Сам Ланиус тоже удивился. Его мысли были так полны служанками, что он едва замечал, что делает.

– Мне он даже нравится. – Что было правдой.

Как будто желая доказать это, он взял еще кусок пирога. И убедился, что терпеть его не может.

– Я рада, – опять улыбнулась Сосия.

Позже, вечером, Ланиус занимался любовью со своей женой. И к этому занятию он тоже не испытывал ненависти. Зенейда была немного более возбуждающей... возможно, потому, что не была так знакома ему, как Сосия. Или сознание запретности придавало остроту тому, что они делали. С Сосией не было ничего запретного, но и ничего плохого тоже, ничего, что заставило бы его спать с ней врозь. Он старался изо всех сил, чтобы удовлетворить ее, когда они соединились.

По тому, как она ответила, он понял, что его старания были не напрасны.

– Ты – милый, – сказала она, как будто напоминая себе об этом.

– Я тоже так думаю – о тебе, – добавил он торопливо, пока она не начала дразнить его за то, что он сам себя считает милым.

Он ждал, вглядываясь в темноту, спросит ли Сосия, почему он бегал за Кристатой, если считает ее, свою жену, милой. Но она не спросила, только тихо прошептала:

– Ну хорошо. – И, отодвинувшись на свою половину, заснула.

Ланиус тоже повернулся к жене спиной. Он слышал, как она немного повертелась, но продолжала дышать ровно и глубоко. Спустя несколько минут Ланиус тоже почувствовал, как погружается в сон, и на лице у него появилась улыбка.

Перед королем Грасом стоял навытяжку лейтенант с одной из речных галер, что плавали по Стуре.

– Ваше величество, ужасно много ментеше тайно переправляются на юг через реку. Их все больше и больше – каждый день и особенно каждую ночь. Мы уже потопили с полдюжины лодок, полных вонючих мерзавцев, но, к сожалению, еще больше прошли мимо нас.

Это был не первый подобный рапорт, который Грас слышал. Он задумчиво почесал лоб. Еще несколько дней тому назад ничего подобного не происходило. Внезапные перемены в поведении кочевников заставляли короля Аворниса быть очень подозрительным и вести себя крайне осторожно.

– Что у этих ментеше на уме? – спросил он, скорее обращаясь к себе, так как лейтенант, разумеется, не мог этого знать.

Как он и ожидал, молодой офицер пожал плечами и ответил:

Не имею представления, ваше величество. У нас не было возможности и желания задавать им вопросы. Когда мы их тараним, они тонут.

Судя по его тону, он ничего другого и не хотел, как только отправлять их на дно. Это более чем устраивало Граса. Он хотел, чтобы офицеры речных галер именно так относились к противнику, поэтому сказал:

– Благодарю, лейтенант. Я посмотрю, что надо предпринять, чтобы понять их действия.

Офицер поклонился и вышел. Грас снова почесал лоб, словно пытался таким способом обнаружить ответ. Разумеется, единственное, что он мог сделать в данной ситуации, это вызвать Птероклса. Вот у кого должен быть ответ на этот вопрос! Волшебник выслушал его, затем сказал:

– Это действительно интересно, ваше величество. Почему они стали переправляться через реку сейчас, когда, казалось бы, ими руководит одно желание – остаться на этой стороне и воевать с нами?

– Я надеялся, что это ты мне скажешь – почему. – Грас пожал плечами. – Были ли какие-нибудь магические приказы их колдунов? Ощущаешь ли ты участие Низвергнутого?

– Пока я не заметил ничего необычного, – осторожно проговорил Птероклс.

Грас не мог не одобрить такую осторожность. Волшебник спокойно допускал, что кое-что могло проскользнуть мимо него. Между тем он продолжал:

– У меня имеются заклинания, благодаря которым я узнаю, применяли ли здесь колдовство и какого рода оно было. Дело в том, что следы от него остаются на небе. Если они там, я выясню это.

Хорошо, – сказал Грас. – Дай мне знать. Когда на следующий день волшебник пришел к нему, на его лице явственно читались тревога и странная озадаченность.

