– Я слушаю.

– Дома дело идет к выборам.

– Разумеется.

– У меня есть друзья в оппозиции. Они хотят, чтобы я… помог им победить.

– У тебя есть друзья среди левых политиков?

– Левые, правые, мне все равно. Продажные ублюдки, все до единого. Театр абсурда, и вся страна в нем играет. Я, знаешь ли, просто подключаюсь к системе. Подключаюсь к системе. – Авнери ухмыльнулся.

Юзи поднял брови:

– Продолжай.

– Так вот, они предлагают нам восемьдесят миллионов долларов. Мы поделим их шестьдесят на сорок. Моя задача все устроить. Всю работу буду делать я. А тебе нужно всего-навсего слить информацию в «Викиликс».

– Какую информацию?

– Об операции «Корица».

– Ни за что.

– Дослушай до конца. Если об операции «Корица» заговорят в новостях, премьер-министру устроят импичмент быстрее, чем самому Ричарду Никсону. Правые провалят выборы, левых изберут. Мы получим свои восемьдесят миллионов долларов. Конец.

Юзи покачал головой:

– Ты правда думал, что я на это соглашусь? Ты идиот, Авнери. Я что, похож на самоубийцу?

Авнери прижал его руку ладонью.

– Послушай меня. Премьер использовал Бюро – использовал тебя – в своих целях. Я знаю, тебя это бесит, и не зря. Сейчас настало время выровнять баланс. Хочешь изменить ход истории? Хочешь поспособствовать установлению мира? Хочешь стать богатым, сказочно богатым сукиным сыном? Вот тебе способ.

– Поспособствовать установлению мира? – повторил Юзи. – Выдать сверхсекретную информацию значит поспособствовать установлению мира?

– Избавиться от нынешнего правительства значит поспособствовать установлению мира. Для тебя, по крайней мере, это так. Поддержать тех, кто стоит за мир. Разве не этого ты теперь хочешь? С твоими-то левыми принципами.

– Я не лезу в политику. Я не левый. Я просто солдат, который знает: когда премьер использует секретные службы для того, чтобы убивать оппонентов, пора сваливать. Я тебе не крестоносец какой-нибудь. Плевать я хотел на правительство.

Авнери поморщился.

– Давай посмотрим шире, – сказал он. – Ты хочешь, чтобы правительство бомбило Иран?

– А ты как думаешь? Конечно, я не хочу, чтобы бомбили Иран.

– Так вот. Планы атаки уже составлены, братец.

– Что?

– Я тебе говорю. Операция «Дождь в пустыне». Дерзкий удар с воздуха, призванный уничтожить предполагаемые ядерные разработки Ирана, – точечный и без лишнего шума, не такой мощный, чтобы разжечь войну. По крайней мере, на это надеется премьер. Избиратели будут в восторге. Пресловутая цель, ночной налет авиации, и вот вам пожалуйста: победа на выборах для наших друзей в правительстве.

– Но… иранской угрозы как таковой не существует.

– Мы с тобой это знаем. Иранская ядерная программа не что иное, как бумажный тигр. Американцы нанесли ей серьезный урон той кибер-атакой прошлой зимой – пройдут годы, прежде чем Иран хотя бы подумает о превращении урана в желтый кек. Но нашему любимому правительству нет до этого никакого дела, особенно накануне выборов.

– Дьявол. Ты уверен в своем источнике?

– Железно. Это момент истины, братец. Война стучится в двери.

– Послушать тебя, Авнери, так тебе не все равно.

– Я же говорю, я хочу денег. А вот тебе не все равно, братишка. Я знаю, что не все равно.

– И?..

– Если ты расскажешь об операции «Корица», разразится скандал. Операцию «Дождь в пустыне» свернут. ГБУ-28 поотдыхают на складе еще несколько лет, вместо того чтобы упасть на Иран уже в этом году. И все благодаря тебе. Плюс ты станешь богатым человеком. Я об этом упоминал?

Юзи провел ладонью по лицу и допил кофе.

– Бюро уничтожит меня.

– Не уничтожит.

– Почему нет?

– Ты поступишь как я. Возьмешь чертовы деньги и сбежишь.

– Они найдут меня.

– Не найдут. Я позабочусь, чтобы не нашли. У меня по-прежнему есть доступ к центральной системе Бюро, не забывай. У меня по-прежнему есть кони. У тебя они тоже есть, если уж на то пошло.

– Все мои кони сгинули. Или меня кинули. Им пришлось это сделать, чтобы не испортить себе карьеру.

– Чепуха. Ротем до сих пор на тебя работает. И Московиц.

– Не заливай.

– Да ладно тебе, брат. Ты до сих пор жив, свободен, ты в Англии. Думаешь, свершилось чудо? Думаешь, Бюро оттаяло? Нет, это из-за твоих коней.

