Все эти рассказы Колян слушал не особенно внимательно, он связывал свое будущее с жизнью в городе. Расставаясь, Василий дал адрес.

— Приезжай к нам, Николай. Сеструха у меня подросла. Девка красивая и работящая. Женишься. Не понравится — другую подберем. Жаль с тобой расставаться. С одним тобой жалко. Я — человек мирный. Мне эта служба была ни к чему. Долг свой перед Родиной выполнил, и теперь никуда я из своей деревни не уеду. Так приезжай, если надумаешь.

Колян тогда пообещал при случае в отпуск сгонять к другу на Алтай. Да и забыл со временем. Авот теперь вспомнил. Очень остро Колян ощущал желание смотаться отсюда куда-нибудь подальше. Ну, может быть, не навсегда, а так, на год-два — не больше. Пока все не утихнет.

Так он часто размышлял, валяясь на больничной койке, сидя в очередях на процедуры, у кабинетов врачей. Вот подлечусь, сниму гипс и мотану.

Но жизнь внесла свои коррективы.

В тот день все началось как обычно: утренний обход и очередные предписания врачей. Позавтракав, он принял таблетки и поковылял на костылях на нижний этаж к процедурному кабинету. Перед ним оставалось всего два человека, когда подошел Володька — товарищ по несчастью из их палаты.

— Ты, земеля, тут прохлаждаешься, ожидая, пока иголку в задницу воткнут, а там тебя двое корешей ожидают. Парни в фирме́ и на тачке импортной — сам из окна видел. Еще подумал, к кому это такие гости знатные. А они аккурат в нашу палату подвалили и тебя спрашивают.

Колян дальше слушать не стал. Сердце заныло в предчувствии беды. Если не ликвидировать приехали, то на новое дело звать. Но какой я сейчас работник? Скорее всего увезут якобы для продолжения высококачественного лечения и уберут. Он проковылял к окну и осторожно взглянул вниз: машина была ему знакома…

План созрел мгновенно. Он добрался до лифта и спустился вниз. Выйдя через дверь приемного отделения, расположенную сбоку здания, скрываясь за высокими кустами, пробрался к дырке в ограде, через которую ходячие больные бегали за водкой в магазин. Оказавшись на улице, стал у края тротуара и поднял руку. Он был в спортивном костюме, загипсованная нога не привлекала особого внимания. Почти сразу он поймал попутного частника. Через полчаса подъехали к дому Коляна. Частник немного поморщился, когда услышал, что надо за деньгами подняться в квартиру на втором этаже. К счастью, пенсионерка-мать оказалась дома, и он расплатился с водителем. Затем достал из шкафа три сберкнижки, паспорт и, накинув на себя куртку, засунул в рюкзак кое-какие вещи. Перед тем как покинуть дом, хотел подойти к матери и обнять её. Но не решился: мать мог напугать этот необычный для него знак внимания. И он боком, опираясь на костыли, спустился вниз по лестнице, вышел на улицу. Он оглянулся на дом, словно раздумывая, не вернуться ли ему. И, отрезая себе путь к отступлению, решительно заковылял на соседнюю улицу в сбербанк.

Ему повезло: без осложнений сняв деньги со счетов банка, он легко купил билет до Барнаула и вечером того же дня уже ехал в поезде. Через несколько дней он будет в далекой алтайской деревне, где его никто и не подумает искать. С каждым километром он был все дальше от красивой городской жизни, братков и дешевых продажных девок.

Везет, ох как мне везет в последние дни! — с суеверным восторгом думал он. — Ибанановая кожура под ногу вовремя подсунулась, и Володька в удачный момент о незваных гостях сообщил. И частник, и мать дома оказалась. И с билетом не было трудностей. А главное — где укрыться. Нет, все-таки не зря я тогда святого Николая-угодника просил о спасении, свечку ставил…

И Колян, убедившись, что соседи по купе на него не смотрят, отвернувшись к стенке, украдкой перекрестился.

И долго мне будет такая удача сопутствовать? — задал он сам себе вопрос. В глубинедуши он знал, что если его мольбы и были услышаны на небесах, то высшие силы будут охранять его лишь до первого нового преступления. И, лежа в уютном купе, он зарекался больше не искушать судьбу.