– Ваше величество, какой-то вид колдовских приказов пришел на север, но я не могу определить их, – сказал он. – Я не совсем понимаю, что они означают.

Ты думаешь, я понимаю? – спросил король. «Обманул ли Низвергнутый волшебника? Или Птероклс ищет то, чего на самом деле нет?» Он продолжил:

– Может быть, тебе следует использовать какие-то другие заклинания?

Птероклс кивнул.

– Я применил те, что считал самыми подходящими для такого случая. Почему бы вам не взять каких-нибудь ментеше в плен? Они могут знать то, что нам неизвестно.

– Конечно, я отдам приказ, – согласился Грас – Мне следовало сделать подобные распоряжения, еще когда я позвал тебя в первый раз.

Приказы были получены, и отряды разведчиков отправились их выполнять. Но ментеше стали попадаться реже – совсем как грибы поздней осенью. Еще неделю назад, обнаружив, как мало их осталось на аворнийском берегу Стуры, Грас испытал бы самую настоящую радость. Он бы и сейчас радовался, если бы это случилось благодаря активным действиям солдат. Но его люди не изгоняли кочевников на другой берег Стуры, где они обычно обитали, и король знал об этом. Так почему ментеше покидают... нет, бегут из Аворниса даже без участия войск? Это не могло не беспокоить.

– Я знаю, в чем дело, – сказал Гирундо, когда поиски в очередной раз не увенчались поимкой пленника.

– Пожалуйста, поделись со мной своими соображениями, – попросил Грас. – У меня нет ни одной идеи, почему они уходят.

– Это проще простого. – Генерал пожал плечами. – Они, должно быть, услышали, что ваше величество собирается обложить их налогом. – Гирундо усмехнулся собственной находчивости. – Клянусь бородой Олора, я бы тоже так поступил!

– Смешно.

Грас пытался хранить серьезность, но улыбка скользнула по его губам, впрочем тут же спрятавшись в бороде. Предположение, высказанное его приятелем, действительно было забавным, даже если бы ему и не хотелось, чтобы это было так. Он погрозил пальцем Гирундо, который, совершенно не смутившись, продолжал смеяться. Но получить ответ королю все же хотелось.

– Так есть у тебя какая-нибудь мысль по этому поводу?

– Нет, – признался Гирундо. – Все, что я могу сказать, – скатертью дорога.

– Определенно, скатертью дорога. – И все же Грас испытывал душевное неудобство, сравнимое с тем, как если бы человек, который только что наслаждался пиршеством, почувствовал, как у него застряла между зубами косточка. – Но я бы на их месте не убегал, пока они могут драться.

– Может быть, кочевники поняли, что на этот раз мы одержим победу, и они сбежали, чтобы накопить силы для следующих ударов, – предположил Гирундо.

– Может быть... Но ты же знаешь, ментеше отличаются редким постоянством и предсказуемостью. Если они поменяли поведение, для этого должна быть причина, не так ли?

– Наверное, Низвергнутый приказывает им, что делать.

– Конечно, Низвергнутый, кто же еще? – Королю очень не нравилась высказанное предположение, но это отнюдь не значило, что он считал его неверным. – Ментеше – его марионетки. Мало того – они горды тем, что являются его марионетками. Но почему он велит им делать это? И как он передает им свою волю? Птероклс не может обнаружить никакой магии.

Гирундо задумался, затем его лицо просветлело.

– Возможно, он пытается свести нас с ума, заставить искать причину там, где ее нет.

– Спасибо, что просветил, – хмыкнул Грас.

Гирундо поклонился, как если бы он получил благодарность после необыкновенной, заслуживающей похвалы услуги. Хуже всего было то, что Грас не был уверен в неправоте генерала. Итак, ему ничего не оставалось, кроме как терять время и сон в поисках ответа, в который можно поверить. Король вздохнул.

– Чем дольше мы продолжаем в том же духе, тем яснее становится, что нам нужны пленные. Пока мы не узнаем больше, так и будем продолжать выдвигать одну дурацкую догадку за другой.

– Лично я не считаю свои догадки дурацкими. – Притворный гнев наполнял голос Гирундо. – Я думаю, они умные, проницательные... даже выдающиеся.