуки, у четвёртого формы, цвета и звуки смешивались в разных пропорциях. Май и Лей вообще утверждали, что портал на Землю похож на вишнёвый сироп, а на Гардарику отдаёт вкусом пережаренного кофе.

Фёдор не собирался ничего делать. Только посмотреть. Может ещё попытаться разобраться в природе этого феномена. До сих пор эльфам на Земле ничего подобного не встречалось. Портал на Альтиплано не в счёт. Он искусственного происхождения и имеет совсем другую структуру. Хотя, по правде сказать, эльфы до сих пор избегали мест культового назначения. Может это вообще их нормальное свойство. Свойство людей усложнять структуру пространства мыслями, чаяньями, надеждами, обращёнными вовне, а не внутрь? Особенно если это происходило достаточно долго. Во временном аспекте существование порталов Фёдор до сих пор не рассматривал. Он попробовал представить как в невозможно давние времена здесь было культовое сооружение местных индейцев, потом как пришли бледнокожие завоеватели, что могли разрушили, а на руинах выстроили свой собственный «дом бога». Получалось не слишком. С историей Земли Фёдор был знаком поверхностно, а на пустом месте фантазия буксовала. Зато получилось нечто другое. Странная условная картинка, рисовавшаяся на обратной стороне глаз, дополнилась парой «магнитов». Один был очень мощный и находился бесконечно далеко, другой — совсем близко, но по сравнению с первым ощущался как очень слабенький. Удачное сочетание для стороннего наблюдателя, озабоченного собственной безопасностью. Фёдор сосредоточился на меньшем, пытаясь его рассмотреть и понять что же оно такое, и только успела зародиться паническая мысль: «Магнит. Он же притягивает!», как сам он почувствовал перенос, колени ударились о землю, а выставленные вперёд руки зарылись в мягкие стебли лесных трав. Остро запахло мокрой землёй, хвоей и травяным соком. Позвоночник продрала волна запоздалого ужаса. На эльфа всей своей тяжестью навалилась другая реальность.

Здесь была ночь. Между уносящихся ввысь вершин деревьев проглядывало звёздное небо с узким серпиком нарождающегося месяца. Воздух звенел голосами ночных насекомых и шорохом растущих листьев. Шорохом?

— Шорох, Шелест, это вы? — он перевёл взгляд на окружающую растительность и среди земных сосен различил знакомые силуэты. Ответное: «Да» прозвучало как тихий вздох. Вот теперь понятно куда его закинуло и почему эмофон этого места показался настолько знакомым. Некогда глухой северный лес, ставший пристанищем для восьмидесяти четырёх вальсиноров, перенесённых сюда из теплиц «Освоения миров». И то ли во время переноса они как-то повредили связи между деревьями, то ли это было побочным эффектом того, что весь лес был генетически однороден, но когда новопоселенец повзрослел достаточно чтобы заговорить, оказалось что это две совершенно разные личности. Шорох и Шелест. В отличие от прародителя на Форрестере эти решили выбрать себе отдельные имена. И опять же в отличие от него, были крайне неразговорчивы. То ли в силу невеликого возраста, то ли от того, что близнецам на первых порах хватает для общения друг друга.