По случайному стечению обстоятельств именно в день бегства Коляна вернулся в Москву Виктор Артемьев, которого Туз знал под кличкой Пиротехник. Он был мрачен. Надежда, что плавание на красавце теплоходепо великой русской реке его развеет и заставит забыть тревоги последних месяцев, не оправдалась. Надо же. Впервые за многие годы у него были деньги и он мог себе позволить многое: и дорогую путевку на престижный рейс до Астрахани, и рестораны, и женщин… В радостном предвкушении, что наконец-то сбывается то, о чем он мечтал последние годы, поднимался Артемьев на борт теплохода.

Но не сбылось. Мысль о возмездии за все совершенное им в последние месяцы и чувство вины не покидали его ни на минуту и отравили отдых. Весь рейс Виктор держался подальше от любых компаний, хотя на него посматривали многие женщины. Некоторые из них делали решительные шаги к сближению, пытаясь втянуть его в натужное веселье танцев, организуемых на теплоходе игр и соревнований. Но понапрасну. Желая избежать ненужных ему отношений, он вообще перестал ходить на все эти мероприятия и большую часть времени проводил либо в своей двухместной каюте, либо на корме теплохода в вечерние часы, когда здесь было безлюдно.

Ему повезло: соседом его по каюте оказался Евгений Коновалов — мужчина веселый, легкий в общении. Он имел только одну цель: охмурить как можно больше женщин. По вечерам даже в жаркую погоду, идя на танцы, он надевал светлый пиджак со значком об окончании университета. Коновалов вкалывал слесарем на каком-то малом предприятии, зарабатывал довольно прилично, но для обеспечения успеха у обожаемых им дам считал важным выдавать себя за дипломированного специалиста, имеющего ряд научных секретных работ.

Артемьева вполне устраивало, что Коновалов в каюте практически не появлялся, целыми днями гоняясь за своей мужской удачей. Правда, вечерами сквозь полудрему приходилось выслушивать незатейливые истории оприключениях теплоходного донжуана. Все эти приключения были похожи одно на другое: он был почти у цели, когда внезапно что-то мешало ему добиться окончательного успеха. Менялись только имена его потенциальных партнерш.

Артемьеву было уже давно ясно, что значок об университетском образовании явно не обеспечивал попутчику успеха в амурных делах. Но Коновалов этого не понимал и с невиданным упорством продолжал свои настойчивые атаки, почему-то веря, несмотря на сплошные неудачи, в свою неотразимость.

Но день шел за днем, и многие женщины уже отчаялись найти себе партнера, который хоть на время, но заставил бы их забыть о месяцах скучной однообразной жизни в замкнутом кругу семейных забот и трудовых будней.

У Коновалова вновь появились шансы на успех. Впрочем, всем, не только женщинам, начал приедаться отдых, многое стало казаться скучным и обыденным. Даже стоянки не вносили разнообразия в монотонность дней.

Лишь в одном из городов незадолго до прибытия в Астрахань у трапа разыгралась трагедия с перестрелкой. Но мало кто был её свидетелем: большинство пассажиров отправилось в город.

В тот день, увидев милицейскую машину на причале, Виктор Артемьев похолодел. Неужто меня вычислили? — подумал он. И пожалел, что у него нет с собой ничего из его изделий, чтобы тотчас свести счеты с жизнью и избежать позорного суда и долгих лет лишения свободы.

Узнав, после той самой трагедии у трапа, что ждали не его, он вздохнул с облегчением, но все же подумал о том, что надо всегда иметь при себе небольшой заряд, на тот самый случай.

Он долго не мог уснуть от пережитого волнения. Желая отключиться, стал слушать очередную историю соседа по каюте. Похоже, у Коновалова действительно что-то наклюнулось, раз девка сама проявила инициативу.

Белый флаг выбросила Антонина, одна из самых разборчивых девиц на теплоходе. Ее роман с Коноваловым развивался так стремительно, что вскоре она пригласила его на свой день рождения. В качестве подарка она попросила его организовать столик в ресторане.

— По-скромному все сделаем: позовем Ольгу и Риту с их кавалерами, да мы с тобой. Повеселимся. А вечером я — твоя…