– Возможно, – сказал Юзи. – Но если я поговорю с «Викиликс», мне конец. И никакие кони не помогут. У Бюро крышу сорвет. Они найдут меня, и на этом все. Конец. Расправа над Вануну[3] покажется мне пустяком.

– У меня сильные кони, Адам. Они защитят нас обоих.

– Кто у тебя?

– Не важно, кто у меня.

– Ты ведь, конечно, не ждешь, что я буду слепо тебе доверять.

– Брось. Мы с тобой опытные ребята. Мы знаем, что делаем. Мы можем просто исчезнуть. Начать заново. Ты ведь именно этого хочешь, верно? Тебе всего сорок, ты молодой парень. У тебя вся жизнь впереди.

Юзи надул щеки и медленно выдохнул.

– Даже если сам шеф твой конь, – проговорил он, – мне конец. Премьер лично меня достанет.

Авнери придвинулся ближе.

– Тебе не привыкать к опасностям, – сказал он. – Ты не боишься бороться за то, что считаешь правильным. В твоих силах изменить ход истории. Разве можно от такого отказаться?

Наступила пауза.

– У тебя все схвачено, да? – проговорил Юзи.

– Разумеется, – отозвался Авнери. – Я профессионал. С «Викиликс» порядок. Как только будешь готов, я назначу время встречи. Когда все зафиксируют и подготовят к публикации, мы ставим подпись и садимся в первый самолет. К тому времени, как эфир взорвется новостью, мы будем попивать элитное вино в Париже. С новыми именами и совершенно новой жизнью.

– В Париже?

– Или в любом другом месте на твой выбор. Если хочешь, можем разделиться, без вопросов.

– Паспорта?

– Об этом я позаботился. Канадские.

– Паспорта высшего класса?

– Разумеется.

– Когда нам заплатят?

– Как только ты поговоришь с «Викиликс».

– Наличными?

– Депозитами на банковских счетах в Лихтенштейне. Мы проследим, чтобы деньги перечислили, а потом дадим «Викиликс» отмашку на публикацию.

– Я бы не хотел уезжать в Париж. Я бы просто залег на дно в Лондоне. Занимался бы дальше своими делами.

– Как угодно. Это же твои похороны.

– А если я откажусь?

Авнери отпихнул в сторону пустой стакан и положил кулаки на стол.

– Послушай, Адам, – сказал он. – Вот что я пытаюсь тебе объяснить. Мы в одной лодке. Тебя поимели на операции «Корица», а меня поимели, когда я пытался немного подзаработать. Днем ты сидишь перед синагогой и ковыряешься у себя в заднице, а ночью продаешь отбросам коноплю. Я был «катса» высшего класса, а теперь существую как призрак. Что нам с тобой терять? В наших силах поставить на уши весь этот прогнивший шарик. Ты героем можешь стать, настоящим, мать твою, героем – очистить израильскую политику. А я? Я могут стать богатым.

– Что же это за герой такой, которому потом до конца дней жить в изгнании? До конца дней оглядываться через плечо?

– Давай придумаем этому название. Профессионалы мы или нет? Операция «Смена режима». Нравится? Мне кажется, в этом есть доля иронии.

– Операция «Смена режима», – с сомнением повторил Юзи.

– Подумай об этом. Дай знать, если согласен.

Внезапно, как будто опаздывая на встречу, Авнери вскочил на ноги, похлопал Юзи по плечу и вышел из кафе. Юзи посидел за столиком несколько минут, капля за каплей наливаясь гневом. Он ненавидел Авнери, Бюро, несправедливость всего этого. Он вышел из кафе и зашагал по улице прочь.

Погода стояла до невозможности влажная, и все вокруг находилось в мерзком летаргическом ступоре. Тихо закипая, Юзи направился в сторону Кэмдена, стараясь отгородиться от Авнери как можно большим количеством метров. Он чувствовал, что его взгляд поблескивает холодным огнем – всякий, кто перехватывал его, отворачивался, и это было хорошо. Он впечатывал ноги в раскаленный тротуар, как робот, как монстр, но ему казалось, будто он вообще не двигается. На улицах было тихо и удушающе жарко, так жарко, что у него кипела кровь. Ему надоело чувствовать себя расходным материалом, пешкой, цепным псом, его тошнило от этого. Годами он пропитывался тьмой мира теней, где все дозволено, где единственная мораль – это безопасность Израиля и унижение его недругов. Где важно только то, что всегда есть битва, в которой надо сражаться. Он отдал Бюро все – тело, ум, открытую жизнь, даже брак, – но обнаружил, что они хотят получить – на самом деле хотят получить – его душу. И теперь, когда он сбежал, его заставили мучиться вопросом: а может, несмотря на все его усилия, Бюро уже ее заполучило?